Экхаут Ван - Молчать нельзя
На счастье Генека в карьере дежурил лейтенант CN Клейн. Невзрачный, маленький человечек, прозванный Карликом.
Как все низкорослые люди, он пытался казаться крепким и сильным. В последнюю минуту Генек вспомнил об этой слабости Карлика. Он вспомнил, что Клейн очень гордится, если ему удастся одним ударом сбить заключенного с ног. Он даже иногда оставлял в живых свидетелей своей силы. План родился мгновенно. И Генек решил попытать счастья.
Карлик уже торопился на выручку капо. Маленький человечек едва доходил Генеку до груди, очки придавали ему какой-то будничный, невоенный вид.
Клейн еще не выбрал, что пустить в ход - кулак или револьвер. И Генек воспользовался этим. Будто в страхе, он закрыл лицо руками. Это движение заставило Карлика остановить свой выбор на кулаке.
Слабый удар по виску не убил бы и мухи, но Генек как мешок свалился на землю, а Карлик, забыв о револьвере, с недоумением уставился на свой кулак.
К этому времени капо уже пришел в себя, подскочил к Генеку и замахнулся булыжником.
- Стой!- крикнул Карлик. - Видел, как я свалил его одним ударом? Черт подери, ведь и стукнул-то тихонько. Встать, мерзавец!- приказал он Генеку.
Тот, как бы плохо соображая от боли, потряс головой и с трудом поднялся.
- Что, не нравится? Хороши кулаки у эсэсовцев? - И ударил Генека вторично. Генек снова упал.
Капо тупо уставился на булыжник, который все еще держал в руке.
- Дайте я его...
- Заткнись!- рявкнул Карлик. - Сам знаю, что с ним сделать! Он отправится на три дня в бункер. А ты лучше смотри за работой. Видишь, эта шваль бездельничает. Ни один не работает.
- Они, наверное, пить хотят, - оправдывался капо. - Что пасти раззявили? Пить хотите?
Они все действительно хотели пить. Наверху стояла бочка с водой, но только для капо. Пленным пить не разрешали. Нелегко было беднягам работать под палящими тучами солнца, но они молчали. Никто не верил в милосердие капо. Однако пленник, которого защитил Генек, поддался на провокацию.
- - Я хочу пить, господин капо,- прошептал он.
- Иди сюда, вонючая собака, лакай.
Генек все еще лежал на земле. Карлик взглянул на капо в ожидании развлечения, его глаза за стеклами очков поблескивали от удовольствия.
Капо схватил живой скелет за шиворот и поволок к бочке. Он окунул голову пленника в воду и держал ее там.
- Пей! Пей! Все до дна пей!- кричал он.
Генек с удивлением заметил, что Клейн хихикает.
"Об этом следует рассказать Ханнелоре, - думал Клейн, имея в виду хорошенькую медсестру. - Надо рассказать, что он топит заключенных в бочке".
Клейн сиял, наблюдая, как умирал несчастный.
- Лакай!- исступленно вопил капо.
Пленник дернулся и обмяк. Капо отшвырнул от себя утопленника с выпученными глазами на страшном лице и, подобострастно улыбаясь, попросил:
- Дайте, я и этого напою!
Но Клейну жалко было расставаться со своей "игрушкой".
- Угости немножко. Пусть попьет водички из этой бочки. Она придется по вкусу этой скотине.
- Я не хочу пить,- в ужасе произнес Генек.
Но капо уже нес полный котелок мутной, грязной воды, в которой только что утопили человека, товарища! Генек содрогнулся.
- Пей!- приказал Клейн грозно.
Генек стал пить, сгорая от стыда, с трудом сдерживаясь, чтобы его не вырвало. Он выпил все до капли. Клейн остался доволен.
- Пошли,- весело сказал он, - прогуляешься к карцеру, там тебе понравится.
Генек немного замешкался. Карлик толкнул его в спину.
Они прошли мимо Стефана, который стоял оцепенев, без кровинки в лице и, волнуясь за Генека, наблюдал за всем происходившим.
- Мужайся, друг!- шепнул он Генеку.
- Ты, морда, куда суешься?- заорал Клейн, семенивший на коротких ножках рядом с Генеком.
Через каждые сто метров пути он заскакивал вперед и, размахнувшись, бил Генека. Ведь надо всем показать, какой он сильный. Генек послушно падал. "Три дня карцера - не сладко,- Думал он,- но выдержать можно". Он выдержит и выйдет оттуда невредимым. Его силы утроились от этой страшной воды. Вместе с нею он выпил новую порцию ненависти, а ненависть увеличивает силы.
Януш давно пытается узнать подробности об одиннадцатом блоке. Когда Генек выйдет оттуда, у Януша будет точная информация из первоисточника.
Карлик с конвоируемым вошел в лагерь. Он останавливался около каждого эсэсовца и рассказывал о своем триумфе.
- Напал на капо. Очень сильный парень, а я стукнул его разочек в висок, и он свалился, как спелая груша. Ну, как тебе нравится мой кулак, скотина?обращался он к Генеку и демонстрировал свой удар. Генек падал. Эсэсовцы смеялись.
- О! Клейн, ты можешь стать боксером! Куда ты его тащишь?
- В одиннадцатый блок. Три ночи карцера и три дня работы со штрафниками. Я хочу сдать его сам.
- Мы только что оттуда. Там сейчас русские пленные. Покажи этому типу. Взглянуть стоит.
- Шнель, болван!- заторопился Карлик.
Еще издали услышал Генек крики, несшиеся из одиннадцатого блока. В дверях их никто не встретил. Клейн втолкнул его в коридор, а затем через боковую дверь ввел в просторное помещение.
Что там творилось! Эсэсовцы и капо избивали голых пленных. Горела печь, на углях лежали раскаленные добела железные прутья.
Больше всех свирепствовал Рихтер. Генек подумал: "У кого хватит сил отомстить за все это? Найдется ли такой человек, который придумает злодеям достаточно суровую кару?"
- Вот это да!- обрадовался Клейн.
Вооруженные свинцовыми дубинками немцы гонялись по всему помещению за русскими и били по чем попало, ломая руки, ноги, пробивая головы. Каждый удар гулко раздавался в комнате. Человек сорок уже лежали на земле, корчась от боли или потеряв сознание. Убегавшие падали, спотыкаясь о тела своих товарищей. Но палки их настигали. Дикая сцена длилась не меньше часа, до тех пор, пока не попадали все русские.
- Контроль! - скомандовал один из эсэсовцев, с удовольствием наблюдавший в стороне за расправой.
Потерявшие всякий человеческий облик, бандиты тыкали раскаленным железом в половые органы. Раздавался отвратительный шипящий звук, нестерпимо воняло паленым. "Контроль" оказал магическое действие. Жгучая боль прерывала самые глубокие обмороки, и "мертвые" вскакивали с дикими воплями. Их обругали "проклятыми симулянтами", и избиение началось снова.
Когда страшный "контроль" показал, что в живых не осталось ни одной души, Рихтер заметил Генека.
- Ты как здесь очутился?
- Меня пригласили полюбоваться спектаклем,- ответил Генек.
- Он напал на капо,- объяснил Клейн. - Я стукнул его легонько рукой, а он свалился как мешок.
- Ты знаешь, что я одним ударом разбиваю череп,- сказал Юп Генеку и посмотрел на свинцовую дубинку, которую держал в руках.
- Он отсидит три ночи в карцере и три дня отработает со штрафниками, но не больше,- прервал Клейн.
- Ну-ка дай я взгляну на твою морду,- подошел Юп к Генеку. - Эге! Никак, дружок писаря?!
- У меня нет друзей,- насупившись, буркнул Генек.
- Пошли,- позвал его Карлик,- отведу тебя в "санаторий".
В конторке записали фамилию и номер Генека. Сюда из камер, находившихся внизу, доносилось пение взбунтовавшихся заключенных. Им было слышно, как расправлялись с русскими. И они знали, что скоро придет их черед, как бы они себя ни вели. Поэтому они пели партизанские песни. Пели смело, вызывающе. Генек приободрился. Посмотрел на писаря, корпевшего над своими бумажками, и на портрет Гитлера. В нем опять заговорил Мордерца, ему захотелось свернуть шею эсэсовцу и Клейну, завладеть их оружием и устроить немцам хорошую потасовку, но он сдержался.
- За что сюда попал?- спросил - эсэсовец.
- Справьтесь у него,- кивнул головой Генек в сторону Клейна.
- Проклятый ублюдок, если еще раз осмелишься грубить, я тебя...
- Брось,- вмешался Клейн. - Я проучил его достаточно.
Он снова стукнул Генека своим до смешного маленьким кулачком. Генек не шелохнулся. Писарь отвлекся от своей работы. Карлик готов был убить Генека. В бешенстве он ударил Генека еще раз. Генек упал. Надо выжить. Что толку, если его прикончат? Надо бежать, найти партизан. И мстить. Он вдвойне оправдает свою кличку. Только бы попасть на волю. Он заставит шкопов на своей шкуре испытать все, что они делают здесь с заключенными.
- Запиши - непослушание,- велел Клейн другому офицеру. - Три ночи в карцере и три дня работы в штрафной.
- Я пошлю его в группу Кранкемана. Этот умеет обламывать непослушных.
- Очень хорошо,- одобрил Клейн. - Я, пожалуй, сам отведу его вниз. Пусть прохладится в карцере, а буянить будет - помести в одиночку.
У Генека тошнота подступила к горлу, когда он вдохнул затхлый, спертый воздух подвала. У входа лежали два трупа, за дверями не было слышно ни звука.
"Зеленый" со шрамом на лбу открыл дверь, втолкнул Генека в подвал и захлопнул ее.
В подвале невыносимо воняло. В темноте было трудно различить, сколько еще человек находится там. Маленькое окошечко являлось единственным источником света и свежего воздуха.
