Зоя Кураре - Революция чувств
– Два крепких кофе, – в след убегающей секретарше распорядился Александр Куликов.
– Прошу, – указывая, куда присесть в его кабинете, сдержанно произнес Сан Саныч.
Александра Куликова удивило явление господина Ковбасюка собственной персоной, но Сан Саныч виду не подал. Петр Антонович Ковбасюк, отвечающий за финансирование в штабе «Наша Закраина», фигура стратегическая, важная, через которую проходит конфиденциальная информация. Жирная крыса знала, что на этих выборах Пиар Центр работает исключительно на штаб «Партии Губерний» и, тем не менее, заползла в норку к противнику. Интригующе. Александр Куликов возбудился всеми извилинами рационального мозга, принял рабочую, оборонительную стойку.
– А вот и кофе, – как можно доверительней сказал он, Петру Антоновичу.
Крепкий кофе в Пиар-Центре заваривать умели. Секретарша предусмотрительно сделала маленькие бутерброды с черной икрой и сыром. Она умело и аккуратно выставила их на стол, не забыв порадовать непрошеного гостя огромной коробкой шоколадных конфет. Бонусом оставила на столе нарезанные кружочками лимоны, фирменные яркие салфетки, чистую пепельницу. Единственный взгляд в сторону шефа, Куликов царственно кивнул головой – молодец. Еще бы, подумала секретарша, Ковбасюка одним кофе не ублажишь, недаром его за глаза соратники по оппозиции, называют жирной крысой. Она сегодня решила порадовать дорогого шефа вкусностями, заранее приготовила еду, эх, придется деликатесы скормить врагу. Жирная крыса, как чувствовала, где находится кормушка, наполненная до краев съестными припасами.
– Быстро работаете, – оценила проворность секретарши прожорливая крыса. Увидев любимый российский сыр, Ковбасюк на мгновение забыл, зачем, собственно, пришел к политическим оппонентам, но потом, как истинный профессионал крупных подлостей и мелких гадостей взял себя в руки.
– Я знаю, Сан Саныч, что вы удивлены моему визиту, – заискивающе сказал гость.
– Не скрою, удивлен, – парировал Куликов.
Петр Антонович без стеснения уплетал угощение, отправляя в огромный крысиный рот один бутерброд за другим. Чтобы пища бесперебойно попадала не в чужой, а в его родной желудок, запивал офисные деликатесы горячим кофе. Не оставлять же провиант представителям «Партии Губерний»!
– Вот смотрите, это вам, – чтобы не тратить время попусту, сказал многозначительно Петр Антонович Ковбасюк и протянул несколько исписанных листов Куликову.
Александр Куликов за секунду понял, это ксерокопия отчета, который он вчера отправил в Киевск. Пять стандартных страниц. Финансовый отчет Пиар Центра по работе со СМИ. Сколько, когда и в каких средствах массовой информации размещалась предвыборная агитация о кандидате в президенты Викторе Япановиче. Как расходывались выделенные местным штабом «Партии Губерний» финансовые потоки в средствах массовой информации на протяжении первого тура голосования. Отчет составляла Женька Комисар, она вела переговоры со СМИ, составляла договора, занималась мониторингом. О финансовых потоках знали только два человека – Куликов и Комисар. Закрытая информация, ведь финансовый лимит, выделяемый на предвыборную агитацию кандидата, превышал предельно допустимые нормы. Серьезное нарушение закона о выборах. Оранжевые грешили не меньше. Но документального подтверждения информационного греха у Александра Куликова нет. Как отчет оказался в руках политических конкурентов?
– Как к вам попали эти бумаги? – сдавленным от волнения голосом спросил Александр Куликов. Ответа не последовало.
Расправившись с бутербродами, Ковбасюк приступил к пожиранию конфет. Он жадно глотал их без остановки, кофе закончился. Куликов гостеприимно подвинул свою чашку гостю. Оппозиционер спасибо не сказал, сразу стал пить чужой кофе.
Тьфу, какая гадкая, жирная крыса, глядя на Петра Антоновича, подумал Александр Куликов, но сейчас не это важно.
– Петр Антонович, вы, не ответили, как к вам попали эти документы?
– Вы сами знаете ответ на этот непростой вопрос, ваши комиссары, – многозначительно сделав ударение на слове комиссары, Ковбасюк на секунду запнулся, чтобы отправить в рот очередную конфету. – Ваши комиссары ненадежные люди, раз подобная информация оказалась в штабе «Наша Закраина». Конечно, мы можем придать огласке эту информацию, разразится грандиозный скандал. Именно ваш Пиар-Центр размещает информацию в СМИ о кандидате в президенты Викторе Япановиче. Но мы ведь понимаем, Сан Саныч, что на выборах жизнь не заканчивается. Мы с вами знакомы много лет, в одном Задорожье проживаем и периодически пересекаемся. Сегодня мы по разные стороны баррикады, а завтра как знать, как знать, – очередная конфета безропотно отправилась умирать в крысиный рот.
Александр Куликов перехватил инициативу.
– Петр Антонович, вы лично пришли с этой информацией ко мне или за вами стоят люди из оппозиционного штаба? – поинтересовался Александр Куликов.
– Лично. Я хочу половину, – Ковбасюк резко отодвинул коробку с остатками конфет, его лицо побагровело, речь зашла о деньгах.
Петр Антонович достал из папки еще один лист и протянул его Куликову.
На листке бумаги напечатано несколько цифр, которые Александр Куликов знал наизусть. Эти цифры обнажали истинную картину движения финансовых потоков в сфере местных средств массовой информации.
Расценки, по которым Женька Комисар составляла бюджеты на размещение предвыборной агитации в местных СМИ, завышены на 5–7 %. Эти расценки ей предоставил Пиар-Центр по согласованию с единственным человеком, его руководителем, Александром Куликовым. Если расценки Пиар-Центра совпадали с ценами на услуги в СМИ, значит путаница происходила с тиражами, количеством вышедших в эфир сюжетов и т. д. Путаница стоила денег и немалых. Если бы Ковбасюку не попали копии отчетов по СМИ, жирная крыса, которая в денежных махинациях претендует на роль финансового гуру задорожной губернии, никогда бы не догадалась об истинном положении дел в Пиар-Центре. О схемах и схемках, обогативших Сан Саныча Куликова.
Мозг Александра Куликова работал, как швейцарские часы, секунда в секунду фиксируя время, информацию, реакцию оппонента. Жирная крыса знала все, она хитра, коварна и жаждет больших денег. Если Куликов денег не даст, он лишится честного имени, а значит всего. Клиенты не станут с ним иметь серьезные дела.
– Я хочу половину и сейчас, – часто и глубоко дыша, просипел Петр Антонович.
– Если сейчас, тогда 30 %, и больше мы не встречаемся, во всяком случае, до конца предвыборной кампании. Вы, Петр Антонович, тоже не без греха? Через вас какие финансовые потоки проходят? – злился Александр Куликов.
– Проходят, а факты у вас есть? Такие отчеты, сколько пришло, сколько ушло, сколько на карман попало. Сорок пять процентов. Я не шучу. Мне нужны не слова, бабки. Слышишь, Куликов, бабки и сейчас, – Ковбасюк нервничал и этого не скрывал.
– В моем сейфе таких денег нет. Могу наличными дать 30 %. Сейчас. Или переносим наш разговор на завтра.
Завтра, подумал Ковбасюк, ты меня закажешь, завтра я тебе дешевле обойдусь. Сегодня и сейчас, злился Петр Антонович. Вот сейф. Наличные деньги в нем есть всегда, вопрос сколько, не продешевить бы. Ковбасюк, как настоящая крыса вытянул острый носик и обнюхал территорию оппонента, пахло деньгами. Определенно деньги в сейфе водились.
Александр Куликов подошел к двери и закрыл ее на ключ, изнутри рабочего кабинета. Он понимал, или они сейчас договорятся или… Ковбасюка выпускать из кабинета нельзя, крайне опасно.
– Петр Антонович, мы оба рискуем в этой непростой ситуации, вы фактически пришли договариваться к политическим оппонентам. Признаю, я допустил ошибку, раз эти документы к вам попали. Тридцать процентов, и ударим по рукам. Останемся партнерами. Вы правильно сказали, кто знает, как сложится политический сценарий дальше. Может, уже завтра мы с вами, Петр Антонович, окажемся вместе в одном информационном окопе, вы как финансист, я как политтехнолог. И нам, как сейчас, придется договариваться. Вы не хотите, чтобы я затаил обиду. Виноват, значит, придется отвечать собственными деньгами, – Куликов в душе свирепствовал, его бы воля, он бы из Ковбасюка колбасу советского образца сделал, и знак качества на самое видное место поставил. Сан Саныч терпел, он собрал остатки здравого смысла и хотел одного, скорее закончить торг. Скорее закрыть дверь кабинета и никогда больше в жизни не видеть эту мерзкую, жирную, противную рожу.
– Не пудрите мне мозги, я вам и так бонусом 5 % уступил, – торговался, как на рынке, Ковбасюк.
Невольными свидетелями безоговорочного падения нравов стали недоеденные Ковбасюком одиннадцать шоколадных конфет. Конфеты ехидно хихикали, неприлично шушукались и от жаркого спора двух разгоряченных мужиков потихоньку таяли. Еще бы! Одинадцать шоколадных конфет с ореховой начинкой могли смело претендовать на футбольную команду в полном составе, но уж никак не на статус невольных свидетелей финансовой махинации. Каждая конфета понимала, после сделки преступники безжалостно расправятся с ними. Кому нужны свидетели?!!
