Пробуждение - Кейт Шопен
Когда старик приехал, дочь позвала его в свою мастерскую, чтобы сделать с него набросок. Отец воспринял все очень серьезно. Если бы талант Эдны был в десять раз ярче, он бы нисколько не удивился – он был убежден, что передал своим дочерям разнообразные способности, и только от их собственных усилий зависит достижение самых высоких результатов. Под пристальным взглядом дочери старик сидел, не шевелясь, бесстрашный, как когда-то под дулом пушки. Он обижался на вторжение внуков, которые изумленно таращились деда, неподвижно сидевшего в светлой мастерской их матери. Когда они подошли поближе, старик дал понять мальчуганам, чтобы они ушли, выразительным движением ноги, не желая доставить дочери неудобств.
Эдна, озабоченная необходимостью развлекать отца, пригласила мадемуазель Рейц, обещая старику удовольствие от ее игры на рояле, но пианистка отклонила приглашение. Поэтому они вместе отправились на soiree musicale к Ратиньолям. Мистер и миссис Ратиньоль были очень внимательны к полковнику, представив его как почетного гостя, и тут же пригласили его пообедать с ними в следующее воскресенье или когда ему захочется. Адель кокетничала со стариком самым обольстительным и простодушным образом, пустив в ход глаза, руки, а также комплименты в изобилии. Эдна дивилась, глядя на подругу и не понимая ее. Сама она была практически полностью лишена кокетства.
На этом soiree musicale были один-два мужчины, которых Эдна выделила, но ей было совершенно неинтересно заигрывать с ними, чтобы привлечь их внимание, и она вообще не использовала женские хитрости, чтобы заявить о себе. Их личности заинтересовали Эдну. И она обрадовалась, когда в перерыве у них появилась возможность познакомиться с гостьей и поговорить. Нередко на улице взгляд случайного прохожего застревал в памяти Эдны и иногда еще долго тревожил ее.
Мистер Понтелье не присутствовал на этих soireesmusicales. Он считал их мелкобуржуазным занятием и предпочитал проводить время в клубе. Миссис Ратиньоль он заявил, что музыка, исполняемая на ее soirees, слишком «тяжела» и слишком далеко выходит за пределы его восприятия. Предлог польстил Адель. Но она не одобряла визиты мужа подруги в клуб и была достаточно откровенна, чтобы сказать об этом Эдне.
– Жаль, что мистер Понтелье не бывает чаще дома по вечерам. Мне кажется, вы бы стали – ты не против, если я скажу? – ближе друг к другу.
– О господи, нет! – отозвалась Эдна с отсутствующим видом. – Что мне делать, если он останется дома? Нам нечего было бы сказать друг другу.
Эдне и отцу тоже не было особенно много что сказать друг другу, если уж на то пошло, но старик, по крайней мере, не вызывал у нее враждебности.
Молодая женщина вдруг обнаружила, что ей интересно с отцом, хотя она понимала, что вряд ли это продлится долго, и впервые в жизни она почувствовала, что хорошо знает старика. Эдна была постоянно занята, обслуживая отца и выполняя все его желания. Это занимало ее.
Эдна не позволяла никому из прислуги или детям делать что-то для старика, если могла сама это сделать. Мистер Понтелье обратил на это внимание и подумал, что так выражается глубокая дочерняя привязанность, о которой он никогда не подозревал.
Полковник в течение дня выпивал несчетное число «тодди», что, однако, оставляло его совершенно спокойным и уравновешенным. Он был экспертом в смешивании крепких напитков. Старик даже сам изобрел несколько коктейлей, которым дал причудливые названия. Для производства этих напитков ему требовались разнообразные ингредиенты, обеспечение которыми было возложено на Эдну.
Когда доктор Манделе приехал, чтобы пообедать с супругами Понтелье в четверг, он не заметил в миссис Понтелье ни единого признака того болезненного состояния, которое описывал ему ее муж. Молодая женщина была возбуждена и, можно сказать, лучилась радостью. Эдна с отцом ездили на скачки, и, сидя за обеденным столом, она мысленно все еще возвращалась к событиям дня, и разговор их по-прежнему вращался вокруг трека.
Доктор не следил за скачками. У него сохранились кое-какие воспоминания о бегах «старого доброго времени», так что он черпал из памяти некоторые сведения, позволявшие ему не чувствовать себя выброшенным из беседы и не выглядеть отставшим от духа времени.
Но доктор не сумел произвести впечатление на полковника и отнюдь не поразил его целиком познаниями давно минувших дней.
Эдна на скачках сделала ставку за отца, и результат оказался весьма удовлетворяющим обоих. Кроме того, отец и дочь встретились на ипподроме с приятнейшими людьми, по оценке полковника. Миссис Мортимер Мерримэн и миссис Джеймс Хайкэмп, которые пришли вместе с Алси Аробином, присоединились к ним и развлекли их самым приятным образом, так что старик до сих пор тепло улыбался, предаваясь воспоминаниям.
Мистер Понтелье был не особенно склонен интересоваться скачками и даже скорее не одобрял это занятие, особенно если вспоминал судьбу фермы своего тестя в Кентукки. Он постарался выразить свое неодобрение действиями жены и добился только того, что вызвал гнев со стороны полковника. Последовал спор на повышенных тонах, где Эдна выступила на стороне отца.
Доктор предпочел держать нейтралитет. Он внимательно наблюдал из-под лохматых бровей за хозяйкой дома и заметил скрытую перемену, которая превратила Эдну из безучастной особы, которую он знал, в женщину неисчерпаемых жизненных сил. Ее речь была жаркой и энергичной. Она не сдерживала ни взглядов, ни жестов. Доктор мысленно сравнивал ее с красивым лоснящимся животным, просыпающимся в солнечных лучах.
Обед оказался великолепным. Кларет был подогрет, а шампанское охлаждено, и под их благотворным воздействием угроза размолвки постепенно развеялась в винных парах.
Воодушевленный мистер Понтелье предался воспоминаниям. Он рассказал забавные истории из своей жизни на плантации, вспомнил старый Ибервилль и свою юность, когда охотился на опоссума в компании дружелюбного цветного, обдирал пекановые деревья, однажды застрелил канюка и в пагубном безделье частенько бродил по лесам и полям.
Полковник, не обладая чувством юмора и нужным представлением о порядке вещей, поведал мрачную историю из далекого прошлого, в которой принимал непосредственное участие. Не более удачным оказался и выбор доктора – он рассказал старую как мир
