Победивший дракона - Райнер Мария Рильке
– Твои львы сидят спокойно, они довольно доброжелательные твари, должен сказать. Но небольшая собака бегает совсем по краю земли, терьер, смотри, он сейчас упадет.
И действительно, любимый Бог увидел нечто веселое, белое, танцующее, как небольшой блик, около Скандинавии, где земля как раз страшно круто обрывается. И он рассердился и упрекнул святого Николая, что если его, Бога, львы ему не нравятся, то пусть попробует сотворить каких-нибудь сам, по своему усмотрению. После чего святой Николай ушел с неба и хлопнул дверью так, что одна звезда упала как раз терьеру на голову. Теперь несчастье сказалось в полном объеме, и любимому Богу пришлось признаться, что он один во всем виноват. И он решил не спускать с земли глаз. И стало так. Он предоставил своим рукам, которые тоже мудры, всю работу, и хотя весьма любопытствовал, как выглядит человек, все же непрерывно поглядывал на землю, где теперь, как назло, ни один листочек не хотел шевельнуться. Чтобы как-то утешиться после всех треволнений, он торопил свои руки скорей показать ему человека, прежде чем они отправят его в жизнь. И снова и снова спрашивал, как дети, когда они играют в прятки: «Уже? Ну как, готово?» Но в ответ только слышал, как его руки разминают глину, и ждал. Ему казалось, что слишком уж долго. Вдруг он увидел, как что-то падает в пространстве, темное, и так, как если бы выпало где-то поблизости от него. Предчувствуя недоброе, он призвал свои руки. Те сразу предстали – чуть не по локти вымазанные в глине, разгоряченные и дрожащие.
– Где человек? – закричал он. Тут правая рука набросилась на левую:
– Ты его выпустила!
– Помилуй, – сказала левая раздраженно, – ты же захотела все делать одна и вообще со мной не советовалась.
– Ты должна была его удержать! – И правая рука замахнулась. Но опомнилась, и обе руки заговорили наперебой:
– Он был такой нетерпеливый, этот человек. Он все время торопится жить. Мы обе ничего не могли с ним поделать, и обе, конечно, ни в чем не виновны.
Но любимый Бог рассердился всерьез. Он отстранил обе руки, поскольку они загораживали ему вид на землю:
– Я вас знать не знаю, делайте, что хотите.
С тех времен руки и пытаются, но они могут только начать, что и делают. Без Бога ничего нельзя завершить. И они, наконец, устали. Теперь целый день покорно услуживают и каются; так, по крайней мере, говорят. Но, кажется, Бог отдыхает, потому что он сердит на свои руки. У него все еще седьмой день.
Я ненадолго замолчал. Соседка весьма разумно этим воспользовалась:
– И вы думаете, что примирение никогда не наступит?
– О, все-таки наступит, – сказал я, – во всяком случае, я надеюсь.
– И когда же это произойдет?
– Ну, когда Бог узнает, как выглядит человек, которого против его воли руки выпустили.
Соседка подумала, а потом засмеялась:
– Но ведь ему нужно всего лишь посмотреть вниз!
– Простите, – сказал я миролюбиво, – ваше замечание свидетельствует о проницательности, но моя история еще не кончилась. Итак, когда руки развелись в стороны и Бог снова увидел землю, прошла одна минута или, скажем, тысяча лет, что, как известно, одно и то же. Вместо одного человека уже миллион. Но все уже в одежде. А мода тогда была очень уродливая и сильно искажала лица, так что Бог получил совершенно фальшивое и (я не хочу скрывать) очень плохое представление о людях.
– Хм, – произнесла соседка и хотела что-то заметить. Я ее опередил и заключил не без нажима:
– И поэтому просто необходимо, чтобы Бог узнал, каков человек в действительности. Порадуемся хотя бы тому, что находятся такие, кто говорит ему…
Соседка еще не радовалась:
– И кто же это, скажите на милость?
– Просто дети, а иногда взрослые люди, те, что пишут красками, сочиняют стихи, строят…
– Что строят? Церкви?
– Да, и церкви тоже… Вообще…
Соседка задумчиво качала головой. Ей все же кое-что казалось странным. А мы уже миновали ее дом и теперь медленно возвращались обратно. Неожиданно она очень развеселилась и рассмеялась:
– Но что за бессмыслица? Ведь Бог всезнающий. Он должен знать, откуда, например, прилетела маленькая птица.
Она торжествующе посмотрела на меня. Я несколько растерялся, признаюсь. Но когда я сосредоточился, мне удалось состроить в высшей степени серьезное лицо.
– Милая соседка, – принялся я поучать, – это ведь, собственно говоря, всего-навсего история. Но не подумайте, что это всего лишь моя отговорка (она, естественно, тут же запротестовала), я скажу коротко: конечно, Бог обладает всеми свойствами. Но прежде чем он собрался обратить их к миру, все они казались ему как бы одной великой силой. Я не знаю, доходчиво ли я выражаюсь. Но по отношению к вещам его способности специализировались и трансформировались в известную степень: долг. Он обладал мужеством все замечать. Но то-то и оно, что возникают конфликты. Между прочим, все это я говорю только вам, и вы, уверен, не станете рассказывать детям о подобных тонкостях.
– Ну что вы! – заверила меня слушательница.
– Видите ли, если бы ангел, поющий: «Ты все знаешь», пролетел мимо, то все стало бы хорошо…
– И эта история была бы излишней?
– Конечно, – подтвердил я и хотел попрощаться.
– Но знаете ли вы обо всем этом наверняка?
– Я знаю это абсолютно наверняка, – ответил я почти торжественно.
– Тогда сегодня же расскажу обо всем детям.
– Я и сам охотно бы послушал. Всего доброго.
– Всего доброго. – Но, сделав шаг, она тут же вернулась: – Но почему же именно этот ангел…
– Дорогая, – сказал я, прерывая, – теперь заметно, что обе ваши любимые девочки задают так много вопросов совсем не потому, что они дети.
– А почему? – спросила моя соседка с любопытством.
– Ну, врачи говорят об определенной наследственности…
Моя соседка погрозила мне пальцем, но мы, однако, расстались как хорошие друзья.
Когда я снова встретился с моей милой соседкой (после довольно длительного перерыва), она шла не одна. И я
