Речные заводи. Том 2 - Ши Найань
– Мой старший брат запретил мне пить вино, – сказал Ли Куй. – Но сегодня я вернулся к себе на родину. И я думаю, что ничего особенного не произойдет, если я выпью пару чашек.
Д аже Чжу Гуй не стал отговаривать его и не мешал ему пить вволю. В этот вечер, выпивая и закусывая, они просидели до четвертой стражи. Лишь во время пятой стражи, когда звезды и луна стали бледнеть, а облака окрасились в розовый цвет, Ли Куй отправился в свою деревню.
– Не иди по тропинке, – предостерегал его Чжу Гуй. – Около большого дерева поверни на восток, а оттуда пройдешь прямо на деревню Байчжанцунь. Как раз там и будет лавочка Дуна. Поскорее забирай свою мать и возвращайся обратно, и мы отправимся отсюда прямо в Ляншаньбо.
– А все же маленькая тропинка лучше большой дороги, – возразил Ли Куй. – Что может мне помешать?
– Вдоль маленькой тропинки водится много тигров, – отвечал на это Чжу Гуй. – К тому же там пошаливают разбойники, грабят прохожих.
– Это мне-то их бояться? – вскричал Ли Куй.
Надев войлочную шляпу, он привязал к поясу кинжал и взял в руку меч. Распрощавшись с Чжу Гуем и Чжу Фу, он зашагал по направлению к деревне Байчжанцунь. Уже совсем рассвело. Ли Куй прошел примерно ли десять с лишним и вдруг увидел, как перед самым его носом из мокрой от росы травы выскочил белый заяц и поскакал по дороге. Ли Куй погнался за ним, смеясь и приговаривая:
– Ах ты, животинка! Ну что ж, показывай мне дорогу!
Продолжая путь, он увидел впереди рощу, в которой было не менее пятидесяти огромных лиственных деревьев. Стояла осень, и листья уже приняли красный оттенок. Когда Ли Куй подошел к опушке, он увидел, что из-за деревьев показался здоровый детина.
– Если у тебя есть голова на плечах, так ты дашь мне выкуп за то, что я тебя пропущу, а не дашь, так я отберу твой узел.
Взглянув на разбойника, Ли Куй увидел на его голове красную шелковую повязку, повязанную двумя узлами; одет разбойник был в грубую меховую куртку, в руках держал два топора, а лицо его было густо вымазано черной тушью. Увидев все это, Ли Куй закричал:
– Да что ты за дьявол такой и как смеешь заниматься здесь разбоем?
– Стоит тебе услышать мое имя, как сердце твое и печень от страха разорвутся на куски! – пригрозил разбойник. – Я – Черный вихрь! Отдавай свой узел и деньги, и я оставлю тебе жизнь!
– Мерзавец ты этакий! – заорал Ли Куй. – Не дам твоей чертовой матери порадоваться! Кто ты такой, падаль проклятая, что бесчинствуешь, прикрываясь моим именем?
И, подняв свой меч, Ли Куй ринулся на разбойника. Тот не выдержал натиска и хотел было бежать, но Ли Куй так хватил его мечом по бедрам, что он полетел на землю. Тогда, став ему ногой на грудь, Ли Куй крикнул:
– Ты знаешь, кто я такой?
– Почтенный отец, – взмолился тот, – пощади жизнь своего сына.
– Я и есть Ли Куй Черный вихрь, удалец Ляншаньбо,– продолжал Ли Куй. – Как же ты осмелился бесчестить здесь мое имя? – Моя фамилия действительно Ли, – отвечал незнакомец, – но я не Черный вихрь, а вы, почтенный отец мой, завоевали себе среди вольного люда такую славу, что даже черти и те боятся вашего имени! Поэтому я и решил присвоить ваше имя и промышлять здесь разбоем. И когда здесь проходит одинокий путник, то стоит ему только услышать Черный вихрь, как он уже бросает свои пожитки и бежит без оглядки прочь. А я остаюсь с добычей, хотя людей я не трогаю и не причиняю им зла. Имя мое Ли Гуй, и живу я вон в той деревне, что впереди.
– Бессовестный ты негодяй, – отвечал Ли Куй. – Грабишь народ и позоришь мое имя! Даже два топора завел, как у меня! Вот я сейчас заставлю тебя попробовать этих топоров.
Он поднял топор и высоко занес его, но разбойник испуганно воскликнул:
– Дорогой отец! Убивая меня, ты убиваешь сразу двух человек!
Услышав это, Ли Куй остановился и спросил:
– Как же это так?
– Да разве я осмелился бы заниматься грабежом, – отвечал на это Ли Гуй, – если бы у меня дома не было престарелой матери, которой сейчас уж девяносто лет и которую некому кормить, кроме меня? Ведь только поэтому я и решился присвоить ваше уважаемое имя, чтобы наводить страх на путников и отбирать у них пожитки. Но я не загубил ни одного человека. Если вы, почтенный отец, сейчас убьете меня, то моя мать должна будет умереть с голоду!
Ли Куй, который сам был сатаной и, не моргнув глазом, мог спокойно убить человека, выслушав пленника, подумал про себя: «Я пришел сюда для того, чтобы позаботиться о своей матери, и если я лишу жизни человека, который беспокоится о том, чтобы его мать не голодала, то ни небо, ни земля не простят мне этого».
– Ну ладно, – сказал он, – я оставляю тебе, стервецу, жизнь! – и отпустил своего пленника.
Поднявшись с земли, Ли Гуй, держа топор в руках, с благодарностью низко поклонился Ли Кую.
– Запомни же, что Черный вихрь – это я! – сказал ему Ли Куй. – И больше не смей пачкать мое имя!
– Раз вы помиловали меня, то я вернусь домой и займусь другим делом, – отвечал Ли Гуй. – Никогда больше не воспользуюсь я вашим именем и не буду никого грабить.
– За то, что ты такой почтительный сын, – промолвил Ли Куй, – я дарю тебе десять лян серебра. Ты сможешь начать другое дело.
Вынув слиток серебра, он передал его Ли Гую, а тот поклонился ему с благодарностью и ушел. Ли Куй, смеясь про себя, сказал:
– Напоролся же этот парень на меня! Если он действительно почтительный сын, то ни небо, ни земля не простили бы мне этого. Ну, мне тоже надо идти. – И, взяв свой меч, он зашагал вперед по горной тропинке.
Он шел так примерно до полудня, а потом почувствовал голод и жажду. Но кругом были только узенькие горные тропинки и никаких признаков кабачка или постоялого двора. Пробираясь вперед, он вдруг увидел вдалеке, в горной долине две крытых соломой хижины. Ли Куй поспешил туда и увидел, что из-за хижины вышла женщина: в ее волосах были полевые цветы. Лицо ее было сильно набелено и напудрено. Положив свой меч, Ли Куй поклонился и сказал:
– Сестра, я прохожий путник. Я проголодался и хочу пить. Но по дороге нигде не встретил
