Элизабет Леттс - Снежок

Вскоре Уолш стал одним из самых известных жокеев в стране, выигрывая каждый крупный чемпионат для своих богатых хозяев. В тот день в Северной Каролине этот щеголеватый мужчина атлетического телосложения, выдававшего его мастерство наездника, и с уверенной улыбкой человека, привыкшего выигрывать, увидел перед собой молодого парня, чье умение держаться в седле сразу бросалось в глаза прожженному профессионалу. Наездник всегда узнает наездника, поэтому Микки – не обратив внимания на его рабочую лошадку и провинциальную голландскую манеру езды – мгновенно распознал в Гарри талант. Едва Гарри отдал призовые деньги и ленту жене, ирландец подошел к нему. Гарри все еще не очень хорошо говорил по-английски, но сразу узнал ирландский акцент.

– Чем ты занимаешься, парень? – спросил Микки.

– Я фермер, – ответил Гарри. – Работаю на табачной ферме рядом с Гринсборо.

– Ты не фермер. Ты наездник. И должен работать с лошадьми.

Сердце Гарри забилось быстрее. Он и мечтать о таком не мог. Но даже здесь, на местной выставке, Гарри видел людей, которые имеют дело с лошадьми в Соединенных Штатах: женщин в белых перчатках и шляпках с вуалями и мужчин в твидовых костюмах, чьи фермы получали доход с издольщиков вроде Гарри. Но он ни о чем не жалел, ему повезло, что он смог осесть в Штатах, и он знал это. Это была страна возможностей и надежд, не обезображенная шрамами войны.

Но лошади…

Гарри помнил времена, когда все уже шли домой и солнце садилось за церковью Синт-Оденроде, а он оставался, хотя от седла болели кости, и отрабатывал какой-либо маневр – смену ног на галопе или поворот, всегда стараясь сделать лучше. Гарри знал, что чувствует лошадь, едва прикоснувшись к ней. Он знал это точно. Но сейчас у него была семья, у жены скоро должен был родиться ребенок. Лошади – это просто развлечение, а табачная ферма позволяла ему зарабатывать на жизнь.

Ирландец смотрел на него своими светлыми глазами и добродушно улыбался. Гарри попытался сказать «нет», но у него не получилось. Он сидел верхом на старой рабочей лошади и на мгновение, лишь на одно мгновение, попытался представить себе лучшую жизнь, ту, о которой он на самом деле мечтал.

– Я не знаю, подхожу ли я… – сказал Гарри.

– О, ты прекрасно подходишь. – Голубоглазый мужчина продолжал улыбаться. – Я вижу, что ты стремишься к победе сильнее, чем большинство людей. И поверь мне, сынок, это все, что требуется.

В конце дня, возвращаясь на ферму, Гарри чувствовал себя усталым, но довольным. У него было десять долларов, а слова ирландца запали ему в душу. Лишь несколько дней спустя он узнал, что этот дружелюбный парень – не кто иной, как легендарный Микки Уолш, который начинал свою карьеру, катая детей на пони в Центральном парке, а сейчас стал влиятельным миллионером.

В тот день эти слова не шли у него из головы, даже когда Гарри ложился спать. Больше всего на свете он хотел ездить верхом. Но, закрывая глаза, он видел лишь ряды табачных кустов, он и Йоханна знали, что если они не получат хороший урожай, денег у них не будет. Гарри начинал понимать, что дела идут не так уж и хорошо. Билл Маккормик был пьяницей и не следил за фермой, а лето выдалось засушливым и жарким. Им нужен был дождь – или урожая не будет.

В табачном краю ноябрь – время аукционов. Со времен «великой депрессии» правительство выделяло субсидии, чтобы поддерживать цены на сельхозпродукцию, но, несмотря на это, цены то и дело значительно колебались. Йоханна была на седьмом месяце, а их стартовый капитал – сто шестьдесят долларов, которые они привезли из Голландии, был практически израсходован за время долгого жаркого лета, перешедшего в засушливую осень. Каждый день местные поднимали глаза к небу в надежде на дождь, но тот все не шел. Блестящие ряды табачных кустов усыхали и желтели.

В итоге Гарри и Йоханне пришлось признать правду. Весь их тяжелый труд оказался бесполезным. Табак не уродился, и их пятьдесят процентов оказались пятьюдесятью процентами от ничего. Следовало искать работу где-то еще – Гарри нужно было зарабатывать хоть сколько-нибудь на жизнь.

Гарри сохранял контакт с Микки Уолшем, который обещал подыскать работу для него, но пока это ни к чему не привело. Когда ребенок уже должен был родиться, они поняли, что выбора нет. Сестра Йоханны, жившая возле Гринсборо, предложила приютить семью, пока они ждут ребенка. Гарри перебивался случайными заработками. Это было все, что он мог найти. Больница выставила счет в сто тридцать долларов, и Гарри работал круглые сутки, лишь бы собрать их. Когда они оплатили этот счет, у них не осталось ни цента. Их сын Джозеф, которого вскоре прозвали Шефом, родился в то время, когда уверенности в завтрашнем дне не было совершенно. Гарри и Йоханна не знали, что делать и как они смогут прокормить лишний рот.

Из-за всех изменений в аграрном секторе американской экономики это было не лучшее время для иммигранта, пытающегося заработать на жизнь фермерством. В довоенной Голландии ферма и пивоварня приносили доход достаточный, чтобы кормить семью, но, как Гарри быстро понял, существовала огромная разница между работой по найму и владением собственной землей. По всей стране люди снимались с места, покидая родные края в поисках образования или работы на фабрике. Фермы, которые из поколения в поколение передавались по наследству, продавали, земли объединялись в более крупные хозяйства – это было началом конца семейных ферм, продлившимся до 1980 года.

Когда они ступили с корабля на американскую землю, Гарри и подумать не мог, что он не будет фермером. Он всю жизнь возделывал землю. Но времена менялись.

Гарри и Йоханне необходим был собственный дом. Они не могли сидеть на шее у сестры Йоханны. Гарри непрерывно искал работу. На мебельные фабрики в Хай-Поинте требовались рабочие – Гарри просматривал объявления, раздумывая, пригоден ли он для такой работы.

Но Микки Уолш помнил о молодом человеке, и, когда все выглядело уже совсем безнадежно, раздался звонок. Микки порекомендовал Гарри на должность в конюшне Пенсильвании. Работа с лошадьми. В третий раз после прибытия в Хобокен Йоханна и Гарри упаковали чемоданы и переехали.

Глава 8

Помощник конюха

Гарри и Йоханна прибыли на лошадиную ферму Стиррап Хилл в Бейкерстауне, штат Пенсильвания, в 1951 году. У них было жилье – небольшой домик на той же земле, где расположены конюшни, но он, по крайней мере, не имел трещин в стенах. Гарри с утра до вечера был занят лошадьми. Мастер на все руки, он занимался всем: чистил стойла, кормил лошадей, объезжал их, следил за наездниками, которые приходили учиться или опробовать лошадь. Он прилаживал на коней сбрую, готовя их к поездке, и прогуливал их после этого, давая скакуну возможность остыть.

И теперь у него был стабильный доход: тридцать пять долларов в неделю. Даже в начале 1950-х годов, когда средняя зарплата американца составляла три с половиной тысячи долларов в год, Гарри получал чуть больше, чем ничего, гроши, особенно для растущей семьи. Военные годы научили Йоханну экономить и откладывать деньги, так что она стойко переносила лишения. Она пыталась найти способ сделать так, чтобы скудного дохода семье хватало. Когда они приехали в новый дом, малышу Джозефу было всего три недели от роду. Йоханна выреза́ла купоны на скидки из газет, чинила одежду и штопала носки и не оставляла ни одного пенни без учета.

Несмотря на тяжелую работу, Гарри все же считал, что ему живется легче, чем в тяжкие военные годы, – по сравнению с тем, что пришлось перенести ему и остальным. Ему платили за то, что он ездит на лошадях, – это казалось невероятной удачей. Гарри работал с рассвета, когда вставал, чтобы убирать стойла, дотемна, когда возвращался домой, вымотанный, пропахший лошадиным потом и мылом. Но, несмотря на тяжелую работу и мизерный заработок, он чувствовал, что наконец занимается тем, чем должен. Босс Гарри был им доволен: тот хорошо управлялся, старательно трудился и серьезно подходил к делу. Гарри заботился о том, чтобы стойла были чистыми и в них было свежее сено, он чистил лошадей, следя за их гривами и шерстью. На некоторых из них он даже ездил. Босс заметил, что у Гарри был дар – он мог успокоить нервничающую лошадь, легко справляясь даже с самыми непослушными.

Большие животные с молниеносными рефлексами, лошади склонны быстро обращаться в бегство. Испуганная лошадь сразу же попытается сбежать. В соревновании грубой силы она превосходит человека в десять раз, но люди придумали много способов контролировать их. Можно продеть цепь под подбородком лошади, а затем вокруг выступающей части ее носа. Более жестокий метод подразумевает цепь, обмотанную вокруг верхней губы. Когда кто-то пытается оседлать лошадь, с которой сложно сладить, он обычно стоит сбоку, держа лошадь за копыто или за цепь и дергая ее.