Джесси Эндрюс - Хейтеры
УЭС: А ты убери!
КОРИ: Окей.
УЭС: Господи.
КОРИ: Я, между прочим, не знал, что так можно.
УЭС: И что мы будем делать?
ЭШ: Раздобудем другую машину.
УЭС: О.
ЭШ: С другими номерами.
УЭС: А сколько стоит новая машина?
ЭШ: Да не нужна нам новая машина. Купим подержанную с другими номерами.
КОРИ: Опять это окно!
УЭС: Кори, да сколько можно!
ЭШ: Просто выключай его каждый раз, не обновляй Windows и давай побыстрее, потому что нам пора ехать.
УЭС: А сколько у нас наличных?
ЭШ: Сниму сегодня немного. Нормальная тачка стоит не больше пары тысяч.
УЭС: Ого!
КОРИ: Мм… Уэс?
УЭС: Чего?
Кори (набирает что-то на клавиатуре): М-м-м…
УЭС: Кори, чего тебе?
КОРИ: Ты помнишь хоть один из моих паролей?
УЭС: Блин, Кори, нет, конечно!
КОРИ: Я тоже не помню. Помню только, что они суперсложные.
ЭШ: Уэс, а твои предки что-нибудь написали?
Ничего они не написали. Ни в электронной почте, ни на фэйсбуке, ни в чате, ни в голосовой почте – нигде ничего не было. Они даже не попытались со мной связаться.
По правде говоря, мне стало неловко. Могли бы хоть написать, что злятся на меня, или волнуются, или что я их разочаровал, или что-нибудь еще, отчего я почувствовал бы себя ужасно. Но от них не было ни строчки, и мне от этого стало еще хуже. Я сидел и думал: ну вы даете, чуваки. Даже никчемная мамаша Эш пошевелилась, а вы нет.
УЭС: Кажется, они очень расстроены и волнуются.
ЭШ: А что конкретно они пишут?
УЭС:
ЭШ:
УЭС: Я просто предполагаю, что они расстроены и волнуются.
ЭШ: А.
УЭС: Они ничего не написали.
ЭШ: О.
УЭС: Но…
ЭШ: Вот гады. Да пошли они!
УЭС: Да нет, они просто очень заняты. Ничего страшного.
ЭШ: Нет, это безобразие!
УЭС: Ну, наверное, да, но они обычно не…
ЭШ: Твоим предкам надо мозги вправить.
УЭС: Ну…
ЭШ:
УЭС: Ну да, наверное.
КОРИ: Эй, ребят!
ЭШ: Что?
КОРИ: Кажется, я запустил обновление.
УЭС: Тебе кажется, что ты его запустил?
КОРИ: Ну, то есть я попытался его запустить, и…
УЭС: Кори, на кой черт ты это сделал?
ЭШ: Мы же тебе сто раз сказали, что не надо.
КОРИ: Да просто чтобы это чертово окно убралось! А теперь вообще ничего не работает.
УЭС: Как ты еще жив вообще?
ЭШ: Пошли отсюда.
Мы ушли, но мне не очень хотелось уходить, потому что, во‑первых, там был Интернет. А я уже, кажется, начинал сходить с ума без телефона. Рука тянулась к карману каждые тридцать секунд, всякий раз я понимал, что телефона там нет, и это было невыносимо. Я умер для всего мира, не считая двух людей, и мне казалось, что вокруг наверняка происходит что-то ужасное, а я даже не могу об этом узнать.
Фактически жить без телефона было все равно что вести машину в болоте из куриного дерьма.
А еще мне уже не хотелось ни в какое турне со своим лучшим дружком-тупицей и девчонкой, которая предпочла замутить с ним, а не со мной. Мне хотелось сесть на полу бизнес-центра и сидеть там, как будто мне четыре года. Сидеть и ждать, пока кто-нибудь не приедет за мной.
По правде говоря, единственное, что меня останавливало – дурацкое желание играть в группе и выступать. Кажется, в тот момент я начал понимать, что рано или поздно это желание разрушит всю мою жизнь.
КОРИ: Моя система паролей хороша тем, что взломать ее невозможно.
ЭШ: Но без телефона ты сам ее тоже не взломаешь.
КОРИ: Хм…
ЭШ:
КОРИ: Ну да.
Глава 15
Как обменять вашу крутую, но разыскиваемую полицией тачку на гораздо менее крутую и, если задуматься, наверняка тоже разыскиваемую полицией тачку за три простых шага
Шаг 1. Снимите кучу денег в банке.
А конкретнее – пять штук. Если вы уже достигли совершеннолетия, это легко можно сделать. Сотрудники банка, конечно, будут сопротивляться – мол, девочка, зачем тебе такие деньги, а родители в курсе и т. д., и т. п. Но с этим легко справиться, особенно если сказать доброжелательному, но чересчур покровительственно с вами разговаривающему менеджеру, что в ответ на его несправедливую, возрастную и, возможно, даже сексистскую дискриминацию твоя семья может вывести из банка квинтильон баксов прямо завтра. Сразу после этих слов менеджер перестанет быть доброжелательным, но и сюсюкать тоже перестанет, подожмет губы и сделает обиженную мину, а кассир молча положит в конверт пять тысяч долларов. Вы же все это время будете сдерживаться, чтобы торжествующе не выбросить в воздух кулак, ведь степень вашего ликования настолько высока, что при этом плечо, скорее всего, окажется, вывихнутым, и на гитаре придется играть левой рукой.
Примечание: чтобы выполнить шаг 1, на вашем счету должно лежать не менее пяти тысяч, а у вашей семьи должен быть счет на квинтильон долларов.
Шаг 2. Покружите по району, где продается много машин, и купите одну из предложенных у человека по имени Рэльф.
В Ноксвилле несложно отыскать такой район, где буквально напротив каждого дома стоит машина с черно-оранжевым стикером «продается» на боковом стекле. Отправляйтесь туда и колесите по улицам. Так как телефона у вас нет, придется стучаться в двери; это привлечет собак, собьет с толку стариков и вызовет раздражение у дерганых безработных придурков, которые сидят дома. Когда наконец вы найдете человека, который продает машину, то узнаете, что в данный момент машина не работает; или работает, но тратит 4 литра бензина на каждые 10 км, потому что бензобак пробит (ножом, который вам тут же как бы невзначай продемонстрируют). У той машины, которая все же окажется на ходу, не будет тормозов или ветрового стекла. И вот, когда вы наконец утратите всякую надежду, вам встретится подходящий продавец. Им окажется веселый и любезный старикан по имени Рэльф. Если вы произнесете его имя как «Ральф», он поправит вас со смехом, переходящим в кашель. «Нет, – скажет он, – Рэльф». Ну да ладно. Вы проверяете машину Рэльфа, проехавшись по кварталу, и, когда она не ломается, соглашаетесь купить ее за 2300 долларов, не задавая лишних вопросов. Это приземистая «Хонда Аккорд» 1998 года, цвет у нее, как у зубов вашего папаши, в ней пахнет сигаретами с ментолом и барбекю пятилетней давности, а на заднем сиденье целая карта мира из пятен от вина и крови. Настоящий атлас пятен. Тут одному из вас приходит в голову, что «Атлас пятен» – неплохое название для группы, но высказав эту мысль вслух, вы сразу понимаете свою ошибку, потому что другой член группы немедленно разносит вашу идею в пух и прах. «Атлас пятен», говорит она, это потные, чересчур серьезные и сексуально неудовлетворенные христианские рокеры. Вы шепчете «Я знаю, знаю, знаю, знаю», и больше всего вам хочется залезть в багажник и умереть там от стыда, но багажник занят аппаратурой.
Шаг 3. Бросьте крутую тачку на длительной стоянке Ноксвиллского аэропорта.
После того, как вы перенесли все оборудование в «Хонду», у которой уже зажегся индикатор «проверьте двигатель», а мотор, как голодная собака, тихо и жалобно подвывает на скоростях ниже 30 км/ч, вы можете разделиться. Кому-то предстоит отогнать новенький внедорожник на длительную парковку Ноксвиллского аэропорта, бросить его на любом свободном месте на крытой стоянке и уйти, не обернувшись, чувствуя себя реально крутым парнем вроде Вина Дизеля, который уходит от взрывающихся у него за спиной машин и бензоколонок. Вот только за вашей спиной ничего не взрывается; более того, вы все-таки оборачиваетесь, чтобы взглянуть на громадный черный внедорожник, который все еще стоит на парковке – такой большой и безразличный, как чужой пес, который видел вас раз в жизни и уже забыл.
Потом вы подходите к терминалу вылета и ждете своих товарищей по группе, которые должны забрать вас. Вы представляете, как желтоватая машина тормозит у тротуара, и пытаетесь заранее свыкнуться с мыслью, что ваши друзья в машине будут целоваться или исподтишка трогать друг друга, а может, просто держаться за руки (что на самом деле хуже всего). Но когда «Хонда» подъезжает, оказывается, они даже не сидят рядом. Эш, зажатая между барабанами на заднем сиденье, молча бренчит на гитаре, а из-за руля на вас смотрит веснушчатый кривозубый Кори, и его лицо словно говорит: здесь что-то происходит, но я не знаю что.
Глава 16
Мы въезжаем в Алабаму и чуть не прощаемся с жизнью
После отъезда из Ноксвилла ощущения от нашего дорожного путешествия резко изменились.
Потные, мы сидели, как на иголках, и нам было немного страшно. «Хонда» дребезжала и скулила, колеся по шоссе в самый разгар душного полуденного пекла; воздух с ревом врывался в открытые окна, и у нас по-прежнему не было телефонов. Но у меня почему-то поднялось настроение. Вот уж не знаю, чем это объяснялось. Наверное, мне просто нравилось быть в группе, несмотря на то что все остальное летело к чертям.
