Кэтрин Уэбб - Незаконнорожденная
Пташка прервала рассказ и вытерла руки о передник, хотя никакой необходимости в этом не было. Она свела брови, глубоко вздохнула и опустила взгляд на пол. «И эта девушка тоже все еще очень скучает по ней», – подумала Рейчел.
– А теперь мне нужно заняться делом, миссис Уикс, – проговорила наконец Пташка.
– Может, нам стоит поговорить еще раз? – предложила Рейчел, ухватив девушку за руку, когда та проходила мимо нее, направляясь к двери.
– Посмотрим, – пробормотала Пташка, выдернула руку и быстрыми шагами удалилась в сторону лестницы.
Рейчел немного подождала, а потом вернулась на кухню, где повариха продолжала возиться со своей стряпней.
– Получили что хотели, мадам? – спросила та, по-прежнему явно недовольная присутствием постороннего человека.
– Думаю, получила. До известной степени… – Тут она почувствовала укол совести и замолчала. – Кажется, мой долг вам сказать… когда я вошла в комнату этой девушки, то совершенно ясно увидела, как та прячет что-то под кровать. Похоже, это была бутылка эля из вашей кладовой, – добавила она.
– Пташка? Уверена, вы ошиблись, мадам. Идите наверх. Я позову Фалмута…
– Нет, я не ошиблась. Она воровка, и я в этом уверена, – настаивала Рейчел.
Кухарка ответила ей спокойным внимательным взглядом.
– А я уверена, что вы ошиблись, мадам, – сказала она без всякого выражения.
Щеки Рейчел вспыхнули.
– Ну что ж, – пробормотала она растерянно.
Кухарка больше не сказала ни слова и только пристально на нее посмотрела, а потому Рейчел повернулась и пошла назад, к лестнице, словно испугавшись ее осуждения.
1807
Спасенный от кухонной пытки песик был маленьким терьером с жесткой шерстью и короткими лапками. Кончики обоих ушей у него отсутствовали, – скорее всего, они обгорели. Крошку назвали Флинт. У него клочьями выпадала шерсть, поэтому то здесь, то там на тельце образовались проплешины и виднелась розовая кожа. От песика шел сильный неприятный запах, он постоянно трясся, и его дыхание было затруднено. Когда Пташка потрогала его нос и при этом не погладила малыша, Элис бросила на нее укоризненный взгляд, который, казалось, мог прожечь насквозь.
– Стыдись, Пташка. Он не виноват, что его довели до такого состояния. Неужели в тебе нет ни капельки жалости? – сказала она, после чего Пташка погладила Флинта по голове, а тот в ответ лизнул ее в губы. – Вот видишь, – улыбнулась Элис. – Он тебя уже полюбил.
– От тебя самой воняло, как от хорька, когда мы взяли тебя в наш дом, – напомнила Бриджит.
Экономка обожала собак. Вместе с Элис они устроили для Флинта теплую лежанку, и тот провел на ней три недели, временами вздыхая с тяжелым присвистом. Он то и дело вставал, чтобы побродить по кухне и, задрав заднюю лапку, пометить мебель. Элис заботливо ухаживала за ним, но Флинт все равно умер; и когда это случилось, она рыдала, пока ей не стало совсем плохо, и ей пришлось подняться наверх, чтобы лечь в постель.
– Элис, наверное, очень полюбила Флинта, – шепнула Пташка на ухо Бриджит, когда они терли к обеду корни пастернака.
– Ей просто иногда нужен повод, – буркнула Бриджит, – чтобы выплеснуть наружу все, что накопилось внутри. Выпустить пар, чтобы снова обрести равновесие. В такие моменты лучше всего ее просто не трогать.
– Что ты имеешь в виду? И что у нее внутри? – осведомилась Пташка.
Бриджит предпочла пропустить ее вопрос мимо ушей и снова склонилась над теркой.
Немного позже Пташка отнесла Элис чашку чая и прилегла рядом на постель, чертя пальцем узоры на ладони Элис. Та всегда говорила, что ее это успокаивает. Пташка продолжала думать о том, что сказала Бриджит, она не совсем понимала ее слова.
– Флинт теперь на небесах, да, Элис? Животные попадают на небо? – спросила она осторожно.
– Нет, дорогая, – ответила Элис глухим, вялым голосом.
– А почему?
– Потому что так написано в Библии. Только у людей есть души, которые попадают в рай.
Какое-то время Пташка обдумывала сказанное.
– Это несправедливо, – заявила она наконец, и Элис снова залилась слезами.
– Конечно несправедливо. Тем более несправедливо, что он умер сейчас, когда его окружали внимание и забота. Как это ужасно! Ах, если бы я знала раньше, что у нас под боком творится эта мерзость. Ведь помочь ему было в моей власти…
Пташка отчаянно пыталась придумать способ сменить тему, чтобы отвлечь Элис от печальных мыслей, причиняющих такие страдания.
– Элис, после того как я сюда пришла, кто-нибудь пытался меня найти?
Этот вопрос, заданный просто из любопытства, заставил Элис опять расплакаться.
– Нет, дорогая, – проговорила она, вздрагивая от рыданий. – За тобой так и не пришли.
– Я рада, что это так, – поспешила заверить ее Пташка.
– Ты уверена?
– Нет, правда, мне все равно, кто были мои родители. Иногда я не прочь представить их себе, но… единственное, чего я хочу, это остаться здесь, с тобой, поэтому мне совсем незачем что-либо о них знать.
– Единственное, чего ты хочешь, это остаться здесь? Навсегда? – Элис повернула голову, чтобы лучше видеть лицо Пташки, и посмотрела на нее заплаканными глазами. – Единственное, что ты хочешь, это жить, ничего не зная о том, кто ты такая и кто твои родители? Ты хочешь зависеть от прихоти человека, который имеет власть предписывать, как тебе жить, хотя ты даже не знаешь, почему именно так?
– Ты имеешь в виду лорда Фокса? Он не предписывает, как мне жить… – проговорила Пташка и в недоумении замолчала. «Я живу, как он велит?» – подумала она. – Это ты говоришь мне, как жить, Элис. Ведь как-никак ты моя старшая сестра.
– Ты свободна ничуть не больше меня, Пташка, – всхлипнула Элис и пристально на нее посмотрела. – И ты, и я в точности такие же пленницы, как Флинт, запертый в колесе. Разве не видишь? – Пташка была в недоумении. Жизнь на ферме включала все, что, как она думала, было ей необходимо. Она даже не могла себе представить, каким образом та могла бы стать лучше. – Но я найду способ, как отсюда вырваться, – прошептала наконец Элис, и у нее в глазах вспыхнули искорки. – Я найду способ все изменить, и Джонатан мне поможет.
– А чем может помочь Джонатан?
– Он собирается на мне жениться, – прошептала Элис, закрыла глаза и, кажется, начала успокаиваться.
Пташка все еще оставалась в недоумении, пытаясь разобраться в смысле сказанного, когда поняла, что Элис заснула. Вглядываясь в ее лицо, бледное и прекрасное, Пташка вдруг ясно осознала, что есть еще много такого, о чем она не знает.
Приближалось лето, и Бриджит засобиралась в гости. В июне она ежегодно ездила в Оксфорд навестить племянницу, в подарок которой собирала кое-какую одежду и что-то из домашних заготовок.
– Ну, вы себя берегите, – сказала она перед отъездом. – В кладовой полно еды. Я оставила вам пирог с бараниной. Кстати, горох уже поспевает, не забывайте срывать созревшие стручки. А еще…
– Дорогая Бриджит, ты уезжаешь всего-навсего на неделю! Ничего, дом без тебя не обрушится. Мы и проголодаться-то не успеем, – прервала ее Элис. – А кроме того, ты уже четыре года учишь Пташку хозяйничать. Что ты за наставница, если в твое отсутствие она не сумеет справиться с несколькими простыми блюдами?
– Хм. – Бриджит на мгновение поджала губы, а затем кивнула. – Ну ладно… – сказала она, завязала под подбородком ленты соломенной шляпки и взяла в руку корзину. – Смотрите не балуйтесь. – С этими словами Бриджит вышла из дома.
Она разместилась рядом с их работником в небольшой тележке; тот должен был довезти ее до большака, где она рассчитывала сесть в дилижанс. Элис и Пташка стояли бок о бок и махали ей вслед, а когда тележка скрылась из виду, Элис с улыбкой повернулась к Пташке.
– Ну, – сказала она, – чем сегодня займемся? Уроки тебе делать не нужно. Во всяком случае, до возвращения Бриджит. Считай, наступили каникулы.
– А можно мы вечером поедим шоколада?
– Конечно. И станем делать это каждый вечер!
– Ура! – закричала Пташка и побежала, пугая кур, на освещенный солнцем двор.
В тот же день, но несколько позже, Элис отправилась на одну из своих одиноких прогулок – всего на полчаса или около того, пока Пташка ставила в духовку свиную грудинку и лущила горох, который должен был пойти на гарнир. Когда Элис вернулась, у нее был таинственный вид, но хитрая Пташка сразу догадалась, что именно она скрывает. От радости руки ее дрогнули, и просыпавшийся горох покатился по столу, а затем запрыгал по каменному полу.
– Что случилось, Элис? Неужели приедет мистер Аллейн? Вы с ним виделись?
– Нет, не виделись. Но… одна маленькая птичка шепнула, что завтра утром нам следует нарядиться и ждать у мельницы, на дальнем конце моста.
От волнения в ее глазах плясали искорки. За все то время, как умер бедняжка Флинт, у нее не было более счастливого лица. Пташка от восторга даже подпрыгнула на месте.
