Грегори Робертс - Тень горы
– Слушай, Винсон, можно попросить Навина подключиться. Искать пропавшую любовь – это как раз по его части.
– Ты можешь ему позвонить?
– Я не пользуюсь телефоном, но могу отвезти тебя к Навину, если хочешь.
– Пожалуйста, сделай что-нибудь, – попросил он. – Я ужасно беспокоюсь.
Мы встали, я – так и не притронувшись к пиву. Я оставил чаевые для Свити, впрочем не слишком щедрые.
– Чтоб тебе, Шантарам, – сказал он, возвращая табличку «Занято» на стол. – Ты не знаешь, кто будет пить это твое пиво?
Я доставил утратившего любовь Винсона в агентство «Утраченная любовь» по соседству с моим номером и оставил на попечение Навина.
Наши отношения с Навином стали в последнее время прохладными. Было ясно, что он обижен на меня, но я не мог понять за что. Я привез к нему Винсона, потому что доверял ему, и надеялся, что он оценит это.
Когда я уходил, он улыбнулся мне вежливой формальной улыбкой и обратил к Винсону озабоченное лицо с заготовленными серьезными вопросами.
Я съел банку консервированной фасоли, запил ее пинтой молока и для лучшего усвоения этих продуктов из неприкосновенного запаса принял полстакана рома.
Оставив дверь открытой, я уселся в свое любимое кресло. Это было капитанское кресло с изогнутой спинкой, обитое выцветшей темно-синей кожей. Оно принадлежало управляющему гостиницей.
Джасвант Сингх унаследовал его от предыдущего управляющего, унаследовавшего его от кого-то, кто явно знал толк в креслах для писателей. Я купил его у Джасванта, а ему поставил взамен новое шикарное офисное кресло.
Джасвант сразу влюбился в него и развесил вокруг разноцветные лампочки. Я же поставил свое старое кресло в угол, откуда было хорошо видно балкон, а также стол управляющего и лестницу, ведущую к нему. В этом кресле я написал некоторые из своих лучших произведений.
Я писал одно из своих лучших произведений, когда в дверь постучал Навин.
– У тебя есть минутка? – спросил он.
Навин был умен, храбр, добр, честен и предан своим друзьям. Такого человека хочется иметь в качестве сына или брата. Но в данный момент я работал.
– Одна?
– Ну, две-три.
– Две-три, конечно, есть. Заходи, садись.
Он сел на тахту и осмотрелся. Смотреть было, в общем, не на что.
– Ты всегда держишь дверь открытой?
– Когда не сплю.
– Здесь… – начал он, подыскивая слова, чтобы описать комнату, где все было подготовлено к срочному бегству. – Здесь похоже на лагерь для новобранцев, если понимаешь, о чем я. Я думал, что комната станет уютнее после того, как ты поживешь в ней, но… она не стала.
– Карла называет ее Люксом беглеца.
– Ей здесь нравится?
– Нет. Что у тебя за проблема, Навин?
– Дива, – вздохнул он, поникнув головой.
– А что с ней?
– Она предложила мне работу, – произнес он расстроенно. – Поэтому я такой дерганый в последнее время.
– Это так ужасно, когда тебе предлагают работу?
– Ты не понимаешь. Она пригласила меня к себе. Один из ее служащих отвел меня аж на самую крышу ее дома, у моря на Ворли. У нее там офис. Мы с ней довольно давно не виделись, она… мы оба были заняты.
Он хотел было добавить что-то, но передумал и замолчал. Подождав, я произнес поощрительно:
– Так-так…
– Она… она постриглась. Выглядит потрясающе. Она была одета в красное. Там ветер на крыше. Когда я увидел ее, то на секунду поверил, что она позвала меня, чтобы сказать…
Он опять опустил голову и уставился на свои руки.
– Но вместо этого она предложила тебе работу.
– Да.
– С хорошей оплатой?
– Да. Даже слишком хорошей.
– Ну, так она заботится о тебе. Ты для нее не чужой человек. Вы кое-что пережили вместе. Она беспокоится из-за того, что в агентстве «Утраченная любовь» тебе приходится слишком много шататься по улицам.
– Ты так думаешь?
– Я думаю, что таким образом она хочет дать тебе понять, что ты ей небезразличен. Что же в этом плохого? Это очень хорошо.
– Может, ты и прав. Помнишь, в тот вечер в трущобах она чуть не поцеловала меня.
– Ну да, помню. Она велела тебе заткнуться и поцеловать ее. Возможно, так и следовало сделать.
– Знаешь… – задумчиво проговорил он, – нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к этой новой Диве. Со старой я всегда знал, что она думает и что скажет. А счастливую, улыбающуюся Диву я не понимаю. Я как радар в снежный буран. Похоже, мне надо вторично влюбиться в ту же женщину.
– Я когда-то читал книгу под названием «Женщины для чайников».
– И чему она тебя научила?
– Я не понял, что автор хотел сказать. Хотя он подтвердил одну вещь, знакомую мне по собственному бестолковому опыту: невозможно понять, что у женщины на уме, пока она сама не скажет это. И поэтому ты должен спросить ее. Спроси ее как-нибудь в ближайшее время, насколько серьезно она ко всему этому относится.
– Полагаешь, я должен согласиться на эту работу?
– Нет, конечно. Ты работал на ее отца. А теперь работаешь на себя. Если откажешься, она будет уважать тебя больше, чем если бы ты согласился. Она, вероятно, найдет другой способ удержать тебя при себе.
Он собрался уходить и хотел вымыть свой стакан. Я отобрал у него стакан и поставил на стол.
– Ты хороший человек, Навин, – сказал я. – И она знает это.
Он был уже в дверях, но тут обернулся с боксерско-балетной стремительностью:
– Кстати, не забудь о гонке.
– О какой еще гонке?
– Ты не знаешь? Чару и Пари отправились в трущобы, а я вызвал на соревнование Бенисию. Состоится сегодня.
– И Бенисия согласилась?
– Да.
– Ты что, виделся с ней?
– Вроде того. Ну, до встречи.
– Погоди. Что значит «вроде того»?
Он прислонился к дверному косяку, но встречаться со мной взглядом избегал.
– Я договорился повидаться с ней, чтобы купить кое-какие ювелирные изделия. Это единственный способ увидеть ее. Бенисия девушка труднодоступная. Она усадила меня на ковер в этой древней квартире, где занимается бизнесом. А разговаривала она со мной в никабе[90].
– В полностью закрытом или только в черной маске?
– Только в маске. А глаза у нее – это что-то.
– Она мусульманка?
– Нет. Я спросил ее, и она сказала нет. Ей просто нравится никаб. Да это и не настоящий никаб вовсе. Это скорее черные очки во все лицо, оставляющие незакрытыми только глаза. Ей, наверно, сделали его на заказ. Но глаза, старик, – это что-то, – повторил он.
– Персонаж под маской. Карла будет в восторге.
– Да, старик, глаза у нее…
– Успокойся, Навин. Как проходил разговор с Бенисией?
– Я накупил у нее раджастханских украшений, чтобы показать свои честные намерения, а затем объяснил ей ситуацию. Она согласилась, но выдвинула условие.
– Ну да, как же без условий.
– Я должен прийти к ней на свидание.
– Если ты выиграешь или если проиграешь?
– Если выиграю, проиграю или если будет ничья.
– Ты шутишь?
– Да нет.
– Черт побери, Дива вряд ли будет в восторге оттого, что ты пойдешь на свидание к женщине-загадке, которая водит винтажный мотоцикл в триста пятьдесят кубов быстрее всех в Бомбее.
– Всех, кроме меня, – сказал Навин. – Я тренировался, Лин, я быстро езжу.
– Тебе придется ехать очень быстро, когда Дива узнает о свидании.
– Что делать? Мы договорились.
– Дива точно взгреет твою задницу за это, но зато ты пополняешь копилку авантюрных историй, которые собирает Дидье. Он будет вне себя от радости, когда узнает об этом.
– Он уже знает. Все знают… кроме Дивы. Я думал, ты знаешь тоже.
Я не знал. Никто не сказал мне. Я почему-то оказался вне дружеского круга, который сам же помогал сколотить.
– А где гонка проводится?
– От «Эйр Индии» по Марин-драйв, Педдер-роуд и обратно. Три круга.
– Где вы делаете поворот на Педдер-роуд?
– У последнего светофора перед баром «Хаджи Али».
– И когда это состоится?
– В полночь.
– Ух, как это понравится копам!
– Копы помогают нам, обеспечивают безопасность движения. Мы так благодарны им за, скажем так, сотрудничество, что даже согласились на их цену, а цена немаленькая. Нам так или иначе пришлось бы обращаться к ним, потому что нам нужны полицейские рации. В это вложена куча денег.
– В том числе моих, – рассмеялся я.
– Знаешь, – произнес он растерянно, – в тот момент в голове у меня была только эта гонка, и я даже не подумал о том, как отнесется Дива к моему свиданию с Бенисией.
– Какой бы ни был момент, это не оправдание, Навин.
– Если бы это была прежняя Дива, которая так и норовила врезать мне, ничего такого не случилось бы.
– Приведи с собой на свидание новую Диву. Вдруг она понравится Бенисии. А Дива к тому же любит украшения.
– Бенисия имеет в виду не такое свидание.
