Джесси Эндрюс - Хейтеры
– А какую музыку вы играете? – спросила Люси.
– Мы блюзовое фолк-панк-трио, – ответил Кори.
– О! – оторопела Люси. – Как много всего.
– Ага, – согласился Кори.
Последовала пауза. Люси напряженно улыбалась, оглядывая каждого из нас.
– Мне нравится блюз, – наконец произнесла она. У нее была такая улыбка, от которой сразу становилось светло на душе. – Больше всего людей у нас бывает в полшестого или в шесть. Можете выступить в это время. Сыграйте нам блюз.
Часы показывали четыре. Мы устроили собрание группы на парковке.
– Классное место эта забегаловка, – проговорил я, стараясь сохранять позитивный настрой.
– Но мне лучше ничего там не есть, я не взял свой шприц, – заметил Кори.
– Точно, – ответил я.
– Эш, – спросил Кори, – а в таких местах вообще выступают группы?
– Нас только что позвали выступать. Значит, да, – ответила она.
– Но вдруг придется играть для пустого зала, – сказал Кори.
– Она же сказала – прийти, когда обычно больше всего народу, – ответила Эш.
– Боюсь, акустика в этом месте хреновая, – сказал Кори.
– Заткнись и слушай, – Эш внезапно потеряла терпение. – Короче. Я хочу здесь выступить. Хочу сыграть для незнакомых людей в этой китайской тюремной столовке. Потому что только так можно стать хорошей группой. Понимаете? Это я и имела в виду. Мы должны играть во всяких дырах, чтобы научиться играть. Круто выступим здесь – сможем круто выступить где угодно. Поэтому я рада, что мы нашли это богом забытое место.
Кори поморщился, сделав фирменную мину Роберта Де Ниро. Он злился: с одной стороны, не любил, когда ему указывали, что делать, с другой – не хотел, чтобы мы решили, будто ему не хочется научиться круто играть.
– Ладно, ладно, ребята, – вмешался я, пытаясь привести их к согласию. – Не ругайтесь.
– К черту все, давайте сделаем это, – выпалил Кори.
– Мы отыграем крутейший концерт, – заявила Эш.
– Взорвем «Идеальный вкус»!
– Подожжем его!
– Мы так раскачаем эту забегаловку, что после нашего выступления придется ее закрыть. По соображениям безопасности.
– Устроим гитарную оргию и отымеем их по полной! – крикнул я и тут же встретился взглядом с мужиком, который выходил из отделения FedEx с двумя маленькими детьми.
Увы, мы никого не раскачали и не отымели. Как раз наоборот. Мы выступили ужасно.
Во-первых, единственным местом, где находились электрические розетки, оказался маленький прямоугольный закуток рядом со шведским столом. Нам пришлось впихнуть Кори между яичными рулетиками и жареными ребрышками и встать прямо перед ним. Таким образом, мы не видели его, а он не слышал нас. Кроме того, мы стояли на пути у всех, кто хотел положить себе рулетик или ребрышко, а оказалось, что в китайском ресторане все только этого и хотят.
Во-вторых, люди приходили и уходили, но в зале всегда находилось не больше двенадцати человек одновременно. В основном старики или семьи с детьми – не слишком подходящая аудитория для громких воинственных песен Эш о том, как ей хотелось бы съесть Роджера Федерера или заняться сексом с собакой. Хотя из-за ужасной акустики слов в песнях было не различить, ей каким-то образом удавалось донести до публики их смысл. В итоге посетители старались сесть как можно дальше и даже делали вид, будто нас в зале нет: сидели, жевали и пялились исподлобья, как недовольные коровы.
В-третьих, мы играли отвратительно.
Были ужасны во всех смыслах. У Эш расстроилась гитара. Моя бас-гитара звучала, как из-под матраса, но громко, пожалуй, даже слишком. Большой барабан Кори все время уезжал от него[23]. Целые куски песен стерлись из моей памяти. Кори вообще все забыл и то и дело ударялся в панику и начинал играть очень быстрый диско-ритм – сначала в шутку, а потом уже в знак отрицания, как символ абсурдности происходящего. Эш, видимо, надоело петь, и она начала издавать нечто среднее между визгом и кашлем. Закончить песню синхронно нам ни разу не удалось. По правде говоря, мы ничего не могли сделать синхронно. Мы играли, словно животное с тремя ногами, каждая из которых отплясывала свою партию. Наша музыка звучала, как саундтрек к психическому заболеванию.
Наверное, надо было прекратить уже после первой песни. И уж точно после пятнадцатиминутной блюзовой импровизации, в ходе которой двое детей за разными столиками зарыдали. Или после того, как во время исполнения «Любовной чумы» к нам подошел взбешенный старик и стал кричать: «Это не музыка! НЕ МУЗЫКА!!!»
Он продолжал выкрикивать эти слова два припева и один куплет.
Прошедшие сорок пять минут нанесли непоправимую травму, во‑первых, зрителям, а во‑вторых, нам самим. Когда выступление закончилось, никто не захлопал, но многие принялись вслух благодарить Господа.
– Я просто пришел поесть му-шу! – вопил тот самый старикан, оглядываясь вокруг в поисках поддержки со стороны таких же пострадавших. – А этих я не заказывал! Я просто хотел поесть му-шу!
Только Люси показалось, что мы играем неплохо. Хотя, возможно, она просто прикалывалась над нами.
– Да вы, ребята, настоящие таланты! – сказала она, когда мы собирали инструменты. – Сколько эмоций! Ха-ха-ха-ха-ха!
Потом Люси разрешила нам поужинать, взяв три порции по цене двух. Мы остались еще минут на двадцать, уминая лапшу с цыпленком генерала Цо и почти не разговаривая. Эш сидела с каменным лицом, а Кори все время печально вздыхал.
Но по крайней мере, Эш снова казалась одной из нас.
ЭШ: Уэс?
УЭС: Что?
ЭШ: Кончай уже.
КОРИ: Точняк.
УЭС: Что кончай?
ЭШ: Повторять это свое «ладно, ладно, ребята».
КОРИ: Ага, бубнишь одно и то же, как отмороженный.
УЭС: О.
ЭШ: За последние пару минут ты произнес эти слова примерно миллиард раз.
УЭС: Вообще не заметил.
ЭШ: А я заметила, так что прекрати.
КОРИ: Зачем ты постоянно это повторяешь?
УЭС: Не знаю, наверное, рефлекс.
КОРИ: А на фига тебе такой рефлекс?
УЭС: Так говорят, когда хотят примирить стороны или наладить ситуацию.
КОРИ:
ЭШ:
УЭС: Ну, если люди ссорятся.
КОРИ: Убейте меня.
Мы погрузили инструменты в машину и умудрились добраться до отеля, не заблудившись и не попав в страшную аварию.
Другим на нашем месте стало бы ужасно стыдно, войди они после такого провала в роскошный номер с джакузи, дорогущим ковром, королевской кроватью и панорамными видами. Ведь мы ничего не сделали, чтобы заслужить это. Но я почувствовал лишь облегчение и был несказанно рад, что можно взять и зависнуть в этом потрясном номере с джакузи. Долго смотрел на ванну, полную воды.
– К черту все, – пробормотал я и, не спрашивая ничьего разрешения и одобрения, включил механизм, и вода в ванне забурлила и запенилась. Разделся до трусов, убеждая себя, что в этом нет ничего странного. Вскоре вода нагрелась, я залез в джакузи и посидел там немного.
Конечно, отчасти я надеялся, что Эш тоже придет и залезет в ванну. Хотя нет, не отчасти. Если при этом Кори тоже захотел бы присоединиться, наверное, ничего страшного. Пусть и он сидит в джакузи с нами. Ведь сидеть вместе в джакузи не приравнивается к приставанию. Вряд ли совместное принятие ванны закончится тем, что у нас с Эш что-то закрутится. Просто сам факт, что я в одних только трусах сижу в джакузи с девчонкой в нижнем белье – это уже круто.
Но через несколько минут эта возможность стала чисто теоретической, потому что я уснул.
Глава 14
Беспокойное утро в отеле
Проснулся я на полу. Во рту был вкус помойки, а шея затекла так сильно, будто на ней паслись лошади. А еще ширинка трусов разошлась, и из нее торчал полноценный утренний стояк.
Стояк, несомненно, принадлежал мне, поэтому я тут же очнулся и ударился в панику.
К счастью, остальные спали, и некому было испытать отвращение при виде моего сбежавшего из трусов стояка. Кори спал в одежде на одной стороне кровати. С другой стороны под одеялом лежала Эш. Я бросился в ванну и направил свой член вниз так, чтобы пописать в унитаз, а не на потолок или стену. С трудом пописав, обнаружил, что стояк никуда не делся, поэтому быстро и деловито помастурбировал над раковиной, используя кондиционер для волос, сполоснул раковину, принял душ и оделся.
Кори и Эш еще спали. А у меня по-прежнему не было телефона. Я включил телек и стал переключать каналы, пока не нашел тот, по которому показывали «Голубую планету» с Дэвидом Аттенборо, и, наверное, в семьдесят пятый раз в жизни прослушал его рассказ про кольчатых червей.
Первым проснулся Кори и сразу направился в ванную. Но тут же выскочил из нее.
КОРИ: Уэс!
УЭС: Что?
КОРИ: Что это там в раковине?
УЭС: Понятия не имею.
КОРИ:
УЭС: А что?
КОРИ: Вот и я не имею понятия, но похоже на сперму.
УЭС:
ЭШ: Бррфрр…
КОРИ: Уэс, прав я или нет? Это твоя сперма в раковине?
УЭС: Кори, говори потише!
