Кафа Аль-зооби - Лейла, снег и Людмила
Люда была единственной женщиной в жизни Ивана. Он любил ее, и для него она была красивее и умнее всех женщин. Но, прислушиваясь к этим разговорам, Иван невольно кривил губы, удивляясь ее самоуверенности:
– Я уверен, что на земле нет ни одной женщины с нормальным умом.
На что Люда отвечала:
– Ты прав. Очень глупо мечтать о чем-то подобном и надеяться осуществить это за твой счет.
– Что ты имеешь в виду?
В этот момент она почувствовала победу. Ей удалось вызвать у него беспокойство и сомнение, и тем самым она восстановила попранное на миг достоинство. Людмила вспорхнула с места, словно бабочка:
– А вот что: жизнь прекрасна и дается человеку лишь один раз, и глупо растрачивать ее в ожиданиях.
Она не стала объяснять, что действительно подразумевала, поскольку и сама не знала, в каком направлении потечет ее жизнь в будущем, но в то же время верила в необходимость перемен. В тот момент она довольствовалась лишь тем, что вызвала в душе Ивана сомнение, не дав возможности одержать верх и посмеяться над ее ограниченностью.
До их брака Иван был лишь одним из многочисленных поклонников Люды. Целый год он добивался ее внимания, перепробовав для этого все известные средства. И, в конце концов, сумел завоевать ее сердце, когда на вопрос Людмилы, почему он так упорно преследует ее, ответил уверенно:
– Потому что все равно ты будешь моей.
В то время Иван был преуспевающим молодым человеком, сумевшим в последние годы перестройки накопить немалую по тем временам сумму денег. Он совершил несколько выгодных поездок в Турцию: продавая там чайные сервизы по отличной цене, на вырученные деньги привозил чемоданы одежды и джинсов.
Его настойчивость и уверенность покорили Людмилу. Если бы Иван умолял ее, стоя на коленях, она, возможно, колебалась бы, но он ответил в утвердительной форме, исключавшей всякие сомнения: «Все равно ты будешь моей». Именно такой мужчина был достоин ее – уверенный и решительный. Есть люди, знающие, чего именно они хотят добиться в жизни, и уверенно идущие к своей цели, и она была из их числа. В то время она решила, что Иван тоже относится к этой категории людей. Она ответила ему любовью и согласилась на замужество, убежденная, что его упорство позволит с легкостью осуществить все мечты.
Начало было многообещающим. Однако не прошло и двух лет, как Людмила начала пересматривать свою веру в мужа, особенно после того, когда Иван начал заниматься, по ее словам, «черт знает чем».
Именно эти его дела стали потихоньку подтачивать фундамент их любви, и он прогнил и разрушился в один злосчастный момент, совершенно неожиданный для Ивана. Люда, живя в стеснении, наблюдала за крахом их отношений, чтобы навсегда вытряхнуть из памяти пыль обломков. Она похоронила надежду на продолжение совместной жизни – этой «низкопробной комедии», где Иван с большим успехом играл роль неудачника.
Что до Ивана, то через несколько лет он будет сидеть, кусая губы, воспроизводя в памяти все эпизоды этой «низкопробной комедии» – комедии его жизни.
Каким образом он мог предотвратить случившееся? Может быть, следовало сохранить верность юношеским мечтам, когда он был студентом филологического факультета Ленинградского университета, и поступить в аспирантуру, опубликовать свои стихи, дабы обеспечить себе работу и пусть и бедную, но достойную жизнь? Кто знает, а вдруг он стал бы известным поэтом? И если бы занялся не коммерцией, а другой работой, то, вероятно, не пришлось залезать в долги… А может…
В то время Россия переживала закат своей славы и величия, не проливая лишних слез, безропотно прислушиваясь к гулу потрясений, поражавших ее до самых глубин. Но Ивана, как и всех простых людей, начали одолевать призрачные надежды на свободу, демократию и благоден ствие, и он последовал за воображаемым благом, удивляясь тому, как вихрь перемен подрывает глубинные основы жизни, как рушатся устои, и в воздухе разносится доносящаяся с запада пыль светящихся мечтаний. Он не думал, не колебался, не принимал решений, а поступил как все и присоединился к общей массе людей, занявшихся коммерцией. «Останься я верен своим мечтам, – думал он, – меня, как и многих, бросило бы на дно, в нищету и отчаяние».
Мог ли Иван последовать в то время вчерашним, уже устаревшим мечтам, когда все вокруг успели без сожаления выбросить их из головы, – так же, как сняли с себя одежду и обувь советского производства эпохи пятилеток и переоделись в джинсы, пропитанные запахом долин и ранчо?
Иван полагал, что все эти явления предвещают добро, и пал жертвой великого заблуждения, будто он стоит на пороге рая, где можно быстро обогатиться, как удалось другим, и нужно всего лишь приложить усилие и терпеливо выждать, чтобы получить туда входной билет.
Этот билет могла обеспечить только коммерческая деятельность – занятие, которое стало процветать, словно мох в стоячей воде, и в один день превратило целое общество в сплошную биржу – спрут, безжалостно пожиравший попадавшееся на его пути и превращавший все в товар – все хотели купить и все хотели продать. Говорили только о сделках. В мелких сделках голодные старики продавали свое нехитрое имущество, чтоб получить на хлеб. В других, крупных сделках продавалось и покупалось имущество государства и народа. Заключались еще фиктивные сделки между людьми, не имевшими ничего, после чего один из них отправлялся на поиски товара, а другой уходил искать покупателя.
Иван, истративший весь доход от челночной торговли на любовные вечеринки с Людой и дорого заплативший за мгновения тщеславного блеска, когда он покупал Люде все, что она пожелает, дошел до нищеты – его карманы были пусты.
Но он не впал в отчаяние. После двух удачно провернутых операций к нему вновь вернулась жажда обогащения. В первый раз они с другом купили большую партию капусты и распродали ее. Свою долю вплоть до последней копейки Иван отдал Люде со словами:
– Возьми, я дарю этот успех тебе.
На первую выручку, уже после брака, Люда купила японский магнитофон, поставила его на видное место, как новогоднюю елку, и под музыку стала встречать Ивана, занятого теперь другой сделкой: ему предложили помочь в продаже сирийского нижнего белья. Операция удалась, и Иван, которому это дело не стоило больших усилий и времени, заработал на ней больше, чем на капусте. Успех воодушевил его, и он решил за короткий срок сколотить капитал, чтобы обеспечить изобилие себе и Люде.
Вопреки его ожиданиям, второе предложение превосходило самые смелые мечты. Ему предложили для перепродажи красную ртуть, которую используют в военном производстве. Ее предлагал – тайно, через посредника – один генерал армии.
Иван немедленно приступил к телефонным переговорам и обнаружил, что товар предлагается по очень низкой цене, и он может поднять ее в два или три раза, если сумеет найти иностранного покупателя, и что даже в этом случае цена останется низкой, между тем как ему достанется невообразимо высокий барыш. Обещанная сумма потрясла воображение Ивана, и в грустной тишине ночей собственная фантазия вырывала его из пропасти отчаяния и возносила, словно ковер-самолет, на самую вершину богатства.
Ради этого дела Иван перевернул дом вверх дном в поисках старых блокнотов, где были записаны телефонные номера студентов-иностранцев, учившихся вместе с ним и уже разъехавшихся по своим странам. Он рассчитывал найти среди них покупателя для дешевой ртути. Найдя записи, он почувствовал, что ступил на первую ступеньку лестницы, ведущей к богатству. В течение недели он пытался связаться хотя бы с одним из тех знакомых. На плохом английском Иван пытался объяснить тем, кто поднимал трубку на другом конце света, чтобы они передали такому-то: пусть ждет его звонка в условленном часу, нужно переговорить по очень важному делу. А Люда в это время считала, глядя на часы, минуты разговора. Положив трубку, муж успокаивал ее:
– Не волнуйся, ангел мой. Скоро мы не только возместим эти телефонные расходы, но получим такой барыш, о котором ты и не мечтала.
Но в итоге время на разговоры стало исчисляться не в минутах, а в часах. Иван выкатил глаза, увидев сумму, обозначенную в телефонной квитанции, тем более что его усилия не увенчались успехом, и он так и не нашел покупателя для ртути, предложенной по низкой цене. Пройдет много времени, и он узнает, что подобные сделки в действительности совершались, но на куда более высоком уровне, и что занимавшиеся этим имели баснословные доходы. Что же касалось Ивана и ему подобных, то до них доходили лишь самые общие разговоры о тех операциях, и им суждено было довольствоваться сладкими грезами и вдыхать издалека пьянящий аромат денег.
В последующих сделках, где длительность телефонных разговоров достигала иногда часа, а встречи продолжались до поздней ночи, заключались договоры по различным товарам: сигаретам, имеющимся где-то и по такой-то цене, продуктам, строительному железу, швейным иглам, электрическим лампам, другим мыслимым и немыслимым товарам. Ни одна из этих сделок не была гарантирована и не предвещала удачи, кроме одной, когда Ивану показалось, что осталось сделать слабый толчок, и двери в большой мир распахнутся перед ним настежь. Тогда он нашел покупателя, который согласился купить партию леса, готового к экспорту за границу, и надбавил в цене. Иван вел телефонные переговоры до тех пор, пока каждая из сторон не согласилась на условия другой. Потом подскочил к Люде и, обняв, приподнял ее над полом:
