Янн Мартел - Высокие Горы Португалии
– «Смерть на Ниле» – довольно лихо закрученный сюжетец! А скоро должна выйти ее следующая книга, – говорит он.
– Должна.
– И какое же решение ты нашла у Агаты Кристи?
– Позволь сперва объяснить, каким путем я пошла, – отвечает она. – Путь этот довольно извилистый, так что слушай внимательно. Начнем с чудес Иисуса.
Чудеса Иисуса. Ее конек. Он глядит одним глазом на часы рядом с микроскопом. Ночь обещает быть долгой.
– Что-то не так с микроскопом? – любопытствует его жена.
– Да нет.
– Глядя в микроскоп, ты вряд ли поймешь чудеса Иисуса.
– И то верно.
– А глядя на часы, не избегнешь своего будущего.
– Опять же верно. Хочешь пить? Может, дать водички, прежде чем начнешь?
– Водички из этого стакана? – Она сверлит взглядом стакан у него на столе.
– Могу сполоснуть.
– Было бы здорово. Только пить мне пока не хочется. Но про воду ты упомянул весьма кстати – к ней мы еще вернемся. А теперь навостри уши. Чудеса Иисуса – их же очень много, верно? И все же, если приглядеться, то нетрудно заметить, что они делятся на две категории. К первой относятся те, которые благотворно воздействуют на человеческое тело. И таких чудес предостаточно. Иисус исцеляет слепого, глухого, немого, хромоногого. Излечивает от горячки, падучей, беснования. Избавляет прокаженных от их недуга. И, конечно же, воскрешает мертвых – дочь Иаира и единственного сына вдовы Наинской, умерших недавно, а также Лазаря, уже четыре дня как мертвого и смердящего телом. Все это можно назвать медицинскими чудесами Иисуса, и они составляют подавляющее большинство в его чудотворном труде.
При упоминании о мертвом, смердящем теле Эузебью воспоминает вскрытие, которое он делал раньше – днем. Размякшее, одутловатое тело утопленника, противное даже самому искушенному глазу и носу.
– Но есть и другие чудеса, которые благотворно воздействуют на человеческое тело, – продолжает его жена. – Иисус наполняет рыбацкие сети богатым уловом. Он преумножает рыбу и хлеба и насыщает тысячи голодных. В Кане он превращает воду в вино. Утоляя голод и жажду, Иисус вновь благотворно воздействует на человеческое тело. То же происходит, когда он укрощает бурю, грозящую опрокинуть лодку, в которой плывут его ученики, и спасает их от утопления. И когда он велит Петру уплатить храмовую подать монетой, извлеченной изо рта рыбы, – таким образом он спасает Петра от побивания, которое ожидало бы его в случае ареста за неуплату.
Мария благотворно воздействует на его тело, размышляет Эузебью, как и он на ее. Любить и наслаждаться любовью – что может быть превыше этой радости? Они были словно весенние птахи. Впрочем, взаимной чувственности у них с годами поубавилось, зато осталось удовлетворение – довольство комфортом крепкого и теплого гнездышка. Снова вспыхнувшая любовь к Марии греет его душу. Когда они встречаются, она никогда не говорит, что имя ей легион, что в ней уживаются все библейские пророки и апостолы, не считая армии Отцов Церкви. Когда она производила на свет их детей – и каждый раз это было для нее тяжким испытанием, похожим, как она сама признавалась, на ощущение, будто внутри тебя бьется посуда, – даже тогда, когда он сидел в приемной, прислушиваясь к ее учащенному дыханию, стонам и крикам, она философствовала на религиозные темы. Врач с медсестрами уходили от нее в глубокой задумчивости. И он был принужден окликать их, напоминая, что ему хотелось бы знать, как там новорожденный. Даже когда она мучилась, а они занимались своим делом, она заставляла их думать. Как же он ладил с такой женой, красивой и премудрой? За что ему выпало такое счастье? Он улыбается и подмигивает жене.
– Перестань, Эузебью. Время не терпит, – шепотом говорит она. – Так почему же Иисус благотворно воздействует на человеческое тело? Разумеется, он проделывает чудеса, чтобы произвести впечатление на окружающих, – и это их впечатляет. Они просто диву даются. Но зачем Иисусу исцелять калек и кормить голодных ради того, чтобы доказать, что он Мессия? Ведь он мог бы с тем же успехом воспарить птицей, о чем просит его дьявол, или же, по его собственным словам, сдвинуть горы в море. И такие чудеса были бы достойны Мессии ничуть не меньше. К чему же все эти чудеса с телом?
Эузебью хранит молчание. Он устал. Хуже того – проголодался. Он вспоминает про сумку у ног жены. Надо бы ополоснуть стакан в мойке, у него в кабинете, и, возвращаясь к столу, заглянуть к ней в сумку. Обычно, навещая его, она приносит ему поесть.
Жена отвечает на свой вопрос:
– Иисус творит все эти чудеса потому, что они приносят облегчение там, где нам этого очень хочется. Все мы страдаем телом и умираем. Таков наш удел – тебе ли этого не знать, ведь ты все дни напролет кромсаешь мертвечину. Так вот, исцеляя нас и давая нам пищу, Иисус избавляет нас от тяжкого бремени смертности. И это производит на нас куда большее впечатление, чем любое другое проявление всемогущества, будь то парение в воздухе или низвержение гор в море.
А теперь возьмем вторую категорию чудес Иисуса – категорию чуда толкования. Эта категория включает в себя лишь одно-единственное чудо. И знаешь какое?
– Расскажи, – спокойно просит Эузебью.
– Это когда Иисус ходит по воде. Никакого иного чуда, подобного этому, нет. Иисус велит ученикам сесть в лодку и выйти в море. Они отплывают, а Иисус меж тем поднимается на гору помолиться. Наступает вечер. Ученики налегают на весла, борясь с сильным ветром, хотя море не штормит и телам их ничто не угрожает. После долгой изнурительной ночи, когда занимается новый день, они вдруг видят, что к их лодке идет Иисус – идет по морю. Они встревожены. А Иисус утешает их: «Это Я, не бойтесь». У Матфея, в его изложении этой истории, Петр спрашивает Господа, сможет ли и он точно так же подойти к нему. «Иди», – говорит Иисус. Петр выбирается из лодки и идет по воде к Иисусу, но, испугавшись сильного ветра, начинает тонуть. Тогда Иисус простирает руку и ведет Петра обратно к лодке. Противный ветер стихает.
Так зачем же Иисусу было ходить по воде? Чтобы спасти какую-нибудь утопающую душу? Нет, Петр, на свою беду, оказывается в воде и тонет уже после того, как Иисус начинает ходить по ней. Может, у него было на то иное побуждение? Иисус начал свою чудесную прогулку самым ранним утром от удаленных берегов, в одиночку, и в море его видели только ученики, находившиеся вне пределов видимости земли. Другими словами, не было никакой социальной потребности в чуде. Хождение по воде никому не принесло какого-то особого добра и не дало никаких особенных надежд. Об этом никто не просил, этого никто не ждал, и в этом даже не было нужды. Тогда откуда взялось столь необыкновенное чудо в отдельно взятых Евангелиях? И это единственное чудо не утаишь. Оно возникает в двух синоптических Евангелиях[30] – от Матфея и Марка – и у Иоанна, как одно из очень немногих противоречивых чудес. Что же это означает, Эузебью, что? И вдруг, в минуту озарения, до меня дошло.
Он оживляется. Так всегда бывает. Она говорит себе, говорит – и вот он уже на крючке, как та рыба из библейской истории. Так что же до нее дошло?
– До меня дошло, что чудо хождения Иисуса по воде мало что значит, если понимать это в буквальном смысле слова. Однако, если принять во внимание, что этим сказано одно, но под этим же самым подразумевается другое – иными словами, если понимать это как аллегорию, – то тайна раскрывается сама собой. Плавание – изобретение современное, во времена Иисуса люди не умели плавать. Упав в воду, где глубоко, они тонули, шли ко дну – это бесспорная истина. Но если представить себе, что вода – это жизненный опыт, то тогда мы имеем дело с религиозной истиной. Мужчины и женщины немощны, и тонут они от немощи своей. А Иисус не тонет. Человек, когда тонет, естественно, смотрит вверх. И что же он видит? Погрузившись в кромешную тьму, он видит над собой ясный свет и чистый воздух спасения. Видит Иисуса, стоящего над теми, кто борется с немощью своей, и предлагающего им спасение. Это объясняет злоключение Петра, оказавшегося в воде. Он всего лишь человек, вот и тонет. Но если воспринимать это как аллегорию нашей слабости и чистоты Иисуса, несущего спасение, тогда чудо обретает совсем другой смысл.
И тут я спросила себя: почему же это чудо, в отличие от других, надо воспринимать как аллегорию? Нуждаются ли чудеса, благотворно воздействующие на человеческое тело, в подобном прочтении? Раньше я никогда об этом не задумывалась. Я, несчастная, бестолковая женщина, всегда воспринимала телесные чудеса Иисуса как фактическую истину. Мне казалось, что Иисус и в самом деле исцелял проказу, слепоту и прочие недуги с увечьями, что он действительно мог накормить тысячи людей. Но неужто Господа следует воспринимать как странствующего целителя или торговца хлебами? Не думаю. Чудеса, благотворно воздействующие на человеческое тело, должны означать нечто большее.
