Девушка с корабля [litres] - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
– От имени нашего клиента, – заговорил снова Мэлэби, возвращаясь к работе, – имеем честь сообщить вам, что готовы принять… В котором часу ты приехал сегодня?
– Я приехал с неделю назад.
– Неделю назад! Так где ж тебя носило? Почему я тебя не видел?
– Я был в Бингли.
– В Бингли? Что ты там делал?
– Боролся с самим собою, – с скромным достоинством ответил Сэм.
Но деятельный мозг сэра Мэлэби уже снова возвратился к письму.
– Будем очень рады увидеться с вами…Боролся, говоришь ты? Я люблю, когда молодой человек занимается здоровым спортом. Но в жизни есть еще кое-что, кроме атлетики. Не забывай этого. Жизнь – серьезная штука. Жизнь… Как это говорится, мисс Миликен?
Мисс Миликен сложила руки и закрыла глаза, как она делала всегда, когда ей приходилось говорить что-нибудь наизусть.
Жизнь реальна! Жизнь серьезна!
Будь к загробным зовам глух!
Ты лишь прах! – звучало грозно,
Но – про плоть, а не про дух.
Жития великих мира
Говорят нам, что и мы…
– Хорошо, хорошо, хорошо! – перебил сэр Мэлэби. – Дальше не нужно! Жизнь реальна, жизнь серьезна, Сэм. Вот об этом мне и хотелось поговорить с тобою после того, как я, продиктую ответы. На чем я остановился? Мы будем рады увидеться с вами в любой день когда вам будет угодно… Бингли! Почему Бингли? Почему уже не Маргет?
– Маргет шикарнее. Бингли больше подходила к моему настроению. Там было все время серо, темно, шел дождь, и море стонало в отдалении, точно раненый зверь…
Он замолчал, видя, что отец не слушает его. Внимание отца снова обратилось к письмам.
– К чему вообще отвечать на это дурацкое письмо? – воскликнул сер Мэлэби. Бригни, Гуль и Беттерворт прекрасно знают, что мы у них в руках. Беттерворту это известно лучше, чем Гулу, а Бригни лучше, чем Беттерворту. Видишь ли, Сэм, этот юный остолоп Эгшау сам признает, что он написал девушке двадцать три письма, из них двенадцать в стихах, а двадцать одно посвящены мольбам выйти за него замуж, а теперь он хочет, чтобы я помог ему выпутаться из этого грязного дела. Девушка требует с него десять тысяч за нарушение обещания жениться.
– Как это по-женски!
Мисс Миликен с упреком взглянула на Сэма. Но мысли сэра Мэлэби были уже далеко.
– … чтобы мы могли обсудить вместе вопрос. Перепишите это, мисс Миликен. Хочешь сигару, Сэм? Мисс Миликен, скажите Питерсу, что я занят и в течение получаса никого не принимаю.
После ухода мисс Миликен сэр Мэлэби секунд десять молча смотрел на своего сына.
– Очень рад, что ты вернулся, Сэм, – проговорил он, наконец. – Мне хочется поговорить с тобою. Тебе пора начать оседлый образ жизни. Я думал о тебе, пока ты был в Америке, и пришел к заключению, что я слишком избаловал тебя. Так не годится. Ты уже не мальчик. Я не хочу сказать, что ты стар, но тебе не двадцать лет, а в твои годы я уже работал. Ах, да, опять забыл! – Он прервал самого себя и энергично крикнул в переговорную трубку: – Мисс Миликен, будьте любезны повторить стихи относительно жизни… Так, так, довольно. – Он повесил трубку. – Да, жизнь реальна, жизнь серьезна, будь к загробным зовам глух. Право, я думаю, тебе пора приняться за работу.
– Я готов, отец.
– Ты не расслышал, вероятно, что я сказал, – с удивлением воскликнул сэр Мэлэби. – Я говорю тебе: пора приняться за работу.
– А я ответил, что вполне готов.
– Значит, ты несколько изменил свои взгляды за время нашей разлуки?
– Я изменил их радикально.
Долгие часы раздумья на красных плюшевых диванах отеля в Бингли произвели коренную перемену во взглядах Самюэля Марлоу. Он решил, что для его больной души единственным лекарством может быть работа. Он чувствовал, что обретет снова душевное равновесие в этой спокойной конторе, далекой от житейской сутолоки. Во всяком случае, нужно попробовать.
– Поездка принесла тебе пользу; – одобрительно заметил отец. – Морской воздух хорошо подействовал на твои мозги. Очень рад. Это облегчает мою задачу. Мне нужно серьезно поговорить с тобою. Сэм, тебе пора жениться.
Сэм горько и разочарованно хмыкнул. Отец взглянул на него с недоумением.
– Поперхнулся дымом?
– Нет, это я смеюсь, – с достоинством ответил Сэм.
Сэр Мэлэби покачал головой.
– Я не хочу портить тебе хорошее настроение, но все же я прошу тебя обсудить этот вопрос серьезно. Женитьба принесет тебе огромную пользу, Сэм. Она придаст тебе силы и бодрости. Подумай об этом. Я был на два года моложе тебя, когда женился на твоей покойной матери. Жене, может быть, удастся сделать из тебя человека.
– Вряд ли.
– Не понимаю, почему ты сомневаешься в этом. У тебя есть хорошие задатки, мой мальчик, хотя ты, кажется, не подозреваешь о них.
– Сказав: вряд ли, – ответил холодно Сэм, – я намекал на невозможность возможности… То-есть что невозможно, чтобы было возможно… Словом, я никогда не женюсь, отец. Мое сердце умерло.
– Что умерло?
– Сердце.
– Не ломай дурака. Сердце у тебя в полном порядке. В нашем роду у всех сердце, как паровоз. Может-быть, у тебя изжога? Брось курить сигары, и все пройдет.
– Вы не понимаете меня. Я хочу сказать, что одна особа своим поведением подорвала во мне веру в женщин вообще.
– Ты ничего мне об этом не рассказывал, – сказал заинтересованный сэр Мэлэби. – Когда это случилось? Она отказала тебе?
– Да.
– В Америке?
– На пароходе.
Сэр Мэлэби расхохотался.
– Дорогой мой мальчик, неужели ты принял всерьез пароходный флирт? Я уверен, что через неделю все это будет забыто. Ты и теперь уже выкинул бы все это из головы, если бы не похоронил себя на целую неделю в таком мрачном месте, как Бингли.
Из переговорной трубки послышался свисток. Сэр Мэлэби поднес трубку к уху.
– Ну, ладно, – повернулся он к Сэму, – придется тебе уйти, Сэм. Меня спрашивает клиент. До свидания! Кстати, что ты делаешь сегодня вечером?
– Ничего.
– Так-таки не предвидится ни единоборства с самим собою ни чего-нибудь еще в этом роде? Тогда приходи домой обедать. В половине восьмого. И, пожалуйста, не опаздывать.
Сэм удалился. В первой комнате его перехватила мисс Миликен.
– О, мистер Сэм!
– Что угодно?
– Вы увидите сегодня сэра Мэлэби?
– Я обедаю с ним.
– Тогда не будете ли вы так добры, – я боюсь помешать ему, так как он сейчас занят, – не будете ли вы так добры сказать ему, что я нечаянно пропустила одну строфу. Она читается так,
