Дом разделенный - Перл С. Бак
Он спросил:
– Как ваше имя, многоуважаемая?
Юань использовал старомодный и учтивый оборот, которому его научили в детстве. Но девушка ответила просто и коротко, даже грубовато, без ответной учтивости, однако ее голос по-прежнему наделял простые слова новыми смыслами.
Наконец они подошли к воротам, и Юань глубоко поклонился. Девушка лишь кивнула на прощание и сразу ушла. Глядя ей вслед, покуда она не затерялась в толпе прохожих, Юань заметил, что она чуть выше большинства женщин. В задумчивости он запрыгнул в рикшу и поехал домой, гадая, какая же она на самом деле и дивясь тому, как в ее глазах и голосе читалось совсем не то, что на лице и в словах.
На такой малости начала расти их дружба. Юаню прежде не доводилось дружить с девушками, да и вообще друзей у него было немного, поскольку он еще не успел обзавестись маленькой компанией единомышленников, в которой естественным образом занял бы свое место. У его двоюродных братьев друзья были: Шэн дружил с молодыми людьми, считавшими себя поэтами, писателями и художниками нового времени, истово поклонявшимся своим предводителям – вроде писателя по фамилии У, за которым тайно подсматривал Юань, когда тот танцевал с его сестрой. У Мэна было тайное сборище революционеров. Юань ни к какому объединению не принадлежал, и хотя с некоторыми молодыми людьми и подругами Ай Лан он мог при встрече обменяться парой фраз, закадычного друга у него не было. Не успел он и глазом моргнуть, как эта девушка стала для него таким другом.
Вот как это случилось. Поначалу именно она пыталась завязать с ним дружбу, обращаясь к нему, подобно своим более хитрым сверстницам, за помощью или советом по тому или иному вопросу. Юань, как и все мужчины, поддавался на эти примитивные ухищрения. Ему, мужчине молодому, было приятно давать советы девушке; сперва он помогал ей писать сочинения, а потом и сам не заметил, как они стали видеться почти каждый день. Если бы Юаня спросили, какие чувства он к ней испытывает, он, не задумываясь, ответил бы, что их связывает только дружба. Девушка эта и впрямь отличалась от тех, что представлялись ему красивыми – хотя на самом деле он ни об одной девушке пока не задумывался, а если зачем-то представлял себе хорошенькую девушку, то это всегда была цветущая барышня вроде Ай Лан, с порхающими ручками, милым лицом и кокетливыми манерами, и все эти качества присутствовали у подруг Ай Лан. Но ни одну из них он не любил и лишь мысленно сравнивал свою будущую избранницу с дивной розой, сливовым цветом или чем-то столь же прекрасным, нежным и бесполезным. И если он пытался посвятить таким девам стихи, то у него выходили лишь обрывки строчек, всегда незаконченные, потому что чувство было слишком мимолетным и смутным, и ни одна девушка не отличалась от остальных настолько, чтобы удостоиться полноценного стихотворения. Любовь Юаня была рассеянной, словно свет, едва брезжащий на горизонте перед самым восходом солнца.
Разумеется, ему никогда не пришло бы в голову полюбить такую девушку, как эта: суровую, серьезную, всегда в одинаковых бесформенных одеждах из темно-синей или темно-серой материи и кожаных башмаках, одержимую учебой и революцией. Нет, он не любил ее.
А вот она его полюбила. Юань сам не заметил, когда узнал о ее любви, но все же он знал. Однажды они прогуливались, держась подальше друг от друга, по тихой улице вдоль канала; был вечер, смеркалось, и они собирались разойтись по домам, как вдруг он почувствовал на себе ее взгляд. Поймав этот взгляд, он увидел в нем сокровенный огонь и томление, а в следующий миг зазвучал ее голос, ее прекрасный голос, живший отдельной жизнью:
– Юань, у меня есть одна мечта, и мечта эта заветнее всех других.
Когда он робко спросил, что же это за мечта, и сердце его болезненно забилось в груди, хотя он и не думал любить эту девушку, она ответила:
– Я хочу увидеть тебя в наших рядах. Юань, ты мне как брат, и я хочу называть тебя своим товарищем. Ты нам нужен… Твой ум, твоя внутренняя сила. Мэн в подметки тебе не годится!
Юань решил, что теперь-то ему ясно, зачем она набивалась к нему в друзья, и он пришел в ярость. Они с Мэном все подстроили! Он с трудом обуздал поднимающийся в груди гнев.
И тогда ее голос вновь зазвучал в сумерках, очень мягкий и низкий, и голос этот сказал:
– Юань, есть и другая причина.
Теперь он не смел спросить, какая. Однако его охватила слабость, все тело задрожало, и он, повернувшись к ней, сдавленно произнес:
– Мне надо домой… Я обещал Ай Лан…
Не сказав больше ни слова, они оба пошли вперед, в сторону дома. Однако, расходясь, они безотчетно сделали то, чего никогда не делали прежде, и что не входило в их планы. Они на секунду взялись за руки, и от этого прикосновения что-то переменилось в душе Юаня, и он понял, что они больше не друзья, нет, не друзья, а вот кто они теперь – неизвестно.
Весь тот вечер, сидя рядом с Ай Лан, беседуя с одной девицей и танцуя с другой, он смотрел на них уже совсем иначе и дивился тому, какие девушки все разные, и ночью, лежа в постели, он тоже долго думал об этом – впервые в жизни думал о девушках. А после он задумался об одной девушке, той самой, о ее глазах, что прежде казались ему холодными, как тусклый оникс на бледной глади лица, а теперь он разглядел в них удивительную, теплую красоту. Потом он вспомнил, какой у нее приятный бархатный голос, и что богатство его не вяжется с ее холодностью и кротостью. Однако это был ее голос. Размышляя обо всем этом, Юань стал жалеть, что не набрался храбрости и не спросил ее о второй причине. Приятно было бы услышать, как этот голос назовет ему эту самую причину.
И все же Юань не любил ее. Он точно знал, что не любит ее.
Наконец он вспомнил то прикосновение: сердце его руки прижалось к сердцу ее руки, и так, ладонь в ладони, они замерли на миг во тьме неосвещенной улицы и даже не заметили рикшу, которому пришлось их объехать, громко чертыхаясь, но даже тогда они не заметили его. Было слишком темно, и Юань не видел ее глаз; она молчала, и он молчал. Кроме прикосновения,
