Хилари Бойд - Четверги в парке
– Это я, – шепнула она в телефон.
– Где ты?
– На Понд-Сквер, на скамейке.
– Приходи ко мне.
– Не могу. Рэй… я только что ужинала с Шанти. Она все знает. Она грозилась рассказать все Джорджу, если я не порву с тобой и не перестану с тобой общаться.
Она услышала его тихий вздох.
– Ясно… и что ты собираешься делать?
– Выбора нет. Я расскажу ему. Он должен услышать это от меня.
– Что расскажешь, Джини?
– Что влюбилась в тебя.
Ее больше не заботили штампы, не заботило, разделяет ли Рэй ее чувства и как он отреагирует; в тот момент ничего не имело значения, кроме правды. Она хотела, чтобы Рэй знал правду, ее правду, к чему бы это ни привело. И она почувствовала, словно груз упал с ее плеч. Сердце у нее замерло в ожидании его ответа.
– Джини… ты уверена, что это хорошая мысль?
– Влюбиться в тебя? Нет, наверное нет, но так получилось. – Она беззаботно рассмеялась.
– Я не это имел в виду, – улыбнулся Рэй. – Стоит ли рассказывать твоему мужу?
Ей до смерти хотелось, чтобы он как-то ответил на ее признание.
– Разве у меня есть выбор?
– А Шанти правда расскажет ему?
– О да, ты не знаешь мою дочь. Она патологически честная.
– Как он воспримет?
– Плохо… очевидно.
Несмотря на свою напускную храбрость в разговоре с Шанти, на самом деле она и представить себе не могла, что расскажет обо всем Джорджу.
– Подумай хорошенько, Джини. Какого результата ты хочешь добиться?
Она думала о муже.
– Результата?
– Да, что будет потом? Ты должна подумать об этом.
Никакого «потом» не было.
– Уверен, ты убедишь дочь ничего не рассказывать ему.
– А что потом?
На том конце послышался вздох.
– Я не могу сказать тебе, что делать, Джини.
– Мне бы хотелось, чтобы хоть кто-то сказал.
– Как бы там ни было, скажу только одно, – произнес он, – я тоже люблю тебя.
* * *– Можете открыть рот пошире?
Джини открыла рот и почувствовала острую боль вдоль щеки.
– Шире не могу, – сказала она, как можно отчетливее, с ватным тампоном за щекой и вытянутой челюстью. Она уловила знакомый запах обезболивающего.
– Сейчас сделаем укол, не двигайтесь, – предупредил дантист и ввел иголку в десну. Она почувствовала боль, но ей было все равно. Прошло двенадцать часов с тех пор, как Рэй сказал, что любит ее, и врач мог выдернуть ей все зубы, включая имплантанты, она и глазом не моргнет.
Она ничего не сказала Джорджу. Она наслаждалась словами Рэя, лелеяла их, берегла от того переполоха, который они учинят, когда станут известны всем. Она решила подарить себе сегодняшний день.
– Прикусите… хорошо… еще раз. – Дантист сам стиснул зубы, показывая пример. – Ну как?
– Хорошо. Ничего не чувствую.
Дантист посмотрел на нее терпеливо.
– А когда кусаете, не чувствуете, что там высоко, на этом зубе? Попробуйте еще раз.
Джини прикусила снова.
– Все в порядке.
– Не пейте ничего горячего в ближайшие два часа… чтобы не обжечься, – добавил он, заметив удивленный взгляд Джини.
* * *После дантиста она пришла в магазин. Йола поздоровалась с ней сочувственно.
– Мне лечили зубы в Польше. Очень больно. Я справлюсь тут, если вы хотите пойти домой.
Дом был последним местом, где ей хотелось бы оказаться сейчас. Джордж наверняка сидит в своей комнате, возится с часами, все еще ничего не ведая об урагане, готовом обрушиться на его сердце. Каждый раз, когда она видела его, каждый раз, когда он улыбался ей или называл «старушкой», ее собственное сердце сжималось от стыда.
– Ничего страшного. Мне только пломбу поставили, – заверила ее Джини, осторожно трогая пальцем щеку, чтобы проверить, вернулась ли чувствительность.
– Заходил мужчина, спрашивал вас.
– Какой мужчина?
– Он приходил раньше, с маленьким мальчиком, симпатичным таким. Вас не было.
– Дилан… – произнесла Джини рассеянно.
– Я сказала, что вы скоро вернетесь, но он не стал ждать. Он сказал, что позвонит вам.
* * *– Я с трудом разговариваю.
– Все равно приходи, – сказал Рэй.
Она встретилась с ним в кафе в парке после того, как закрыла магазин. Привычка переживать, что их заметят вместе, потеряла смысл.
– Как в старые добрые времена, – сказал он, болтая чайным пакетиком в своей чашке.
– Давай сбежим. Можем отправиться в Рио или в какую-нибудь другую страну, с которой нет договора о выдаче преступников. Я могла бы открыть кафе на пляже – говорят, они чудесны, эти пляжи – буду подавать английские сосиски и мармит. А ты будешь давать уроки айкидо бразильцам. Будем пить ром или что там пьют и просто жить счастливо.
– Кайпиринья. Убийственная вещь, зато умираешь счастливым, – рассмеялся Рэй. – Согласен, поехали.
Они оба притихли.
– Ничего не говори. – Рэй нежно провел рукой по губам Джини. Она взяла его руку и крепко сжала в своих руках.
– Я хочу увидеться с тобой еще раз, до того как… – он медлил, – до того как разразится скандал.
– Звучит трагично.
* * *– Джордж? – позвала Джини снизу. Ответа не было. Она поднялась на второй этаж и постучала в дверь комнаты, где Джордж работал над своими часами.
– Заходи.
Он сидел на своем обычном месте за рабочим столом, деревянная столешница усеяна крошечными, замысловатыми деталями часового механизма. Часы, которые он чинил, были сделаны из гладкого серого мрамора в стиле «арт деко».
– Здравствуй, дорогая, что-то случилось? – он сбросил с глаза увеличительную линзу, поймал ее рукой, снял очки и повернулся к ней.
– Ты в порядке? Выглядишь взволнованно.
– Джордж, мы можем поговорить?
Он встал, потянулся и зевнул, а затем глянул на один из двадцати циферблатов вокруг него.
– Надо же, как поздно?! А я собирался еще поработать в саду, разобрать магнолии.
Он бережно развернул Джини к двери.
– Давай нальем себе по бокалу вина и посидим на террасе. Вечер чудесный.
* * *Дрожащей рукой Джини взяла бокал прохладного белого вина, которое он налил ей.
– Давай, рассказывай, в чем дело. – Он неторопливо сделал глоток из своего бокала и удобно устроился в кресле с абсолютно блаженным выражением лица. – Надеюсь, ты не собираешься снова возражать против переезда, – добавил он, и в его глазах, так похожих на глаза Элли, вспыхнул озорной огонек.
Джини, напротив, села прямо, держа бокал как можно дальше от себя, словно он отвлекал ее от важных мыслей. То, что она собиралась сказать, настолько не вязалось с ее представлениями обо всем, что она готова была посмеяться над дикой неправдоподобностью всей этой ситуации.
– Джордж… мне нелегко говорить тебе об этом, но я влюбилась в другого человека.
Вот и все.
На мгновение ей показалось, что он не услышал ее или, возможно, на самом деле она ничего не говорила. Солнце не рухнуло с небосвода, Джордж все так же нежился в кресле, будто ничего не случилось. Потом он моргнул и уставился на нее.
– Что ты сказала?
Она поставила вино на стол, боясь, что может уронить бокал на каменную плитку террасы. Ей казалось, это очень важно.
– Я встретила человека, несколько месяцев назад… и… мы стали близки. – Даже для нее это звучало так жеманно, словно реплика из банальной романтической мелодрамы.
Джордж привстал.
– Джини, ты шутишь? Ты не можешь влюбиться в другого… это… это смешно.
Она пристально посмотрела на него.
– Это шутка, да? – она услышала в его голосе нарастающий гнев.
– К сожалению, нет, Джордж.
Он вскочил на ноги, с грохотом поставил свой бокал на столик и посмотрел на нее сверху вниз.
– Прекрати это, прекрати сейчас же.
Она опустила глаза.
– Кто он?
– Его зовут Рэй Аллан. Я встретила его в парке, когда гуляла с Элли.
– Я не верю тебе, – произнес он упрямо, словно подводил черту. Он ушел обратно на кухню.
– Джордж, вернись, – Джини поспешила за ним. – Куда ты идешь?
Через кухню он вышел в коридор.
– Я не собираюсь стоять и слушать этот бред, – выпалил он.
– Джордж! – она схватила его за руку и резко повернула к себе. Он попытался вырваться, но она оказалась сильнее. – Мы должны поговорить об этом.
Вдруг он посмотрел ей прямо в глаза, и она увидела его боль.
– Не хочу говорить об этом.
Целых десять лет Джини мирилась с тем, что ее муж уклонялся от объяснений, но больше этого не будет.
– Нет. Нет, Джордж. Мы поговорим об этом. Придется. – Она потащила его на кухню и толкнула на стул. Усевшись с другой стороны стола, она заметила полное опустошение и оцепенение в его глазах.
– Не о чем говорить. – Он, даже не глядя на нее, стал теребить свой журнал о часах. Это был единственный звук на кухне, помимо самих часов. Она вырвала у него журнал и бросила на другой конец стола.
– То есть ты собираешься притворяться, что ничего не случилось?
– А чего ты хочешь от меня? Чтобы я застрелился? Или застрелил его? – Он поднял брови и взглянул на нее. – А может, тебя застрелить?
