М. Стедман - Свет в океане
Видя, как родители души не чают во внучке, Изабель не могла удержаться от мысли, что Господь никогда не совершает ошибок. Он выбрал для малышки самую лучшую семью.
– О, Билл! – сказала Виолетта мужу, когда приехала их дочь с семьей. – Слава Богу! Слава Богу…
Она видела Изабель три года назад во время первого отпуска, когда она еще не отошла после второго выкидыша. Изабель тогда уткнулась ей носом в подол и горько плакала.
– С природой не поспоришь, нужно просто набраться терпения и не сдаваться. Дети непременно появятся, если Господь того пожелает. И молись. Молитвы ничто не заменит, – успокаивала она дочь.
Она не сказала Изабель всей правды. Не сказала, как часто, несмотря на иссушающую летнюю жару и зимнюю стужу, детей благополучно вынашивали и рожали, а потом они умирали от скарлатины или дифтерита, а их одежда аккуратно складывалась, чтобы послужить младшим братьям или сестрам. Не сказала, как трудно бывает ответить на обычный вопрос о количестве детей. Благополучные роды – лишь первый шаг на долгом и полном опасностей пути. Виолетта знала это не понаслышке – ее собственный дом посетило горе несколько лет назад.
Добропорядочная и надежная Виолетта Грейсмарк – верная жена почтенного мужа. В ее доме всегда царил идеальный порядок: в шкафах не заводилось моли, а на клумбах не было места сорнякам. Она аккуратно обрезала с кустов роз все увядшие соцветия, что позволяло новым бутонам распускаться и радовать глаз даже в августе. Ее лимонная паста [10] продавалась первой на церковной ярмарке, а для книги рецептов местного отделения Ассоциации женщин Австралии был выбран именно ее рецепт фруктового пирога. Да, в своих вечерних молитвах она постоянно благодарила Господа за Его милосердие, но иногда, когда сумерки окрашивали в серый цвет яркую зелень сада, ее душу переполняли невыразимая боль и печаль.
Видя, как убивается Изабель, Виолетта едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться вместе с ней и не рассказать, что как никто другой понимает всю горечь понесенной утраты, возместить которую не способно ничто, и эта боль никогда не стихнет. Ей хотелось рассказать дочери, как она в молитвах предлагала Богу любую жертву, лишь бы вернуть своего ребенка к жизни.
Когда Изабель наконец уснула, а Билл задремал у догоравшего камина, Виолетта достала из шкафа старую жестяную коробку из-под печенья. Покопавшись внутри, она отодвинула в сторону несколько монет, маленькое зеркальце, часы и кошелек и вытащила потрепанный конверт со стершимися от частого открывания углами. Потом села на кровать и под желтым светом лампы принялась читать написанные неровным почерком строчки, хотя знала содержимое наизусть.Дорогая миссис Грейсмарк!
Надеюсь, Вы простите, что я решилась написать это письмо, ведь мы не знакомы. Меня зовут Бетси Парментер, и я живу в Кенте.
Две недели назад я навещала своего сына Фреда, которого привезли на лечение с фронта после тяжелого ранения. Он лежал в 1-м военном госпитале в Стоурбридже, а у меня там неподалеку живет сестра, поэтому я могла навещать его каждый день.
Так вот, однажды после обеда туда доставили раненого австралийского солдата, который, как я понимаю, был Вашим сыном Хью. Его состояние было очень тяжелым – сейчас Вам наверняка уже известно, что он ослеп и потерял руку. Но говорить, хоть и с трудом, он мог и очень тепло отзывался о своих родных в Австралии. Он был очень смелым юношей. Я видела его каждый день, и был даже момент, когда появилась надежда на выздоровление. Но потом наступило заражение крови, и он скончался.
Я приносила ему цветы (как раз расцвели ранние тюльпаны, а они такие красивые) и сигареты. Мне кажется, они с моим сыном Фредом даже подружились. Я угощала его фруктовым пирогом, и было очень трогательно видеть, с каким удовольствием он его ел. Я была с ним рядом в то утро, когда он стал отходить, и мы втроем прочитали «Отче наш», а потом вместе пропели «Пребудь со мной». Врачи облегчили ему боль, как смогли, и мне кажется, он не очень страдал. Затем пришел викарий и причастил его.
Я хочу, чтобы Вы знали, как все мы благодарны Вашему сыну за проявленное мужество и принесенную великую жертву. Он говорил, что у него есть брат Элфи, и я молю Господа, чтобы он вернулся домой живым и невредимым.
Вы уж простите, что я написала не сразу, но через неделю после Вашего мальчика мой Фред тоже скончался, и было много всяких хлопот.
С наилучшими пожеланиями и молитвами,
(Миссис) Бетси Парментер.Виолетта тогда еще подумала, что Хью наверняка видел тюльпаны только на картинках, и мысль, что он мог потрогать цветок, приносила ей странное утешение. Интересно, есть ли у тюльпанов запах.
Она помнила, с каким печальным и даже виноватым видом почтальон вручил ей две недели спустя сверток на имя Билла, завернутый в коричневую бумагу и перевязанный бечевкой. Виолетта была в таком подавленном состоянии, что даже не обратила внимания на надпись – в этом не было никакой необходимости. Сколько женщин получали такие посылки со скудным содержимым, составлявшим всю жизнь их сыновей!
В сопроводительном письме из Мельбурна говорилось:Дорогой сэр!
Переправляю Вам заказной бандеролью личные вещи покойного Грейсмарка, рядового 28-го батальона, личный номер 4497, полученные согласно описи.
Буду признателен, если Вы подтвердите получение своей подписью на прилагаемой квитанции.
Искренне Ваш,
майор Дж. М. Джонсон,
дежурный офицер архивного управления.На отдельном бланке с адресом «110, Грейхаунд-роуд, Фулхэм, Лондон» была опись прилагаемых вещей. Виолетта машинально скользнула по ней глазами и удивилась. Там значились: «зеркальце для бритья, ремень, три пенса, наручные часы с кожаным ремешком, губная гармоника». Как странно, что в личных вещах Хью оказалась губная гармоника Элфи. Потом еще раз перечитала опись, бланки, письмо и надпись на бандероли, но уже более внимательно. А.Г. Грейсмарк, а не Х.А. Грейсмарк. Альфред Генри, а не Хью Альберт! Она рванулась к мужу с криком:
– Билл! Боже, Билл! Тут какая-то чудовищная ошибка!
В результате Грейсмарки стали наводить справки и, засыпав запросами военное ведомство, выяснили, что Элфи погиб через день после Хью, едва прибыв во Францию. Братья были зачислены в один и тот же полк и гордились тем, что их личные номера отличались всего на единицу. Связист, лично видевший, как Хью отправили на носилках в госпиталь, не стал сообщать, что А.Г. Грейсмарк пал смертью храбрых на поле боя, решив, что по ошибке в донесении вместо Х.А. Грейсмарка был указан А.Г. Грейсмарк. Вот почему Виолетта, получив посылку, означавшую смерть своего второго сына, не поверила этому и решила, что в неразберихе военных действий наверняка все перепутали.Во время предыдущего приезда Изабель отчетливо вспомнила то жуткое отчаяние, которым заполнился их дом после смерти братьев и каким ударом эта потеря оказалась для матери. Четырнадцатилетняя Изабель пыталась найти в словарях слово, которым описывают горе родителей, потерявших детей. Ей было известно, что жену, у которой умирает муж, называют особым словом «вдова», и точно так же мужа в случае потери жены называют «вдовцом». Но для родителей, переживших детей, никакого особого слова не существовало. Они продолжали оставаться родителями, даже если их сына или дочери больше не было в живых. Просто удивительно! А она сама? Оставалась ли она по-прежнему сестрой, если ее любимые братья погибли?
Как будто снаряд, выпущенный где-то на фронте в далекой Франции, разорвался у них в доме и оставил зияющую воронку, которую никогда не удастся засыпать землей. Виолетта проводила целые дни в комнатах сыновей, наводя там порядок и начищая серебряные рамки с их фотографиями. Билл замкнулся в себе и стал нелюдимым. О чем бы Изабель его ни спросила, он или не отвечал, или просто выходил из комнаты. И тогда Изабель дала себе обещание никогда не доставлять родителям неприятностей или огорчений. Она была их «утешительным призом» – единственным, что у них осталось в жизни после гибели братьев.
А теперь слезы умиления на глазах родителей лишний раз подтвердили Изабель правильность решения оставить у себя Люси. Этот ребенок нес с собой исцеление, наполняя смыслом не только их с Томом жизни, но и двух других людей, уже потерявших всякую надежду его обрести.
За рождественским ужином Билл Грейсмарк произнес молитву и сдавленным голосом от переполнявших его чувств поблагодарил Господа за ниспосланный им всем дар в лице Люси. А позже на кухне Виолетта сказала Тому по секрету, что, узнав о рождении Люси, ее муж буквально преобразился.
– Это настоящее чудо! Как будто в него вдохнули новую жизнь!
Она посмотрела в окно и остановила взгляд на кусте роз.
