Майкл Бирн - Последний подарок

– Ты там? – Фил открыл дверь, и Булли поспешил прикрыть курткой голый торс.

Фил указал на волосы Булли.

– Тебе нужно постричься. А это – в помойное ведро, – сказал он, имея в виду его джинсы. – Я дам тебе свои.

Булли не стал спрашивать, куда подевались его собственные вещи. И так ясно.

– А это еще что? – Голос Фила посуровел. Он смотрел на тюбики, качающиеся на воде под кранами.

– Упали…

– Так подними. – Булли думал, что Фил рассердится, но тот лишь сверлил его взглядом. – Подрос, я смотрю?

Булли кивнул.

– Фил, – произнес он, хотя не обращался к нему по имени уже… много лет.

– Что?

– Тебе когда-нибудь везло? Знаешь, так, по-крупному?

– Вот, за родину пострадал, – ответил он, взглянув на след от ранения на своей груди. – Это ж везение, да? А что? В чем дело? Что ты натворил?

– Ничего.

Фил смерил его взглядом, словно инспектор в армии.

– Угодил в передрягу? Ну-ка, повернись, – велел он. Внимательно осмотрев Булли и не заметив на его теле видимых повреждений, Фил успокоился.

Джек зарычала.

– Все нормально, дружище, – сказал Булли собаке, вновь надевая куртку.

– Если твоя псина на меня бросится… – предостерегающе начал Фил.

– Я скоро уйду.

– А зачем приперся-то? Случилось что? Что ты задумал?

– Ничего. Просто пришел, и все.

Он умолк, думая, что Фил сейчас спросит, откуда он явился, на что живет, но тот лишь поинтересовался:

– На ужин хоть останешься? – Булли покачал головой, но потом кивнул. – Ладно, купайся. Только убери потом за собой. И пока ты здесь, следи, чтобы собака не путалась у меня под ногами.

Фил вышел в коридор, помедлил и, все еще не убирая руку с двери, снова заглянул в ванную.

– Я понимаю, она тебе не мать, но Эмма – хорошая женщина. Она за тебя волновалась. Я ей сказал, что ты поживешь у моего отца, пока мы тут устраиваемся. Так что не говори ей ничего, ладно? Она завтра возвращается. Кортни ведь тебе сказала, да?

Булли кивнул и опустил глаза, показывая свое разочарование лишь застеленному ковром полу. Значит, она все-таки сюда переехала. Ще же она сейчас? Наверняка по магазинам шляется, деньги тратит. На одежду.

– Нам всем пришлось несладко, Брэдли. Все это… Не только тебе – и мне, и сестре твоей тоже. Я знаю, ты был очень привязан к маме, но жизнь продолжается, – пробормотал Фил. – Оставайся с нами, если хочешь, но с собакой придется расстаться. Такую собаку нельзя держать в доме, где есть маленькие дети.

Булли молчал – просто ждал, когда дверь снова закроется. Он ничего не почувствовал, когда Фил заговорил о маме. Думал, что разозлится на него, но злости не было. Он и сам не понимал, как это так получается.

Он не полез в воду. Сел на краешек ванны, решая для себя, можно ли доверять Филу, можно ли рассказать ему про лотерейный билет, пока она не вернулась. Его не расстроили слова Фила о том, что с Джек рано или поздно придется расстаться: в его планы не входило возвращаться сюда. Теперь, на выигранные деньги, он сумеет купить собственное жилье. На что ему эта жалкая маленькая квартирка? Хотя, может быть, он останется сегодня на ночь, посмотрит, как тут что. Может, когда Кортни ляжет спать, даже расскажет Филу про билет. Булли все еще ненавидел его за то плохое, что он сделал, но вдруг он все-таки на что-то сгодится?

Булли опустил руку в ванну и поводил ею по воде. Она была почти нужной температуры, уже можно кушаться. Булли обвел взглядом ванную в поисках полотенца. Не нашел. Раньше он бы и без него обошелся, так бы обсох, – однако ванная не запиралась. Не хватало еще, чтобы Кортни сюда зашла и опять начала вопить.

– Сиди здесь, – велел он Джек и пошел проверить, есть ли полотенца в сушильном шкафу. В коридоре краской пахло сильнее. Он заглянул в комнату Кортни. Она была все такая же розовая, только на стенах вместо поделок висели постеры с поп-звездами. Булли вытащил из шкафа полотенце. Он узнал его: на нем было полинявшее изображение поезда. Вместе с полотенцем Булли прошел к своей комнате. Именно оттуда исходил запах. Дверь была закрыта. Он толкнул ее и понял, почему щетина кисти была в голубой краске.

Его как будто ударили наотмашь. Вся комната, кроме потолка, была небесно-голубой. Поверху стены были обклеены бордюром с машинками и поездами. Его кровать убрали; на ее месте стояла крошечная колыбель.

Она родила. У нее ребенок… Особенный человек. Мальчик, судя по цвету стен.

Булли вернулся в ванную. Оделся, сунул ноги в кроссовки и на цыпочках пошел к выходу. Джек скулила, семеня за ним – чуяла, случилось что-то неладное. Булли вытащил из розетки телефон и взял с электросчетчика одну десятку. Перед тем, как покинуть квартиру, нащупал в кармане свои очки и бросил их на пол.

Из ванной в коридор доносился шум льющейся воды.

Глава 6

Фил не заслуживал доверия. Сразу следовало сообразить, что нельзя включать его в список надежных людей. Отдай он Филу лотерейный билет, денег своих ни за что не увидит. Тот все потратит на нее… И на него, их нового ребенка.

Родных у него больше не осталось. Кортни не в счет. Теперь они с Джек сами по себе.

Меньше чем через одну серию «Скуби-Ду» Булли уже возвращался на поезде в Лондон. Контролеры по вагонам не ходили, и он забрался с ногами на сиденье. Джек улеглась рядом. Булли видел, что его попутчики недовольны, и ждал, что ему сделают замечание, но ни один из них не осмелился, – ведь рядом с ним была Джек и ее блестящие маленькие клыки. Ему нравилось злить пассажиров. Он знал, что они о нем думают; знал, что они не могут не обращать на него внимание. От этого у него даже поднялось настроение.

К тому времени, когда поезд начал замедлять ход, подходя к платформе, уже почти стемнело. В домах, стоявших вдоль железной дороги, зажглись квадратики окон. Едва двери открылись, Булли тотчас же вышел. Не стал искать, к кому бы пристроиться, и просто перемахнул через турникет, а Джек проползла под ним.

Купив три гамбургера, он слонялся по вокзалу, подкармливал Джек – и считал. Складывал часы, пытаясь определить, сколько еще времени у него в запасе: четыре дня. Это 24 х 4, плюс половина сегодняшней ночи. Примерно сто часов. Он не стал высчитывать точно – побоялся, что окажется меньше.

Еще Булли купил хот-дог. В результате у него осталось всего несколько мелких монет – на телефон не положишь.

Он все равно включил мобильник. Ему поступило сообщение. Не успел он открыть его, как пришло еще одно, а потом еще… И еще. Его засыпали эсэмэсками.

Позвони или напиши мне немедленно! Риз хххххххх

Он не знал никакой Риз. Судя по имени и поцелуям, это была девушка.

Одолжи тыщонку! Моей крошке нужна операция. Чаз

Нет, ни Чаза, ни его крошку он тоже не знал.

Парочка Сэмми, должно быть, раздавала его номер всем кому ни попадя. Теперь он их ненавидел – особенно тетку Сэмми, потому что она набивалась к нему в матери.

Булли внимательно прочитал остальные сообщения: просьбы, мольбы, угрозы – все требовали денег, которых у него не было. Потом телефон зазвонил; на экране появился незнакомый номер. Булли огляделся, как будто тот, кто звонил, тоже мог находиться на вокзале, потом нажал красную кнопку и отключил телефон. Лавируя между припозднившимися зомби, он направился к лестнице с именами погибших машинистов, но передумал и вышел из вокзала через стоянку такси.

Он обошел здание сзади и завернул за угол Олд-Парадайз-роуд. Танцующая леди хохотала над ним с кирпичной стены: дурак он, что подумал, будто Филу можно доверять.

Булли постоянно облизывал губы. После гамбургеров его мучила жажда. Он устал и еле волочил ноги, сбивая пальцы: носы кроссовок протерлись чуть ли не до дыр. Впрочем, всего через пять минут он ляжет спать на своем обычном месте. А завтра отправится в путь, в «Камелот». Он решил, что по дороге найдет кого-нибудь, кто согласится помочь – вроде той славной старушки, которая дала ему двадцать фунтов. Жаль, что нельзя ее найти, подумал Булли. Но с людьми, которые не живут на улицах, всегда так: вычислить, где они живут, невозможно.

Пока он добирался к месту своего ночлега, начался дождь. Булли велел Джек залезть в сумку и зашел в «Макдоналдс», чтобы чего-нибудь попить. Ему сразу повезло: на ближайшем столике стоял недопитый стакан с шоколадом, он был еще теплым. Булли стащил еще несколько пакетиков сахара и спустился в туалет: мочевой пузырь был переполнен. Налил там воду в бутылку. Пластик затрещал, когда он втиснул бутылку под кран. Вернувшись на свою территорию, Булли немного успокоился, но ноги были такими тяжелыми, словно на них давил весь негатив, накопившийся за день – гнев, досада, разочарование. Его воротило от одной мысли о том, что придется подниматься наверх, выходить под дождь и плестись в свой переулок. И Булли решил срезать путь.