Мил Миллингтон - Бытовая химия
– Так значит вы еще не подписали контракт? – спросила Фиона.
– Все равно что подписали.
– Но на самом деле не подписали?
– На самом деле – все равно что подписали.
– Ага… – сказала Фиона, записывая что-то в блокнот, – понимаю.
Эми вынула изо рта сигарету и постучала ею по крышке стола.
– Джоджина Най, – весомо сказала она, обращаясь к Хью, – уже велела своему агенту передать права на написание книги Тому. Они встречались уже дважды, и Том выбрал отличный ракурс для ее книги… – Она сочиняла напропалую, об этом еще и речи не было, но Эми незаметно подмигнула мне, что было ее фирменным ноу-хау жестом, и я в знак согласия убедительно кивнул. – Так что тут главное – вопрос времени. А те, кто думают, что автором ее книги будет не Том, те… – она посмотрела на Фиону и помахала рукой в воздухе, как бы подыскивая нужное слово, и она жестом просила Фиону поймать его. Как только Фиона открыла рот, Эми закончила фразу: – те просто тупицы. Так что Пол Дуган, агент Джорджины Най, и я сейчас заканчиваем обсуждение тонкостей дела.
– Хорошо, – сказал Хью, – просто прекрасно.
Фиона нарочито поднесла кончик шариковой ручки к странице блокнота.
– Говоришь, ты уже нашел подходящий угол зрения, Том?
– Да, – ответил я.
– Совершенно верно, – добавила Эми, но взгляд Фионы был прикован ко мне. Мне показалось, что она выглядит утомленной. Она не смотрела так прозорливо, как прежде. Словно ее голубые ирисы глаз, скажем, всего лишь завяли, а не покрылись инеем. Может быть, она слишком много работала, что сказывалось на ее внешнем виде.
– Да, – повторил я с улыбкой.
Фиона внимательно разглядывала меня, и мгновенно на ее лице промелькнуло нечто среднее между удивлением и замешательством, но это выражение тут же исчезло. Лицо снова стало непроницаемым.
– Ну, тогда, вероятно, ты мог бы поделиться со мной тем, что это за ракурс? Потому что, – кто знает, – возможно, я посчитаю нужным упомянуть это в той крохотной рекламной кампании, что нам предстоит.
– Ее шотландское происхождение – это раз, – сказал я, оттягивая время. – Об этом будет сказано многое. Джордж – шотландская актриса, играющая в сериале «Устье». Выход книги – это большое событие, и оно совпадет по времени с Эдинбургским фестивалем. Мне ли тебе об этом рассказывать, Фиона?
– Но если уж ты все равно это делаешь, Том! И я очень благодарна тебе за это.
– Но… но! – Я вытянул вперед руку, демонстрируя указательный палец на крохотном расстоянии от большого, словно показывая точный и обманчиво маленький размер этого «но»… или что-то в этом роде… О боже, не знаю уж, что я делал. – В чем главная проблема с этим шотландским ракурсом? – Я откинулся на стуле, улыбнулся и сложил руки домиком, дав понять, что нахожусь в ожидании ее ответа, который мне просто придется повторить, потому что у меня уж точно не было ни малейшего представления о том, что надо было отвечать.
Эми снова вставила сигарету между зубов и в ожидании уставилась на Фиону.
– Хмм… ну… – Фиона посмотрела на Хью.
Хью отвернулся, делая вид, что рассматривает книги на полках собственного кабинета.
– …Ну, – продолжила Фиона нерешительно, – шотландский поворот темы вполне хорош, но он не везде сработает.
– Точно, – ответил я.
– Совершенно верно, – подтвердила Эми.
Я почувствовал, что хватит ломать комедию, наклонился вперед и, придвинувшись к Хью, поинтересовался:
– А ты будешь проверять гранки?
– О, я не… – начал Хью, но Фиона постучала ручкой по столу.
– Извините, пожалуйста, но мне кажется, я только что пропустила ту часть разговора, где ты объясняешь про выбранный ракурс. Не мог бы ты еще раз пояснить?
Эми увидела, что я мнусь, не зная, что ответить, и правильно догадалась, что сомнения эти будут терзать меня еще месяц или полтора, поэтому решила взять инициативу на себя:
– Ты кое-что упускаешь из виду, Фиона, а именно то, что Джорджина Най – женщина… – Она театрально набрала воздуха, словно собиралась продолжить фразу словами вроде: «с прекрасными волосами», или: «которая жонглирует апельсинами», или не знаю уж что, но внезапно меня озарила искра вдохновения, и я встрял:
– Жен-щи-на. Джорджина Най – женщина! – сказал я.
Фиона изобразила удивление.
– И ты добился от нее этого признания уже на второй вашей встрече, Том? Ничего себе. С такой ценной секретной информацией наши ставки настолько велики, что можно затеять целую серию сенсационных публикаций в бульварной газете.
– Я имел в виду… Фиона… – сказал я, делая ударение на ее имени, словно в знак несогласия с ней, – что сериал «Устье», как и все мыльные оперы, особенно популярен у женской части аудитории. Не только ее героиня Мейган – характерный женский персонаж, но и сама Джорджи считается лицом феминизма, что признают даже такие источники, как вполне уважаемая газета «Дэйли мейл». Если мы выберем этот ракурс, то сохраним поклонников сериала и привлечем более широкую аудиторию.
Фиона неотрывно смотрела на меня. Хью приподнял брови и вдумчиво закивал. Эми потянулась в мою сторону и потрепала меня по волосам. Фиона молчала несколько секунд.
Но через какое-то время она все-таки нашлась, что сказать.
– Ты что, болен на голову? – сказала она. – Это же автобиография звезды! Как ты думаешь, что произойдет, если мы пообещаем автобиографию звезды, а потом преподнесем незатейливую книгу? Просто нужно решить, какие откровения мы будем использовать в пресс-релизах, и выстроить вокруг них остальную часть рекламной кампании.
– А никаких откровений нет, – объяснил я, – в биографии этой женщины нет ни малейших сенсаций.
– А что ее отец?
– Приятный человек. Мягкий, неизменно преуспевающий, они до сих пор в чудесных отношениях.
– Бывшие любовники?
– По ее рассказам, их было всего-то несколько, и расставалась она со всеми вполне доброжелательно.
– Боже правый! Ты хочешь сказать, что ее никогда никто пальцем не тронул, даже чуть-чуть?
– Очень похоже на то.
Фиона с недоумением взглянула на Хью.
– А мы знали об этом, когда подписывали контракт?
– Ну… – начал Хью, но Фиона не собиралась дожидаться, пока он там что-то промямлит.
– Мазохизм? Аборты? Антидепрессанты?
– Ничего.
– Господи, что же делала эта женщина последние тридцать лет?! Да у нас ничего нет – пустое место.
– Именно так, если ты не позволишь мне вдумчиво развить феминистскую линию.
Фиона продолжала разглядывать меня в поисках признаков слабоумия, но теперь было очевидно, что при этом она определенно желала поверить в мою правоту.
– Ты предполагаешь, что сможешь справиться с этим ракурсом? – спросила она.
– Определенно. Я не собираюсь писать очередную биографию знаменитости, это будет действительно нечто особенное.
Фиона промолчала.
– Джордж действительно особенная, – продолжил я. – Нельзя терять такую великолепную возможность: подлинно добродетельная знаменитость.
– А может, у нее были проблемы с питанием? Булимия?
– Нет.
– Понятно, – сказала Фиона медленно, внутренне готовя себя к этой мысли. – Добродетель… Я могла бы построить на этом рекламную кампанию. Да, – в ее глазах и впрямь появился огонек. – Да, «не просто еще одна звездная биография». Мне нравится. «Смело. Интеллигентно. Неповторимо. Биография знаменитости в новом ключе, – такого вы еще не читали». Кстати, у меня еще остались всякие штуки с прошлой рекламной кампании, что мы делали для шепелявого игрока в крикет два года назад. Можно использовать тот же шаблон.
– А ты думаешь, Джорджина Най будет удовлетворена таким раскрытием темы? – спросил Хью.
– А почему бы и нет? – сказал я. – Ну, если мы сделаем это классно, конечно же. Кстати, она с самого начала сказала мне, что ее привлекает мысль, что в книге она будет выглядеть умной. К этому приложатся смешные истории из шоу-бизнеса и советы по моде, конечно.
– Конечно.
– Конечно.
– Совершенно верно.
Казалось, все согласились.
Эми вскинула вверх руки.
– Най будет просто счастлива. В смысле, кто же будет возражать, если его изобразят умным и социально востребованным с одной стороны, а с другой стороны выдадут за это еще и полтора миллиона фунтов?
– Откуда у тебя такие цифры? – с тревогой спросил Хью у Эми. – Мы же никому не называли конечной суммы.
– Мне так сказал Бил.
– Кто?
– Ну, Бил, парень, что приносит вам обеды.
– А, ну конечно, – кивнул Хью, – Билу видней.
Я забыл, что у Сары скоро день рождения, хорошо, что она сама поинтересовалась:
– Ты помнишь, что у меня день рождения через две недели?
– Конечно, – ответил я.
Сара обожала дни рождения. Вообще-то она любила всякие празднества, и они ее тоже: праздники явно придавали ей бодрость духа и лучезарное настроение. Сара и праздники настолько совпадали, насколько… эээ… не совпадали продукты, соединенные в приготовленных ею блюдах. Когда ей исполнилось 27, мы протанцевали всю ночь… вдвоем… дома… Ну, по крайней мере, Сара протанцевала всю ночь. Насколько я помню, дело было так: я спьяну вырубился на диване в какой-то момент, но последнее, что я помню, – ее танцующую, а когда я проснулся следующим утром, она все еще танцевала напротив меня.
