Мэри Монро - Летние девчонки
– Помочь?
– В холодильнике пакет молотого кофе, – сказал он. – И еще, сможешь достать тот пакет кукурузной муки?
Карсон нравился ход его мыслей.
Они перемешали муку, масло, молоко и воду. Когда Блейк достал кусок сыра чеддер, Карсон хмыкнула.
– Никакого сыра, – сказала она, взяв чеддер. – Он портит вкус муки.
– Не портит, – возразил Блейк, протянув руку.
– Портит, – повторила Карсон и рассмеялась – он схватил ее и принялся отнимать сыр.
Блейк победил и сделал шаг назад, победоносно подняв руку с чеддером. Хоббс заливался лаем.
– Серьезно, Блейк, – простонала Карсон. – В муку лучше ничего не добавлять, только масло.
– Поверь, – отозвался Блейк, опуская руку, – к яйцам стоит добавить сыр.
– Столько стараний, чтобы проявить себя, – с сарказмом заметила Карсон.
– Вот увидишь, – подмигнул он.
Пока Блейк взбалтывал яйца, они пили горячий кофе и делились историями из жизни, безумными случаями, яркими моментами – обычная беседа новоиспеченной пары. Его увлечение подводной жизнью длилось всю жизнь и захватывало самые запоминающиеся моменты.
– А тебе не хочется побывать где-нибудь еще?
Он задумался, помешивая муку.
– Я много путешествую, езжу на конференции или исследования. Провел несколько месяцев в Галфе, работал там волонтером, когда случился разлив нефти. Смертность дельфинов в том районе значительно возросла, и, я боюсь, последствия катастрофы будут заметны еще долгие годы.
– Нет, я имею в виду просто собраться и поехать. Путешествовать ради путешествия.
Он покачал головой.
– Мне тридцать семь. Это прошло мимо меня. Голова сейчас занята другим. – Он вдруг серьезно посмотрел на Карсон. – А как насчет тебя?
Она отхлебнула кофе и неуверенно ответила:
– Если бы ты спросил меня еще месяц назад, я бы без колебаний ответила, что готова нестись, куда ветер дунет. Как только я услышу о вакансии фотографа в любой точке мира, я готова сесть на самолет и лететь. Последние четыре года я работала на съемках телесериала в Лос-Анджелесе. Для меня это было в новинку. Я думала, мне понравится жить в одном месте, общаться с одними и теми же людьми, возможно, накопить денег.
– Я так понимаю, ты ошибалась?
Она покачала головой.
– Нет, мне понравилось. Ненадолго. Но когда сериал закрыли, меня уже терзала жажда путешествий. Я ненавидела свою квартиру и рассталась со своим парнем.
– Может, Лос-Анджелес просто не для тебя? – предположил Блейк. – Мне понравились Багамы, но дома лучше.
Карсон услышала в его голосе легкий оттенок надежды.
– Возможно, – неуверенно ответила она.
– Размешаешь? – попросил Блейк, протянув ей ложку. Она взяла деревянную ложку, но тут он схватил Карсон за талию и прижал к себе.
– Мне нужно тебя немедленно поцеловать.
Она рассмеялась. Когда их губы встретились, пламя вспыхнуло вновь. Блейк повернулся, чтобы выключить плиту, а потом поднял Карсон на руки.
– Подожди, – выкрикнула Карсон, размахивая ложкой и капая на пол, где все немедленно убрал Хоббс.
Блейк отнес ее к раковине, и она бросила ложку туда. Смеясь, Карсон положила голову ему на плечо, пока он нес ее в спальню. С ее языка вдруг посыпались те самые ужасные комментарии насчет другого голода.
Глава 16
На следующий день Карсон сидела на причале и болтала ногами в воде, поджидая Ната. Море было уже по-летнему теплым. Она знала, что к сентябрю в океане будет тепло, как в ванной. Карсон научилась взаимодействовать с Дельфиной. Если она свистела и стучала рукой по доскам причала, Дельфина чаще всего приплывала. Карсон не терпелось ее увидеть, и она знала, что Нат обрадуется не меньше нее. Но сегодня она не могла ее позвать.
Слова Блейка не выходили у нее из головы: «Кормление дельфинов добротой назвать нельзя. Это потакание собственным слабостям. Эгоизм. Люди думают о себе, а не о дельфинах». От досады Карсон ударила ногой по воде. Конечно, она слышала, что не следует кормить дельфинов. Видела знаки. Просто она считала их связь с Дельфиной особенной. Думала, что ей можно, даже если нельзя всем остальным. И самое плохое, ей по-прежнему хотелось продолжать отношения с Дельфиной. Она не знала, сможет ли от них отказаться. Карсон металась, не зная, что делать. Она сидела, болтая ногами в воде, и на ум приходило только одно слово. Эгоизм.
Вибрации от шагов по доскам причала заставили ее обернуться. К ней спускался Нат. Он набрал массу; спасательный жилет смотрелся на нем уже не так жалко. Еще он загорел, а светло-каштановые волосы посветлели на солнце. Она улыбнулась, подумав, насколько племянник стал похож на типичного пляжного мальчика.
– Привет, Нат! – крикнула она. – Готов поплавать?
Нат осмотрел водную гладь.
– А где Дельфина?
Карсон ответила не сразу, понимая, что его привязанность к дельфину умерить будет непросто. Но она все равно хотела поступить правильно.
– Где-то там. Играет с друзьями или ловит рыбу. Давай просто спустимся в воду и хорошенько повеселимся.
– Позови ее, тетя Карсон.
– Я уже пыталась, – соврала она, пытаясь избежать срыва. – Пойдем, давай прыгнем в воду. Она придет, если захочет.
Нат снова поискал взглядом Дельфину. Карсон задержала дыхание. Потом он, похоже, принял на веру ее слова и начал спускаться по лестнице в воду.
Карсон последовала за ним. Она нашла решение моральной дилеммы. Она больше не будет кормить дельфина, не будет звать ее к причалу. Дельфина придет, если захочет.
Тем же вечером Мамма пришла на кухню, чтобы выпить стакан молока, и услышала с причала странный скрежет и скрип. Она поставила стакан и вышла на улицу. «Опять чертовы еноты», – пробормотала она, включила свет и открыла дверь. И с изумлением обнаружила Ната. Он замер с испуганным взглядом оленя в свете фар. В его руках с трудом умещалось три удочки и коробка с наживкой.
– Что происходит? – спросила Мамма.
Нат ничего не ответил. Только опустил руки и поморщился от яркого света.
– Нат, что ты там делаешь? – сердито спросила она его. – Ты знаешь, сколько сейчас времени?
– Половина двенадцатого, – ответил Нат.
Мамма еще не привыкла, что мальчик понимал все так буквально.
– Да, и ты давно должен быть в кровати.
– Я знаю.
– Что ты делаешь? Идешь рыбачить?
– Нет. Я собираю удочки.
– В такое время?
– Мне пришлось подождать, пока все лягут. Это сюрприз. Я хочу поймать для Дельфины рыбу, чтобы утром она пришла. Я хочу поставить удочки, как мне показывал старик. Он расставил удочки и ушел, а когда вернулся, на них была рыба.
За несколько дней до этого сосед Маммы мистер Беллоуз рыбачил на пристани. Мамма подошла с ним поговорить. Они знали друг друга уже много лет. Когда она вернулась, то сказала Нату, что он может пойти на пристань к соседу и посмотреть, как тот рыбачит. Мальчик ответил ей, что боится, а она сказала, что лучший способ постичь премудрости рыбалки – наблюдение за более опытными рыбаками. Потом она добавила, что пожилой человек – мистер Беллоуз – был хорошим другом дедушки Эдварда и, если дедушка был бы жив, он сам научил бы Ната рыбачить, как когда-то научил Карсон.
– Нат, – смягчилась Мамма. – Я понимаю, это сюрприз. Но ты же знаешь, что ходить на причал в одиночку – против правил.
– Это правила моей мамы. Не Карсон. Я решил, что больше не хочу быть с мамой. Или с папой. Мне не нравится, когда они ссорятся. Я хочу остаться с тобой и Карсон. И с Дельфиной. Значит, надо соблюдать правила Карсон. А Карсон никогда не говорила, что я не могу ходить на пристань один. Значит, я не нарушаю правил Карсон.
– Это уже слишком, – пробормотала Мамма и сказала Нату: – Милый мальчик, в твоих словах есть логика. Но исходные условия неверны. Ты не можешь решить, с кем оставаться – с Карсон или с мамой. Мама это мама. Точка. Это никогда не изменится. Во-вторых, касательно тебя, правила твоей мамы являются и правилами этого дома. Поэтому ты не можешь ходить на причал один. Никогда.
Нат опустил плечи.
– Но я должен поставить удочки. Я уже все подготовил. Я потратил четыре доллара и двадцать три цента на наживку и крючки. От пяти долларов у меня осталось всего семьдесят семь центов. Мне не хватит денег на следующий раз.
Мамма со вздохом закрыла за собой дверь. Если подумать, какой в этом вред? Мальчика переполняли обычные для его возраста планы и мечты.
– Хорошо, Нат. Я пойду с тобой, чтобы ты не нарушил правила. Дай мне часть удочек.
Ночь оказалась прохладнее, чем ожидалось. Луна и звезды спрятались за облаками, и было особенно темно. Фонарик Ната освещал им путь по каменистой тропе. Мамма никогда не любила ночные прогулки в глуши. Было не видно змей, пауков и других жутких тварей, скрывающихся в траве. Ступив на деревянный причал, она почувствовала облегчение. Нат остановился и положил все на доски.
Мамма держала для Ната фонарик. Он вытащил из коробки пакет для мусора.
