Мэтт Иган - Обожженные языки (сборник)
– Ничего, – сказала она. – Расслабься, мы ездили поглядеть на скейтеров, – сказала она. – Успокойся, Сьюзи, – сказала она своей мамочке. – Я просто устала, – сказала она. Хотела скинуть с плеч руки, но сил не хватило. – Ну, покурила немного, и что? – Она смахнула салфеткой каплю под маминым носом. – Чья бы корова мычала.
В тот момент ее мамочку могли звать Ответственность или Общество анонимных алкоголиков. Может быть, даже Регулирование рождаемости. Глаза у нее были огромные, как сквозная рана, и такие же мокрые. Она повторяла одно и то же, но обращалась уже не к дочери. Она отчитывала свое отражение в жадных до камеры, испачканных тушью глазах. Будто в зеркале.
Что ты наделала?
А когда этот решающий материнско-дочерний миг пролетел, они оказались одни.
Не было стриптизерш. Не было шофера, киношника на подработке. Не было водки, и кокс давно исчез. Только мама и дочка, их грехи, четыре дня и три ночи в «Луксоре» и злая официантка со здоровенным счетом.
Это настолько незаконно, что незаконно даже в Лас-Вегасе.
Некоторым людям не хватает самоотверженности, необходимой для воспитания. Таким нельзя заводить детей. Их отпрыски в итоге всегда поступают по-своему, а не как им велят. Срываются с цепи и грызут мебель, если можно так выразиться. Скверная родословная тянет их вниз. У Искупления был перед глазами хороший пример.
И поскольку это первое, о чем меня всегда спрашивают: да, она дико хорошенькая. Типаж начинающей стриптизерши с косичками. Из тех, кого находят мертвыми в гостиничной ванне. Большие глаза, надутые губки – сама невинность. Уломаешь на что угодно.
Та пословица – будто бы все, что случилось в Вегасе, останется в Вегасе, – она, как и все остальное в Вегасе, чистый обман.
Обычно перед тем, как поведать свою историю, эта стерва очищает совесть водкой – так преступник подбавляет бензина в погребальный костер, чтобы уничтожить улики. Влейте в нее бутылку чего угодно сорокаградусного, и пламя будет пылать всю ночь. А когда станет невыносимым, она начнет его изрыгать, будто всякое ухо в пределе слышимости принадлежит ее личному духовнику. Безотказная, как менструация, и такая же предсказуемая, она ищет утешения в стае. Приманкой служит ее смазливое личико. Она исповедуется, свернувшись клубком, но ни о чем не жалеет. Ей не стыдно. Никто не пытается ее понять, не говорит ей слов утешения. Ничего не говорит.
По-настоящему люди не забывают об Искуплении, хотя и делают вид.
Ее исповеди липнут к душе, как смола. Даже когда грязь высыхает и отваливается, остается пятно.
Не знаю, чего она хочет – признать свою боль, найти общую душу или еще что.
И поскольку это второе, о чем меня всегда спрашивают: да, я кидал ей палку. Она лучшая собутыльница моей пока что бывшей подружки, так что неожиданности случаются. Всего-то разок. И я был очень, очень пьян. Как Хэнк Уильямс-старший. Как Гомер Симпсон.
Но вы лучше помалкивайте. Это наш секрет.
И поскольку это третье, о чем меня всегда спрашивают: да, дело было до Вегаса. Хотя Искупление часто заставляет меня задуматься, так ли уж важен размер.
Она добавляет в рассказ такие подробности и словечки, которые я не могу повторить с невозмутимым лицом. «Струя», «оргазм» и «рывок». «Боль» и «горячая липкая жижа». Когда история доходит до мурашек по телу, порванной обивки и ведра непатентованной смазки, полкомнаты как ветром сдувает – и это еще колючий ошейник не успели надеть.
Те, кто уходит, слышали историю раньше, и им хватило одного раза. Остальным, вроде вас, придется по-новому взглянуть на пословицу «собака – друг человека».
Неискушенные слушатели не просто смолкают – их гул уносится прочь, как торнадо. Они трясут головами, крепче крепкого держат любимых за руки и смотрят куда угодно, только не на Искупление. А та продолжает рассказ. Она боится, что в дверь однажды постучит ФБР. Вдруг заметут того шофера или еще что. Ей ведь обещали копию видео, но не прислали, обманщики.
И это хуже всего, говорит она, – знать, что тебя накололи. А вообще она очень рада, что получила диплом косметолога и нашла свое место. С большой лужайкой. А все потому, что держала ушки на макушке.
Это такой изврат, что даже бывалые БДСМщики сходились во мнении: это изврат.
Даже матерая госпожа в фуражке гестапо из клуба «Резиновый шар» выглядела слегка ошарашенно.
Даже толстый бухгалтер, любитель светить телесами, на которых из всей одежды только пара лоскутов изоленты, – даже его обвислой заднице показалось, что у нашей героини дурной вкус.
Последний раз, когда я слышал ее историю, среди публики был один парень без рук и ног – только голова и грудная клетка. В готик-индастриал-клубах он ложится на пол и платит девицам, чтобы те прошлись ему по груди на шпильках. Так вот, он посмотрел на Искупление снизу вверх и сказал: «Да, это изврат».
С каждым выступлением добавляется новая подробность. Во второй раз это была порода. В третий – кличка. Однажды Искупление описала все тонкости определенной позиции. Потом пожаловалась на яркое освещение. Всякий раз сцена становилась все резче. С каждым крупным планом комната пустела.
После нескольких выступлений, получивших нелестные отзывы, Искупление ушла в оборону. Теперь она рационализирует свой опыт как естественный. Приводит исторические примеры от древних греков до наших дней. Произносит слово «любовь». То же самое, которым раньше описывала свои чувства к волонтерству и дешевой водке.
Мы с ее нынешним бойфрендом не тусуемся. Я парень не самый крупный, но мимо слона в комнате не протиснусь. Однако наши девушки дружат. Совсем его избегать я не могу.
На одной вечеринке, пока Искупление излагала свою историю, мы вышли проветриться и спрятаться от чужих глаз. Он рассказал мне, что, вопреки популярному заблуждению, собачья сперма может оплодотворить человеческую яйцеклетку. Выкидыши, сообщил он, омерзительны и ни на что не похожи. Нет ни крошечных пальчиков, ничего, что республиканцы заставили бы вас сохранить. Вам не придется воспитывать на чердаке Анубиса Минотавра. Больше похоже на раздавленный томат. Он сказал, что провел разыскания в интернете. Сказал – а кто бы на его месте поступил иначе?
В барах Искупление зовут разными именами, в основном за спиной, и «Искупления» среди них нет. Ни одно не отличается точностью. Ни одно не подчеркивает ее особенность, как бывает с детскими прозвищами – Вонючка, Жируха или Собачья подстилка. Ее называют шлюхой, извращенкой и шизанутой. От нее держатся подальше и не говорят вслух того, о чем думают. Ни в какую не хотят включать воображение.
Слово на букву «С» не произносит никто.
Можно многое понять о людях по тому, как они за глаза называют других.
Бывшие бойфренды Искупления (а в бойфрендах у нее долго не ходят) не братаются с товарищами по несчастью, не дают пять при встрече и не тянут вместе пивко. В барах они сидят по разным углам, а в компаниях всегда стоят друг к другу спиной.
Когда, едва держась на ногах, подпирая стену одной рукой и сжимая в другой большую бутылку, Искупление заводит старую песню: «Ну, говорите прямо – я, по-вашему, извращенка?», те парни линяют раньше всех.
В последний раз, когда она собрала вокруг себя публику, один мой кореш так набрался, что не заметил надвигающейся опасности. Он только что съехался с давней подругой. Они всегда хотели завести щеночка. Проверить отношения на прочность перед следующим шагом – так он сказал. Устроить пробный прогон. Однако исповедь Искупления заставила его передумать.
Дело в том, что он нашел в подружкином компьютере кое-что интересное.
Все знают, что интернет полон скрытых опасностей и ловушек, так что поначалу он принял это за вирус. Несчастный случай в сети. История браузинга – не такая убедительная улика, как электронная почта. Однако услышанное в тот вечер навело его на мысль, что сайт зверотрах-точка-ком в кэше может оказаться не просто побочным эффектом невинного досуга в сети.
А статья о том, как натаскать зверушку на коитальное партнерство, появилась там не в результате клика по рекламному баннеру туфель от Веры Вон за полцены.
По дороге домой он объяснил мне, что если кобель вставил, обратного хода не будет. У собак есть утолщение в середине члена, которое становится крупным и твердым, как луковица, так что во время случки кобель держит партнершу, пока не кончит.
Приятель рассказал, что этот узел, наполняясь кровью, раздувается до размеров софтбольного мяча и может заклинить внутри. Иногда приходится вызывать спасателей.
Собаки не выдыхаются, сообщил он. Не то что мы – прыснул, слез и уже мечтаешь о сэндвиче. Собаки – настоящие Уоррены Баффеты эякуляции. Представьте пожарный шланг, из которого льется клей. Они кончают, кончают и кончают. Это может длиться три четверти часа, и партнерше все это время деваться некуда. А когда Рекс, Рокки или Боксер наконец завершают свои дела, вылив целое ведро клейкого дерьма… фу, я такое даже повторять не стану.
