Шэн Кэи - Сестрички с Севера
– Ешь швободные номера? – спросил смуглый полноватый мужчина.
– Простите, не могли бы вы говорить на путунхуа?
Гость говорил по-кантонски, и Цянь Сяохун не поняла.
– Етить! Ты шама-то откуда? Я так говорю уже што лет! А ты меня взялашь переучить! – Голос у него был грубым.
Посетитель уставился на Цянь Сяохун помутневшими глазками, отчего она испытала замешательство. Тут Чжан Вэймэй перестала смотреться в зеркало, улыбнулась так, что скулы взлетели вверх, и сказала:
– Господин, простите, она новенькая! Сколько нужно комнат?
– Одну! Зачем мне нешколько?!
– Господин, зарегистрируйтесь, пожалуйста!
– Вот тебе документы, шама заполни за меня!
Чжан Вэймэй взяла у него удостоверение личности и вместе с регистрационной формой передала Цянь Сяохун.
– Скажите, на сколько дней вам нужен номер? – спросила Цянь Сяохун.
– На хрен мне тут жить нешколько дней! Я не ш тобой говорю! – Он повернулся к Чжан Вэймэй: – На чаш.
Чжан Вэймэй ответила:
– На час та же стоимость, что за полдня, пожалуйста, внесите залог в двести юаней.
Мужик вытащил туго набитый бумажник, швырнул две бумажки, взял карточку от номера и ушел. Цянь Сяохун увидела, как мужик шаркает ногами, кошелек в заднем кармане делал задницу круглой и упругой, а за этой круглой задницей в лифт тихонько вошла девушка, словно собака, нюхающая ему зад.
– А-мэй, почему они ботинки носят, как туфли без задников? Я сколько раз уже видала! – не выдержала Цянь Сяохун, и ей плевать было, есть ли у Чжан Вэймэй сейчас время отвечать.
– Богачи! – односложно ответила Чжан Вэймэй. Не отрывая взгляда от зеркала, она терпеливо боролась с одним упрямым прыщом. Возможно, у нее сейчас была овуляция, поскольку прыщи буквально напирали друг на дружку.
– Надевать ботинки как шлепанцы – какое отношение это имеет к богатству? Они так подвергают себя наказаниям? Мне кажется, если пятки сотрешь, то потом очень больно! – хихикнула Цянь Сяохун.
– Нравится ему, тебе-то что за дело? – Чжан Вэймэй категорически не соглашалась на ничью с прыщом, она надавила посильнее, а в голосе ее появилась решительность. Цянь Сяохун послышались в ее словах какие-то странные нотки, словно бы в мире не было никаких других вещей, заслуживающих внимания, кроме ее прыщей.
Прямые волосы Чжан Вэймэй закрывали половину лица, Цянь Сяохун в зеркало видела, как Чжан Вэймэй указательными пальцами выдавила из прыща капельку гноя, которая брызнула прямо на зеркало, а потом на коже появилась капля темно-красной крови. Чжан Вэймэй издала протяжный вздох, словно гора упала с плеч, промокнула кровь салфеткой, а потом повернулась, улыбнулась, выпятив скулы и искоса глядя на Цянь Сяохун, словно в победе над прыщом была и ее великая заслуга. При виде такой теплой улыбки Цянь Сяохун опешила, оставалось лишь выпятить грудь в ответ на редкую улыбку.
– У тебя такая чистая кожа, а я вот мучаюсь от гормональных проблем. – Чжан Вэймэй нашла объективную причину своим запущенным прыщам.
Цянь Сяохун показалось, что Чжан Вэймэй вкладывает в свои слова какой-то скрытый подтекст, типа если бы не гормональные проблемы, то никаких прыщей не было бы, а тогда кожа была бы гладкой, и сама Чжан Вэймэй стала бы писаной красавицей.
– Ты их пальцами не ковыряй! Выйдешь замуж – и все пройдет, правда! – Цянь Сяохун говорила серьезно, как врач.
Чжан Вэймэй тут же издала какой-то сдавленный смешок, словно кто-то снаружи потянул за провод, вытянул смешок из горла, и, выкатившись наружу, смешок стал размером со снежок, а потом изо рта Чжан Вэймэй изверглись три вполне нормальных «ха». Лицо ее сморщилось, теперь она напоминала тетушку, которая смеясь ударяла тебя по ляжке.
– Ошибаешься! Я с мужиками сплю уже много лет, а прыщей на лице только больше становится.
– Правда? Значит, все сложнее! – У самой Цянь Сяохун не было опыта борьбы с прыщами, поэтому она немного сомневалась. – Насколько я знаю, есть один способ: надо взять противозачаточные таблетки «Таньцинь-1»66, смочить водой и нанести кашицу на больное место, через неделю все прыщи подсохнут и исчезнут.
Чжан Вэймэй испуганно выпрямилась, явно навострив уши, чтобы узнать, как избавиться от прыщей, которые так сильно отравляли ей жизнь. Она быстро схватила ручку и переспросила:
– Что? Что? Повтори еще раз, я запишу.
Цянь Сяохун еще раз повторила название лекарства.
– «Таньцинь-1» звучит как название искусственного спутника. – Чжан Вэймэй скрипела ручкой по бумаге, а глазки, напоминавшие крыс, быстро бегали.
Затем Чжан Вэймэй вкратце рассказала о себе и прониклась к Цянь Сяохун дружескими чувствами. Прошло совсем немного времени, достаточного разве чтобы справить большую нужду, как тот шаркающий мужик спустился сдать номер. Его пыл явно поугас, видно было, что он получил удовольствие, и даже, сдавая номер, попытался, запинаясь, пошутить с Цянь Сяохун на путунхуа. Его спутница выглядела так, словно всего лишь заходила в дамскую комнату, она как ни в чем ни бывало пересекла фойе, вышла на улицу, повернула направо и испарилась. Когда мужик резко повернулся, Цянь Сяохун уставилась на его задницу, которая стала куда более плоской.
6Цянь Сяохун решила, что эта работа – не бей лежачего, делать особо нечего, кроме как регистрировать гостей, проверять удостоверения личности, заполнять карточки для полиции. В особо приятные моменты можно кокетничать с постояльцами, внимательно рассматривать входящих и выходящих мужчин и женщин, распускать сплетни о гостях и их личных делах. Разумеется, даже когда настроение падало настолько, что хотелось что-то разбить, все равно нужно было держать лицо и обворожительно улыбаться, тогда и за месяц нормально заплатят. Если честно, то работа заключалась в том, чтобы торговать собой, но не телом, а улыбкой, так что поприличнее.
По мере приближения новогодних праздников рабочая дисциплина в отеле разболталась еще сильнее, сотрудники совсем отбились от рук и частенько лодырничали. Но Чжан Вэймэй скучать не приходилось. Она замучила ненавистные прыщи и выщипала весь пушок вокруг бровей так, что ее короткие брови выглядели словно неожиданно появившиеся на поверхности подводные рифы. Кроме того, она перебирала волосы, выискивала секущиеся кончики и подстригала их по одному, если вдруг обстригала какой-то волос по ошибке, то издавала крик ужаса. А в остальном в ее настроении не наблюдалось никаких перемен. Дежурить вместе с Чжан Вэймэй, увлекшейся самолюбованием, разумеется, было скучно. Цянь Сяохун больше всего нравилось работать в паре с А-Син или У Ин. Смотреть на А-Син – эстетическое удовольствием, У Ин взрослая и с хорошим чувством юмора, а самое важное, они сошлись характерами, и общение напоминало пробежку по лужайке в солнечный день.
Заводя новых друзей, нельзя забывать про старых. Цянь Сяохун все еще беспокоила проблема Ли Сыцзян. Она отработала половину смены за Чжан Вэймэй, чтобы отпроситься на весь день и сходить в больницу поддержать Ли Сыцзян, собравшуюся избавиться от «веселого дитя порока», говоря словами самой Ли Сыцзян. Настроением и походкой она напоминала женщину на сносях, которая вот-вот должна разродиться. Ее лицо перестало быть похожим на свежее, сочное, наливное яблочко, а как будто бы высохло, уменьшилось в размерах и немного сморщилось. «Веселое дитя порока» пакостило изнутри, но это не стоило мучений Ли Сыцзян.
Цянь Сяохун понимала, что подруга испытывает сильнейшее психологическое давление. Когда в тело входит горячая плоть и когда туда запихивают щипцы – ощущения, конечно, разные, и Цянь Сяохун могла понять тот ужас, который навевали на подругу щипцы, а потому постоянно успокаивала:
– Сыцзян, это не страшно, не страшно… Пара минут – и все кончено.
Ли Сыцзян словно кандалы на ноги надели, она шла медленно, как герой-революционер на казнь, и если и вспоминала свои «революционные подвиги», то жалела, почему не заставила Куня надеть резинку, которая уберегла бы ее от беды. Сейчас глаза Ли Сыцзян напоминали бездонные озера, как у тетушки Сяньлинь67, потерявшей А-Мао, такие же отчаявшиеся и пустые. Взлохмаченные волосы кое-как собраны в узел, готовый развалиться при первом дуновении ветра, и пряди, развевавшиеся на ветру, напоминали пожухлую траву на берегу озера.
– Пара минут, говоришь… за пару минут на свет может появиться новая жизнь… за пару минут можно эту жизнь оборвать… кровавая пара минут… Почему они свалились мне на голову? – пробормотала Ли Сыцзян.
Цянь Сяохун остолбенела. Она снова обнаружила, что подруга – прирожденный философ и очень мудрый человек, который тщательно скрывает свою мудрость. Сейчас та нерешительная деревенская Ли Сыцзян постепенно уходила на второй план. Неужели любовь и правда покалечили и создали новую версию Ли Сыцзян?
– Нет, не пойду в больницу. Это живое существо, мое дитя… – Ли Сыцзян погладила живот и остановилась.
