Элизабет Леттс - Снежок
Эти люди продали бы лошадь живодеру в Носпорте не задумываясь. Простой и корм были недешевы, и для торговца лошадь, остающаяся в конюшне, становилась лишь еще одной статьей расходов.
Если лошади везло, ее продавали молодым людям, занимающимся конным спортом.
Верховая езда, пользовавшаяся спросом как среди претенциозных англофилов, так и среди выходцев из деревни, была популярна среди родителей, желавших привить своим детям социальные навыки. В середине пятидесятых возросло количество пони-клубов в английском стиле, где молодежь могла обучиться премудростям охотничьих традиций и выучить азы верховой езды по старомодным английским книгам. Когда кавалерия Соединенных Штатов после Второй мировой войны продала свою последнюю лошадь, это дало преимущество ветеранам, которые хотели открыть собственные школы верховой езды. Костюмы для верховой езды продавались в отделе спортивной одежды на шестом этаже «Сэкс Фифс Авеню», где продавщица Эльза Гренвиль-Смит гордо рассказывала, что иногда отоваривала «дочерей, матерей и бабушек» в один день и восхваляла верховую езду за то, что она развивает «равновесие, изящество и умение». Предприимчивым американцам нравилось ассоциировать себя с блистательным миром конного спорта, будто бы это сближало их с высшим обществом.
Родители учениц школы Нокс хотели, чтобы у их дочерей были эти возможности. Они приезжали в школу на поезде из города – женщины, одетые в меха, окутанные ароматом духов «Шанель №5», также известных как «Радость». Отцы были такими же – у них были деньги, и они требовали для своих девочек лучшего. В обязанности Гарри входил поиск лошадей, верхом на которых девочки из школы Нокс выглядели бы хорошо на выставках. Если после того, как лошадь начинала участвовать в уроках, она нравилась какой-нибудь девочке, Гарри мог рассчитывать на легкую сделку. Если он находил многообещающую лошадь, на которой девочка ездить пока не могла, родители могли купить ее и отдать Гарри для тренировки, надеясь, что та будет укрощена и превратится в подходящего скакуна для дочери. Работая на мистера Дилларда, Гарри узнал, что найти необученную лошадь, а затем продать ее – лучший способ заработать для учителя верховой езды.
Но это было проще сказать, чем сделать. У Гарри практически не было свободного капитала. Усугубляло ситуацию и то, что Гарри не мог заставить себя избавляться от лошадей, как от ненужного инвентаря. Он присматривал лошадей, которых никто больше не хотел брать, покупая только тех, для которых, как он думал, он сможет найти новый дом.
Поездки на аукцион в Нью-Холланде не всегда приносили деньги, но была еще одна возможность приобретать необученных лошадей: ипподром. Прекрасные чистокровные, выведенные для скачек лошади уходили с молотка, если оказывались слишком медленными. Многие из этих изящных лошадей с отличной родословной приобретались дрессировщиками, надеявшимися превратить их в выставочных лошадей. Чистокровных специально выводили легковозбудимыми – они должны были бросаться вперед по сигналу стартового пистолета с максимальной скоростью. Но многих из них можно было превратить в конкурных лошадей при правильной дрессировке.
Такая чистокровная лошадь, не подошедшая для скачек, может даже стать чемпионом в конкуре, если у дрессировщика достаточно выдержки и умения. И уж точно у нее было бы больше шансов чем у любимца Гарри, Снежка. В 1950-е годы в Лонг-Айленде проживало наибольшее количество дрессировщиков чемпионов и наездников-чемпионов – нынешние и будущие спортсмены олимпийской сборной были выходцами отсюда.
Гарри хотел участвовать в соревнованиях. Без средств на то, чтобы приобрести лошадь, единственное, на что он мог рассчитывать, это купить обладающую потенциалом лошадь для одной из учениц – чтобы за нее заплатил отец. Гарри мог держать у себя скакуна год или два, прежде чем отдать его девочке, и, посвятив пару лет подходящему животному, мог надеяться выиграть ленты. Но эта лошадь не была бы лошадью Гарри, она принадлежала бы другому. Однако все же это оставалось наиболее быстрым способом попасть на соревнования – так часто поступали другие профессиональные наездники. Сейчас в конюшне Гарри был многообещающий скакун: Синьон. Ученикам на нем ездить было слишком сложно, но Гарри уже успел побывать с ним на некоторых незначительных выставках и выиграть несколько синих лент.
Синьон, чистокровный, был куплен на ипподроме в Чарльзтауне. Мерин тут же показал свою способность прыгать, но у него было слишком много недостатков. Он любил «грязные остановки», иногда тормозил прямо перед препятствием – из-за подобной привычки даже самый опытный наездник мог вылететь из седла. Но дело было не только в этом, у него был еще один существенный недостаток: лошадь оказалась настолько нервной, что даже в стойле не стояла спокойно, а раскачивалась взад-вперед, положив голову на верхний край двери. Из-за этой привычки лошадь все время была усталой и исхудавшей. Торговец лошадьми из Пенсильвании Джо Грин не хотел возиться с проблемной лошадью и продал ее дешево.
Отец одной из девочек в школе Нокс купил лошадь и позволил Гарри тренировать ее и выступать с нею на выставках в надежде, что когда-нибудь на ней сможет ездить его дочь. Конь был полной противоположностью Снежку. Серый был смирным и покладистым, а Синьон демонстрировал свой чистокровный норов. Хоть для скачек он был медлительным, его рефлексы и нрав чистокровного оставались при нем.
Когда Гарри справился с проблемой Синьона, результаты мерина улучшились – он был типичным чистокровным, из тех, которых обычно видишь на выставках, а не в поле.
Выставки лошадей делятся на разные типы в зависимости от работы, которую лошади выполняют вне ипподрома. Например, хантеры скачут галопом и перепрыгивают через препятствия в процессе охоты на лис. На выставке их оценивают за умение, красоту и изящество прыжка. Во времена Гарри выставки хантеров считались престижными – состоятельные любители соревновались там на лучших лошадях, которых можно было купить за деньги. Препятствия были средней высоты, а стиль со всеми аксессуарами – дорогими, сшитыми на заказ костюмами, французскими седлами и английскими кожаными уздечками – тоже оценивался. Лошадь вроде Снежка никогда не могла бы соревноваться в этом типе состязаний.
Если ему и суждено было соревноваться, то в конкуре, где планка стоит выше, чем где-либо, а трассы наиболее сложные. Это была единственная часть выставки, в которой оценивалось только умение. Если лошадь перепрыгивала, она получала очки. Если она сбивала планку или отказывалась прыгать, она теряла очки. Ни экстерьер, ни стиль, ни порода не имели значения – только результат.
Гарри предпочитал именно этот тип соревнований. В них почти не принимали участия непрофессионалы: трасса была слишком сложной, да и опасность была высока – в те времена, когда не носили защитной экипировки, перелетев через препятствие, можно было серьезно пораниться. Хантеры просто не давали Гарри такого адреналина, как конкуристы: слишком много внимания к стилю и внешнему виду, недостаточно упора на само действие.
На нескольких выставках в 1957 году, когда Снежок еще учился прыгать, Гарри на Синьоне выиграл соревнования хантеров среди новичков первого года выступления. Гарри думал, что Синьон может соревноваться и в конкуре, но на это нужно было получить разрешение его владельца, так что Гарри ждал. Тем временем он работал со Снежком, обучая его прыгать через разнообразные препятствия. Снежок, матерый прыгун через заборы, легко справлялся с вертикальными препятствиями – высокими изгородями – без необходимости прыгать в длину, но у него возникали проблемы с препятствиями, где нужно было прыгать в длину. Гарри тренировал лошадь, понемногу добавляя препятствиям высоты, а затем и длины, обучая ее вытягиваться над ним в прыжке, если необходимо.
Следовало куда больше тренироваться и проверять навыки Снежка, прежде чем быть уверенным, что он сможет победить на соревнованиях, – но шансы у него имелись. Казалось невероятным, что с лошадью, которая подвергается столь специализированным тренировкам, не будут обращаться как с привилегированным атлетом, но Гарри этого не делал.
На взгляды Гарри повлияло то, что он вырос на ферме. В его мире люди и лошади вместе занимались тяжелым физическим трудом. Для Гарри верховая езда была чем-то бо́льшим, чем выступления на ипподроме. Это еще и бесконечные часы тренировок, кормежки и медицинского ухода. И лошади тоже было чем заняться.
Задача Снежка состояла в том, чтобы быть надежной тренировочной лошадью, и он выполнял ее, возя на своей спине девочек. Утренние тренировки, тяжелые тренировки, в которых лошадь училась всему с нуля, просто добавили к ежедневному расписанию.
Но Гарри подходил к тренировкам неприглядной лошадки с тем же тщанием, вниманием и самоотдачей, с каким он тренировал более перспективных лошадей, таких как Синьон. В сердце Гарри жила мечта: он хотел ездить на собственной лошади, которую сам выдрессировал, которую сам откормил и за которой ухаживал – не как наемный работник, а как владелец. Снежок не был самой красивой лошадью, не был самой талантливой – он не был так хорош, как Синьон, сухопарый мерин, не подошедший для скачек, которого Гарри пришлось учить стоять в стойле смирно. У Снежка было только одно преимущество: он принадлежал Гарри. И хозяин, вопреки всему, надеялся на него.
