Берлин, Александрплац - Альфред Дёблин
Лезер и Вольф[378] с мозаичной вывеской уже снесен, а в 20 метрах дальше она уже опять красуется, и у самого вокзала еще раз. Торговый дом Лезер и Вольф в Берлине и Эльбинге предлагает сигары высшего качества на все вкусы: бразильские, гаванские, мексиканские, марки Наша утеха, Лилипут, № 8, 25 пфеннигов за штуку. Зимняя баллада, в пачках по 25 штук, 20 пфеннигов за штуку, сигаретки № 10 несортированные, оберточный лист суматрского табака, по особому заказу, небывало дешево, в ящичках по сто штук, 10 пфеннигов за штуку. Мы побиваем, вы побиваете, они побивают нашими ящичками по пятьдесят штук в картонной упаковке по десяти штук все рекорды, отправка во все пункты земного шара, новинка – марка Бойэро по 25 пфеннигов за штуку, эта новость снискала нам много друзей, я побиваю, ты побиваешь[379].
Возле Прелата есть свободное местечко, там стоят тележки с бананами. Кормите своих детей бананами. Бананы – самые чистые плоды[380], так как кожурой они защищены от насекомых, червей и бацилл, за исключением тех насекомых, червей и бацилл, которые проникают сквозь кожуру. Тайный советник Черни вполне убедительно доказал, что даже дети в первые годы жизни. Я разбиваю все, ты разбиваешь все, он разбивает все[381].
Ветрено на Алексе ужасно; на углу, где Тиц, дует вовсю. Бывает такой ветер, который задувает меж домов и гонит людей в котлованы на работу. Людям хотелось бы укрыться где-нибудь в кабачке, да где уж там, ветер так и свистит в карманах, и люди замечают, что кругом что-то делается, что тут уж не до разговора, а надо пошевеливаться в такую погоду. И вот спозаранку тянется народ на работу – из Рейникендорфа[382], из Нойкельна[383], из Вейсензее[384]. Холодно или нет, ветрено или нет – давай сюда кофейник, завертывай бутерброды, нам надо трудиться до седьмого пота, а там, на верхах, сидят трутни, спят на пуховиках и высасывают из нас последние соки.
У Ашингера в этом месте большой кафе-ресторан. У кого нет пуза, может его нагулять, у кого есть, может его по желанию увеличить. Природа не дает себя обмануть![385] Тот, кто воображает, что качество выпеченных из испорченной пшеничной муки хлеба и кондитерских изделий можно улучшить какими-либо искусственными примесями, обманывает себя и потребителя. У природы есть свои жизненные законы, и она карает всякое злоупотребление. Пошатнувшееся почти во всех культурных странах состояние народного здоровья является результатом потребления подобного рода испорченных и искусственно приправленных продуктов питания. Колбасные изделия высшего качества, с доставкой на дом, ливерная и кровяная колбаса, дешево.
А вот интересный журнал – вместо одной марки всего 20 пфеннигов, «Брачная газета», очень интересная и пикантная, всего за 20 пфеннигов. Продавец дымит папироской, на голове у него морская фуражка, я все побиваю.
Из восточных районов города, из Вейсензее, Лихтенберга, Фридрихсхайна, с Франкфуртераллее на площадь сходятся желтые трамваи по Ландсбергерштрассе. № 65 идет от Центрального скотопригонного двора, Большое кольцо – Веддингплац, Луизенплац, № 76 – из Хундекеле по Хубертусаллее[386]. На углу Ландсбергерштрассе устроили полную распродажу товара в бывшем универмаге Фридриха Гана[387], ликвидировали всё до последней ниточки, и вот теперь собираются отправить самый дом к праотцам. Тут остановка трамвая и автобуса маршрута № 19. А дом, где был магазин канцелярских принадлежностей Юргенса, уже снесли[388], и на его месте красуется сейчас дощатый забор.
У забора сидит старик с весами для самовзвешивания: контролируйте свой вес. Цена 5 пфеннигов. О, возлюбленные братья и сестры, кишмя кишащие на Алексе, остановитесь на минуточку и загляните в щель рядом с означенными весами на груду строительного мусора на том месте, где некогда процветал магазин канцелярских принадлежностей Юргенса. А универмаг Гана еще стоит, опустелый, очищенный дотла, выпотрошенный, так что остались только какие-то красные лоскутки и бумажки на стеклах витрин. Перед нами куча мусора. От земли ты взят и в землю снова возвратишься[389], стоял здесь когда-то прекрасный дом, а ныне никто и не вспоминает о нем[390]. Так погибли Рим, Вавилон, Ниневия[391], Ганнибал[392], Цезарь[393], все пошло прахом, помните это. Но я на это скажу, что, во-первых, теперь производятся раскопки этих городов, как показывают нам иллюстрации в последнем воскресном номере газеты[394], а во-вторых, эти города выполнили свое назначение, и можно приняться за постройку новых[395]. Ведь не будете же вы горько оплакивать свои старые брюки, если они от времени придут в полную негодность, а просто купите новые, тем мир и держится!
На площади безраздельно властвуют шупо. Они представлены здесь в нескольких экземплярах. Каждый экземпляр с видом знатока поглядывает то в ту, то в другую сторону и знает правила уличного движения наизусть. На ногах у него обмотки, с правой стороны висит резиновая дубинка, руки он подымает горизонтально в направлении запад – восток, и тогда север – юг должны выжидать, а восток переливается на запад, и запад на восток. Затем экземпляр автоматически переключается: север переливается на юг, а юг на север. Мундир такого шупо лихо скроен в талию. По знаку шупо через площадь бегут по направлению к Кенигштрассе человек 30 всякого звания, часть из них оседает на площадке у остановки трамвая, а другие благополучно достигают противоположной стороны площади и продолжают путь по доскам. Столько же народу скопилось в направлении запад – восток; эти люди меняются местами со своими визави, и у них тоже все обходится благополучно, никто не пострадал.
Тут и мужчины и женщины, и главным образом дети, детей большей частью ведут за руку. Всех перечислить и описать их судьбу очень трудно. Это могло бы удаться лишь в отношении некоторых из них. Ветер равномерно обсыпает их лица мелким снегом. Лицо человека, идущего с востока, ничем не отличается от лиц тех, кто идет с севера, запада или юга, эти люди, кроме того, часто меняются ролями, и тех, кто в данный момент идут через площадь к Ашингеру, можно через час увидеть перед пустым универмагом Гана. И точно так же смешиваются те, кто идет с Брунненштрассе к Янновицкому мосту, с идущими им навстречу. Конечно, многие сворачивают и в сторону, с юга на восток, с юга на запад, с севера на запад, с севера на восток. Все они распределяются так же равномерно, как те, что едут в автобусах или трамваях. Те сидят себе в разных позах и
