Мил Миллингтон - Бытовая химия
В общем, как я уже говорил, Джорджи не позвонила. Не позвонила она и в воскресенье утром. Воскресный день еле тащился, знаете, как обычно тянутся воскресные дни, но мой телефон молчал. Ну, кроме того, что я несколько раз позвонил сам себе с обычного телефона, чтобы убедиться, что мобильник исправен. Сара случайно сделала мое существование еще более мучительным: она смотрела односерийную версию «Устья» по телевизору. Передо мной мелькала Джордж, но в совершенно другом виде. Я сидел рядом с Сарой на диване, а телевизионный сумбур воскресного дня плавно перетекал в замешательство воскресного вечера. Я был мертв и готов к похоронам. Занудный детектив из сериала, который, как обычно, показывали вечером, экранизируя какую-то книжонку, что-то беззлобно вещал своим подчиненным, как наконец мой мобильный телефон затрещал, требуя внимания. Я схватил его с невероятной скоростью и прижал к уху. Что могло выглядеть подозрительно, сделай так кто-то другой, но Сара, конечно, уже привыкла к тому, что я делаю так всегда.
– Але? Том? – сказала Джорджи. Ее голос звучал так, словно она была обнажена.
– О, привет, – ответил я обычным голосом. Я поднялся и направился к двери. – Как твои дела?
– В порядке, – сказала она. Джорджи тянула время. Я чувствовал, что она не хочет говорить ничего, что прозвучало бы не совсем прилично, до того как я дам ей сигнал, что можно говорить.
– Хорошо.
– А у тебя?
– Ну, знаешь… – теперь я был в коридоре, но все равно осторожничал, – нормально. Просто смотрю телевизор. – Я поднялся по лестнице в туалет. – Какой-то детектив показывают.
– Хорошо, ну если ты смотришь его…
– Нет-нет-нет. Я не смотрю его, – я сел на унитаз. – Просто он идет, – я перешел на шепот. – Я скучал по тебе.
– Правда?
– О да, – я понял, что буду странно выглядеть, если Сара поднимется наверх, – подожди, я сниму штаны.
– Это необязательно, ты скучал по мне, я верю.
– Ха. Да нет, просто я прячусь в туалете и хочу, чтобы все выглядело убедительно. – Я снова уселся на унитаз со спущенными до лодыжек штанами.
– Какая романтическая картина.
– Прости. Ох, черт. – Если кто-нибудь уже знает, как сидеть на унитазе с эрекцией, пусть будет добр и пришлет мне схемку.
– Что такое?
– Ничего. Просто я заметил, что у нас закончился освежитель.
– Ты видел газеты?
– Да. Гады.
– Я испугалась до смерти. Ты представляешь, что со мной может сделать пресса, особенно с выходом книги и этим феминистским уклоном? Они раздуют дело до измены. Не говоря уже о том, что о тебе они тоже не забудут и наверняка порассуждают на тему, сколько из книги действительно написано мной.
– И еще есть Сара.
– Что? О да, верно, ужасно для нас обоих.
– Ну… – Я взял в руки рулон туалетной бумаги. – Ты собираешься сказать, что хочешь все прекратить?
– А ты хочешь?
– А ты?
– Я – как ты.
– Я не сказал, что хочу все прекратить, я просто спросил, хочешь ли ты этого.
– Так, а ты сам чего хочешь?
– Того же, что и ты.
– Ну, – сказала Джорджи, – я не хочу ничего прекращать, но если ты этого хочешь…
– О боже, нет! Я не хочу ничего прекращать.
– Правда?
– Я этого не вынесу. – Я весь взмок. Я не сообщил об этом Джордж. Конечно, это могло быть доказательством, насколько сильные чувства я испытывал, но гордиться собственным потовыделением довольно сложно: пусть лучше она представляет меня просто уютно сидящим на унитазе и вполне сухим. – Я хочу видеть тебя как можно скорее. Даже еще скорее. Я хочу видеть как невозможно скорее. Она хихикнула. Хихикнула. Как можно прислушиваться к голосу разума, если слышите такое?
– Завтра мне нужно ехать в Глазго, – сказала Джордж.
– Я ускользну.
– Нет, я буду связана по рукам и ногам весь день.
– Так даже лучше, – промурлыкал я. Господи прости, я умею мурлыкать, а это-то откуда?
– Нет, не надо… Нет, правда, мне нужно сделать пару дел в студии. Мне дали передышку со съемками, чтобы я могла заниматься продвижением книги, но мне нужно съездить и отснять пару сцен. Потом у меня еще одна автограф-сессия, два радиоинтервью и куча встреч с прессой. У меня не будет и свободной секунды. Но во вторник мы встречаемся все вместе на встрече издателей. Что-то вроде оценки результатов после запуска книги.
– Мне ничего не говорили об этом.
– Твой агент будет там. Пол сказал, что она там будет.
– А, понятно. Тогда они, наверное, подумали, что мне нечего там делать.
– Но если бы ты пришел, думаю, это было бы совершенно нормально. Мы бы могли пойти вместе куда-нибудь после, пообедать, в этом ничего такого бы не было. Обед может продолжаться часами, такое случается все время.
Сара открыла дверь.
– Верно. Хорошо. Да, – рявкнул я в трубку. – Пять процентов. Да. Во вторник. Да. До свидания.
Джорджи поняла.
– Счастливо, – проворковала она и повесила трубку.
– О, – сказала Сара, – вот ты где?
– Да.
– А кто звонил?
– Джорджина Най, – я утомленно вздохнул и сморщил лицо.
– А зачем ты пошел в туалет разговаривать с ней?
– Телевизор работал слишком громко, мне не было слышно.
– Нет, но почему ты пошел именно сюда? Я не имела в виду, что ты… – она произнесла эти слова и потрясла пальцем в воздухе, демонстрируя, что она всего лишь шутит. А я спрашивал себя, шутит ли она на самом деле. – Мне просто любопытно, почему ты решил разговаривать, сидя на унитазе.
– О… – сказал я. – Я-я-ясно. Мне просто хотелось в туалет.
– Так сильно? Фу… а ты не боялся, что она услышит?
– Ну… – иногда вам просто везет. – Просто у меня что-то с животом. Вот уже весь день. – Из всех вещей, приобретенных мною накануне – слава богу, что мне вообще пришло в голову приобрести хоть что-то, – что же я приобрел? Иногда вам просто везет.
– Я купил таблеток в городе, они у меня в кармане куртки. Ты не могла бы спуститься и принести мне парочку?
– Почему ты ничего не сказал? – Она повернулась и начала спускаться вниз по лестнице в коридор, где на вешалке висела моя куртка.
– Из чувства собственного достоинства.
– Ха! – Сара дошла до самого низа и взялась за мою куртку. – В каком кармане?
А вот тут-то я ошибся, это был не тот раз, когда мне просто повезло.
Черт!
– Нет! Вообще-то оставь, не надо. – Сара могла с таким же успехом найти таблетки от диареи, как и мои сигареты. – Я сам спущусь.
– Но я уже тут.
Я одним движением натянул штаны, спустил воду (для вида) и метнулся зайчиком вниз.
– Да, но…
Вы можете подумать, что в такой реакции не было необходимости, особенно если учитывать, что у меня были секреты и посерьезнее. Вы можете подумать, что паника по поводу того, что Сара обнаружит мои сигареты, была истерична и бессмысленна. В этом случае моя внутренняя интуиция подсказывает мне, что вы никогда не были в длительных отношениях с некурящим человеком, в отношениях, в которые вы вступили курящими, но изменили свой стиль жизни благодаря расцвету вашей любви. При таком раскладе даже мысль о том, что обнаружат ваше предательство, холодит кровь. Ваш партнер-вегетарианец, например, обнаруживает, как вы уплетаете сэндвич с ветчиной, но даже это не так пугает. В этом случае вас посчитают воплощением зла и съязвят, что вы вероломный лжец-убийца. Некурящий партнер будет «вами огорчен». Мало того, что вы потеряете его доверие, но вы разбили его сердце, при этом еще и опустили себя. Тем более что у вас нет никакого алиби. Легко доказать, что свинья уже и так была мертва, и знаете, это так вкусно. С курением оправдать и защитить себя гораздо труднее. Вам придется столкнуться с фразами вроде: «Ты что, хочешь убить себя?», и «Ты что, глупый?», и «Да что в этом хорошего? Давай, расскажи мне», а вы будете мямлить извинения и надеяться, что вас отправят в свою комнату как можно скорее, чтобы эти пытки наконец закончились. И знаете, они никогда не закончатся.
Так что я подошел совершенно трезво к вопросу, когда вылетел пулей из туалета со спущенными до колен штанами.
– Да, но… – я мчался навстречу к ней на кошмарной скорости – полет по лестнице в едва натянутых штанах. – Я уже закончил в туалете и… – вместо завершения предложения я развернул ее и жадно поцеловал.
Сара улыбнулась.
– Х-м-м-м, мило. Даже если… – она шутя наградила меня пощечиной, – это не самая романтическая мысль – быть у парня на втором месте после туалета.
– Нет, – я взял ее лицо в ладони. – Я никогда не позволю тебе быть на втором месте, Сара. Никогда.
Вы можете представить себе, как я страдал, произнося эту фразу: ее глубокое значение было известно лишь мне. Но мне это удалось: иногда вы находите внутренние силы, о существовании которых и не подозревали.
Понедельник тянулся нескончаемо долго и был настоящим адом.
Он был совершенно пуст и топтался на месте, словно утомительный незваный гость, оттягивая вторник и мою встречу с Джорджи. Я попытался немного поработать и занялся сортировкой файлов, но не мог сосредоточиться. Сара была на работе, и я, по крайней мере, мог покурить в саду, но только предельно аккуратно, в волнении, что кто-нибудь из соседей может меня заметить и выдать. Еще одной проблемой стало рытье маленьких дырочек для окурков, потом мне приходилось чистить зубы, принимать душ и переодеваться. Все было бы терпимо, если бы я просто сказал себе, что буду курить весь день, но каждую сигарету я считал последней, так что мне приходилось все время переодеваться в специальную одежду, чтобы выкурить очередную сигарету, и потом еще раз принимать душ. К пяти часам я был готов ассистировать на операции.
