Джонатан Троппер - Самое время для новой жизни
Я посмотрел на Линдси, она – на меня, улыбнулась, пожала плечами:
– Давай.
Линдси прыгнула с разбегу, как девчонки из рекламы “Маунтин дью”, я же с превеликой осторожностью сполз в воду, стараясь не растянуть, не ушибить поврежденные ребра. Вода оказалась на удивление теплой, почти комнатной температуры, и мы плавали некоторое время, шутя и брызгаясь. Осенний воздух был холоднее воды, поэтому вылезать никому не хотелось.
– Хочу кое в чем признаться, – сказал вдруг Чак.
Мы лениво барахтались в тени валуна. Все посмотрели на Чака выжидательно.
– Это непросто, – добавил он.
– Без ботинок проще, – заметил я.
– Я не про плавание, дурень, – Чак беззлобно брызнул на меня водой. – У всех вас, оказывается, были и другие причины ехать сюда, кроме очевидной, так вот, и у меня была такая причина.
Он замолчал, молчали и мы. Чак редко открывался, и мы боялись неосторожным словом поколебать его решимость. Вскарабкавшись на край валуна, чтобы почувствовать опору под ногами, Чак продолжил:
– Видите ли, друзья, в нашей компании я всегда был, в общем-то, объектом насмешек. Мои любовные связи, мои взгляды, словечки.
– Ладно тебе, Чак, – сказала Линдси. – Знаешь же, это просто дружеские подначки.
– Знаю, – кивнул Чак. – И в каждый отдельно взятый день я вовсе не возражал. Сам давал повод. Но проходят годы, и получается такой совокупный эффект, я чувствую, что меня как личность вы особенно всерьез не принимаете, и меня это злит. Заставляет думать, что, может, я и в самом деле ничего особенного собой не представляю. Но на самом-то деле это не так. Я посвящаю жизнь лечению людей, и я хороший врач, правда хороший. Вот ведь ирония: вы все говорите, что ничего еще не сделали в своей жизни, тогда как я уже стал хирургом, однако при этом почему-то остался шутом.
– Чак, – возразила Элисон. – Все совсем не так.
– Так, так. Но вы не виноваты. Я же не слепой, понимаю, как веду себя. Если уж на то пошло, я сам себя огорчаю. В старших классах был толстяком, вкалывал как проклятый, чтобы в университете меня воспринимали всерьез. И вот прошли годы, однако мой поразительный талант выглядеть клоуном никуда не делся.
– Боже мой, Чак, – сказал я. – Понятия не имел, что ты так все это переживаешь.
– Эй, – улыбнулся он, – я же не жалуюсь. Знаю, вы совсем не хотели меня обидеть, и, как я уже сказал, это моих рук дело. Но аллё, ребятки, смотрите сюда. – Он плюхнулся в воду и немного проплыл на спине. – Я плаваю в одежде, посему прошу принимать меня всерьез.
– То есть опять же устраиваешь представление, – заметила Линдси.
– Так ты об этом просишь, Чак? – уточнила Элисон. – Принимать тебя всерьез?
Чак поглядел на нее задумчиво:
– Менять ничего не прошу. Но, когда мы решили привезти Джека сюда, я подумал: вот наконец прекрасная возможность показать вам, что я могу, в виде исключения предстать врачом, а не балагуром. Я, конечно, хотел помочь Джеку, но, видимо, еще и добивался некоторого уважения к своей персоне. К тому, кто я есть, кем сумел стать.
Он замолчал, осмотрелся смущенно. Мы трое молча барахтались в воде.
– Кто-нибудь хоть слово скажет? – поинтересовался Чак.
– Я вовсе не смеялся над тобой в школе и сейчас не смеюсь, – наконец сказал я. – Просто такой у нас сложился стиль общения, уж не помню когда. И без тебя мы бы ни за что не отважились воплотить в жизнь этот план, так как считаем тебя нашим личным медэкспертом. Может быть, мы мало говорим об этом, но прекрасно понимаем, кто ты есть.
– Наверняка я не единственная обращалась к тебе за бесплатной медицинской консультацией, – добавила Элисон, и все улыбнулись.
– И вообще, – Линдси игриво брызнула на него, – ты недооцениваешь смехотерапию. В смысле периодической разрядки атмосферы мы на тебя очень рассчитываем. В этом тебе равных нет.
– Ну да. Я же, собственно, просто поделился своими мыслями.
– И очень хорошо, что поделился, – одобрила Элисон.
Мы плавали, смотрели друг на друга, словно бы обозначая четыре вершины невидимого ромба, между нами восстановилась симметрия, утраченная со дня приезда в Кармелину. После слов Чака связь между нами – деталями сложного пазла, распавшегося на части несколько лет назад, – обнаружилась снова, и мы соединились в одной картинке. Ощутив, что каждый из нас чувствует необходимость сблизиться с остальными, сплотиться заново и провести ревизию разнообразных душевных ран и увечий, накопившихся со времен университета, мы опять сроднились, и всем стало хорошо.
– Мы как чумные жуки, – сказал я.
– Повтори, – не поняла Элисон.
– Видел по “Дискавери”. Эти жуки едят листья, но есть им приходится сообща, лист один – жуков много. Они как бы делят яд, содержащийся в листьях, на всех. Если один или двое попытаются съесть лист, погибнут от яда. Вот и каждый из нас будто бы забирает часть яда, с которым мы имеем дело, и, приехав сюда вместе, мы, можно сказать, вскарабкались на лист, чтобы разделаться с ним вместе.
Некоторое время все размышляли над моей аналогией, а потом Чак сказал:
– Я, наверное, выражу общее мнение, Бен: у тебя слишком много свободного времени. Когда ты, скажи на милость, выдумываешь всю эту чушь?
Я со смехом брызнул на него водой и продолжил:
– Давайте заключим договор. Будем приезжать сюда раз в год на несколько дней, чтобы, скажем так, не потеряться.
– Звучит неплохо, – Элисон теперь плавала на животе.
– Я за, – одобрила Линдси.
– Прекрасно, – резюмировал Чак. – У нас есть целый год, чтобы подобрать кандидата для следующей спасательной операции.
Мы рассмеялись. Я понимал, что, скорее всего, мы не сможем соблюсти договор, но все равно было приятно. По крайней мере в настоящий момент мы чувствовали одинаково сильную привязанность друг к другу. Вдруг я уловил постепенно нараставшую пульсацию в боку – это заныл мой помятый торс. Со стоном подплыл я к камню и двинулся вдоль выступа туда, где смог вытащить себя из воды. Намокшая одежда тянула вниз, я кряхтел от натуги.
– Ты как? – Линдси подплыла ко мне сзади.
– Прекрасно, – соврал я, дрожа от холода. – Пора, однако, принять очередную дозу кодеина.
– Ладно, давайте-ка вылезать. – Линдси легко подтянулась, взобралась на камень, повернулась к Чак у и Элисон. – Вы идете?
– Минутку, – сказал Чак. – Я еще писаю.
– Чак! – взвизгнула Элисон и, смеясь, быстро поплыла прочь от него.
– Да ладно, – крикнул Чак ей вслед. – Не надо мне рассказывать, что ты не делала то же самое!
Глава 32
– А знаете, что действительно меня тревожит? – обратилась Элисон ко мне и Линдси, хлебнув из кружки.
После купания мы все приняли душ и теперь сидели втроем в гостиной, потягивая горячий сидр, а Чак наверху укладывал вещи. Озерная вода была теплой, но воздух – прямо-таки ледяным, поэтому после пробежки к дому в мокрой одежде мы всячески пытались задобрить простуду.
– Что же? – Линдси свернулась клубком на диване и вдыхала пар, шедший от кружки с сидром.
– Оглядываюсь назад и даже не могу сказать, что так сильно привлекло меня в Джеке. Что-то должно быть, раз я держусь за него столько лет, но пытаюсь сформулировать и… не могу.
– Если не можешь выразить, это еще не значит, что ничего нет, – сказал я.
– Так и я себе говорю, – кивнула Элисон. – Потому что альтернатива еще плачевнее: получается, я уцепилась за него слепо, скорее по инерции. Я ведь умный человек, у меня друзья, карьера. Низкой самооценкой тоже вроде бы не страдаю. Так почему не могу освободиться от него?
– Я тебя столько лет об этом спрашиваю, – заметила Линдси.
– И вот еще что, – продолжила Элисон. – Мне кажется, здесь имел значение момент: встреть я Джека хоть на полгода позже, он не произвел бы на меня такого впечатления. Не знаю… В то время я почувствовала, что сестры мне чужие, хотелось доказать, какие они ограниченные. Конечно, дело было скорее во мне, чем в них. Я приехала в Нью-Йорк, все вокруг казались целеустремленными, увлеченными большими планами, и тут я, которую с детства приучали думать о каких-то там мужьях, семьях.
– А теперь сделай монтаж – переместись на десять лет спустя, – сказал я. – И посмотри, чем обернулись все наши большие планы.
– Ну да, – вздохнула Элисон. – И я больше всего на свете хочу именно того, чему сопротивлялась.
– Все равно не понимаю, при чем тут Джек, – не унималась Линдси.
Элисон смущенно улыбнулась:
– Знай ты мужей моих сестер, поняла бы. Они практически клоны: выпускники университетов Лиги Плюща, топ-менеджеры, спортом по выходным занимаются. Даже покупают вместе годовой абонемент на матчи “Нью-Йорк Никс”. По правде говоря, отличные ребята. Хорошие отцы, любящие мужья. Но тогда моим глазам, казалось, открылся целый новый мир, я твердо решила сломать шаблон, найти что-то совсем другое. Джек – полная противоположность мужчине, которого я должна была бы ввести в родительский дом, понимаете? Неудержимый, даже опасный, откровенно страстный и не такой утонченный. Я встретила его и подумала: вот все, чего я искала, к тому же упакованное в красивую, сексуальную обертку. – Элисон глубоко вздохнула. – Я открылась ему полностью, от всего отказалась ради возможности быть с ним. И столько лет спустя по-прежнему цепляюсь за эту возможность. Будто хочу доказать, что та девочка-студентка не ошиблась, не напрасно ждала десять лет и наша история закончится счастливо.
