Шмуэль-Йосеф Агнон - Под знаком Рыб (сборник)
А Господь, благословен будь Он, уже давно ждал молитвы от граждан сей страны, ибо милостив Он и хочет добра Своим созданиям, а чтобы не ели они хлеб подаяния, даровал им список надлежащих молитв, по которым они получали бы от Него вознаграждение, подобно тому, как кантор получает вознаграждение за труды свои от казначея синагоги. Однако люди в той стране были так заняты своими распрями и спорами, что у них не оставалось времени вспомнить своего Создателя, Который выручает, спасает и утешает во всякую пору бед и несчастий и в доброй власти Которого дать людям облегчение и помощь, если они заслуживают спасения и милосердия. Но жители той страны не помнили того, что им надлежало помнить, пока не разнесся среди них слух, что некий человек самочинно вознес молитву о даровании дождей.
Дошел этот слух до государственных мужей, и они испугались – как покрытоголовые государственные мужи, так и открытоголовые. Покрытоголовые почему испугались? А вдруг удовлетворят эту молитву на небесах, и тогда все живущие узнают, что есть высший над ними! А открытоголовые почему? Потому что вдруг этот человек не наш хедер кончал, не в нашей ешиве учился и не у нашего ребе объедки со стола доедал! Как же мыслимо допустить, чтобы такой человек вмешивался в дела, только им подведомственные? А что до его молитвы, то кто же должен присутствовать при всякой молитве, если не из того лагеря или из другого, как это повсеместно принято и желательно? И начали оба лагеря шуметь и бурлить, каждый лагерь по своей причине, но главная и общая у них причина состояла в том, что тот человек, что молился о даровании дождя, был не из тех и не из этих. И поскольку возмущены были все одинаково, то сблизились их мнения друг с другом если не в делах, то в мыслях.
Но тут уж газеты, к добру будь помянуты, постарались довести мысль до дела. Стали задавать в газетах небольшой такой вопрос: этот человек, что молился о дожде, – кто его послал и от чьего имени он был принят перед Господом? И начали насмехаться над малым, замахнувшимся на великое, и даже самим Господом возмущались, что оставляет без внимания больших государственных мужей, а слушает ничтожного, за которым никто не стоит и который никого не представляет. И поскольку открылся повод высказаться, стали выступать все признанные мыслители страны и высказывать единодушное свое убеждение, что такой самочинный поступок может подорвать государственные основы, не говоря уже о дисциплине граждан, а потому всякий, кто выдает себя за посланника общественности, не имея на то от нее полномочий, есть прямой нарушитель закона, преступающий грань дозволенного и подрывающий общественный порядок.
Чернила, которыми брызгали газетные перья, впитались в людские души, и вскоре вся страна начала плеваться теми же словами. Не успеет один повторить газетное слово, другой его уже опередил. И стоят друг против друга в великом удивлении: все годы были врозь и против, а теперь полностью согласны во мнении. И не только мнения их стали полностью согласны, но и сами уста, и даже язык одного произносит те самые слова и точно теми же фразами, какие хотел употребить язык другого.
И тогда поднялись все в едином порыве и стали посылать делегации и депутации к руководителям страны. А руководители приняли этих народных посланников и выразили полное согласие с их единодушным требованием объявить нарушителю государственной дисциплины войну, оборонительную и наступательную одновременно. Однако поначалу все эти словеса были так же далеки от дел, как дела от словес. И если бы не управители закромов, дело так и кончилось бы одними словами.
Управители закромов, как покрытоголовые, так и открытоголовые, все свои дни занимались одним-единственным делом, а именно – деньгами, и потому привыкли пренебрегать всеми другими делами, которые с деньгами не связаны, ибо ничто так не упрощает мысли и сближает сердца, как если ты протягиваешь человеку денежную купюру или добавляешь монету к монете. На сей раз, однако, все богачи государства немедля собрались для срочного обсуждения вопроса о новоявленных отщепенцах, которые нарушают закон и пытаются подорвать все основы именно в тот трудный час, когда вся нация измучена, и удручена, и подавлена, и истощена, и каждый человек в стране голоден, а голодные, как известно, с легкостью восстают против властей, поскольку им уже нечего терять. И тут автор этих строк должен заявить, что эти слова управителей закромов – истинная правда. Ибо граждане страны действительно настолько уже ослабели от голода, что те носильщики, которые приносили еду и напитки на заседание управителей закромов, и впрямь сгибались и падали под тяжестью своей ноши.
Многому хорошему способствует вино, и много хорошего делают вкусные яства. Когда живот полон, то и душа сыта, а когда душа сыта, то и ум ясен. И вскоре все эти управители закромов увидели друг в друге единомышленников. И сразу же стали дружелюбны и приветливы друг к другу. А ведь одни были покрытоголовые, а другие открытоголовые. Но от сытной еды и обильного возлияния у покрытоголовых лица обливались потом, и они обмахивали себя ермолками, так что их головы стали открытыми. И напротив, у открытоголовых от сытной еды и обильного возлияния покрывались потом головы, и они вытирали их скатертями, так что их головы стали покрытыми. И вот уже каждый лагерь дивился, почему прежде эти видели в тех своих врагов, а те видели в этих своих соперников, когда те и эти одинаковы и равны во всех отношениях. И, увидев себя одинаковыми и равными, они тут же согласились между собой сделать то, что подходит для всех. А что именно, по их мнению, подходило для всех, мы сейчас узнаем.
То, что поначалу выглядит противным природе вещей, принимает вид вполне натурального, когда с ним мирятся. Началось с того, что все управители закромов в стране принялись будить и толкать государственных мужей, покрытоголовые – покрытоголовых мужей, открытоголовые – открытоголовых, и дотолкались до того, что все они собрались на срочное заседание в помещении, именуемом Говорильней (которое в той стране предназначалось для тех, кто в силу своего умения говорить стали господами над всеми прочими гражданами страны), и начали обсуждать, что делать, если завтра пойдут дожди, и земля вдруг даст урожай, и все государственные основы будут порушены, поскольку дожди эти выпадут не потому, что руководители страны сочли, что страна нуждается в дождях, а потому, что некто самовольно пошел в поле и помолился о их даровании. Такой подрыв основ может повлечь за собой полную гибель и разрушение всего, ибо тогда любой человек сможет сделать все, что ему придет в голову, не испрашивая для этого разрешения и согласия руководителей государства. А поскольку деяния Господа, благословен будь Он, свершаются непредсказуемо, и значит, эти нежелательные дожди могут прийти в любой момент, то все в Говорильне тут же согласились принять первое же внесенное предложение против дождей без всяких предвзятостей, споров, проволочек и отлагательств.
Когда решено было приступить к выдвижению таких предложений по защите от нежелательных дождей, первыми выступили открытоголовые, чьи головы не любят ни дождей, ни солнца, потому что дожди льются им на плеши и лысины, а солнце высушивает им мозги, и в силу этого они вечно в ссоре с небесами и целыми днями занимаются тем, что пытаются отгородить себя от неба. В любой день они носят над головой нечто вроде навеса на палке, в солнечные дни – для защиты от солнца, а в дождливые дни – для защиты от дождя. И поскольку все их мысли только о том, как сделать перегородку между собой и небом, они первые внесли предложение сделать такое укрытие от дождей, которое простиралось бы от одного конца государства до другого, так что даже если Владыка дождей прольет на страну дождь, дабы расцвела земля, дожди эти, вопреки Его воле, не достигнут земли, и она не расцветет, и дисциплина в стране останется дисциплиной. А что до того, кто пытался ее подорвать, и Того, Кто хотел ему в этом помочь, то все их действия будут отменены и упразднены.
Покрытоголовые, все мысли которых были только о том, как бы получше покрыть голову, рассмотрели это предложение и приняли его с радостью. Тут же собрались на второе заседание и назначили землемеров во всех местах государства, чтобы измерили всю страну вдоль и поперек, а также выбрали комитет, который собрал бы ткачей по всей стране, чтобы соткать утвержденный навес. Выбрали также второй комитет, которому поручили собрать всех плотников страны, чтобы сделали шесты для этого навеса. А еще один комитет выбрали, чтобы назначить места для этих шестов. Следующий комитет выбрали из советчиков, которые давали бы советы, как забивать эти шесты. Еще один комитет создали из наблюдателей, которые наблюдали бы за выполнением всех этих работ. А под конец выбрали также просто комитет, состоящий из двух подкомитетов – просто первого и просто второго. И в завершение всей этой работы по созданию комитетов назначили также комитет по надзору за всеми комитетами.
