Речные заводи. Том 2 - Ши Найань
Увидев, что первая стрела не достигла цели, Хуа Юн вынул вторую и, подпустив противника на более близкое расстояние, прицелился ему прямо в грудь. Однако Сюань Цзань пригнулся к стременам, так что стрела снова пролетела мимо. Но Сюань Цзань понял, как искусно стреляет Хуа Юн, отстал от него и, повернув коня, поскакал к своим войскам.
Убедившись, что его больше не преследуют, Хуа Юн тотчас же повернул своего коня и бросился в погоню за противником. Он достал еще одну стрелу и, нацелившись ему в спину, в место против сердца, подъехал ближе и выстрелил еще раз. Снова зазвенел металл, и стрела ударилась о щит. А Сюань Цзань пришпорил коня и влетел в ряды своих войск. Он сразу же послал к Гуань Шэну гонца доложить о схватке, Гуань Шэн распорядился:
– Подать мне моего коня!
Он взял меч Черного дракона, вскочил на коня огненно-рыжей масти и, покинув лагерь, поскакал к своим войскам. Взглянув на его статную фигуру, Сун Цзян показал на него У Юну и выразил свое восхищение. Обернувшись назад, он громко крикнул сопровождавшим его командирам:
– Этот военачальник настоящий герой! Не зря о нем идет такая слава!
Эти слова привели Линь Чуна в бешенство, и он сердито крикнул:
– Наши друзья уже раз пятьдесят – семьдесят совершали походы и ни разу не проиграли сражения! Неужели сейчас мы осрамимся?
С этими словами он взял копье и, выехав из рядов, ринулся на Гуань Шэна. Но тот, завидев Линь Чуна, громко крикнул:
– Эй ты, разбойник из Ляншаньбо! Ты не стоишь того, чтобы я связывался с тобой! Пусть выйдет сюда Сун Цзян, я хочу спросить его, почему он изменил своему императору и стал бунтовщиком!
Находившийся рядом со знаменосцами Сун Цзян приказал Линь Чуну остановиться и, припустив коня, выехал из рядов. Склонившись перед Гуань Шэном в почтительном поклоне, он сказал:
– Я, мелкий чиновник Юньчэнского уездного управления, Сун Цзян, почтительно приветствую вас и готов выслушать ваш приговор.
– Ты всего лишь мелкий чиновник! Как же осмелился ты восстать против императора?! – воскликнул Гуань Шэн.
– Император поступает неразумно!—отвечал на это Сун Цзян. – Он попустительствует всякого рода мошенникам, льстецам и проходимцам. Поднебесная кишит чиновниками-взяточниками и лихоимцами, которые везде притесняют народ. Мы – я и мои братья – стремимся восстановить справедливость и никаких иных целей не преследуем.
– Здесь, в присутствии войск Сына Неба, ты еще осмеливаешься оправдываться и пытаться доказывать свою правоту! – закричал Гуань Шэн. – Если ты сейчас же не сойдешь с коня и не дашь связать себя, я сотру тебя в порошок!
Услышав это, Гром и молния Цинь Мин издал боевой клич и, размахивая своей булавой в форме волчьего клыка, помчался вперед. Вслед за ним, подняв копье, вылетел с криком Линь Чун. Оба они напали на Гуань Шэна. Гуань Шэну пришлось вступить в борьбу сразу с двумя воинами. Все три всадника, вздымая тучи пыли, носились по кругу, как тени от вращающегося фонаря. Вдруг Сун Цзян, боясь, что они могут ранить Гуань Шэна, приказал бить в гонг и отозвать обоих своих всадников. Вернувшись, Линь Чун и Цинь Мин в один голос возмущенно крикнули:
– Ведь мы совсем было справились уже с этим мерзавцем! Почему же вы, уважаемый брат, отозвали нас и приказали прекратить бой?!
– Почтенные братья! – торжественно отвечал им Сун Цзян. – Мы всегда действуем честно и справедливо. Мне не хотелось бы, чтобы вы двое сражались против одного. Пусть даже вы и захватили бы его сейчас, все равно нам не удалось бы завоевать сердце этого человека. Мне кажется, что Большой меч – справедливый и храбрый полководец и преданный человек. Вот если бы мы смогли привлечь его на свою сторону, то я охотно уступил бы ему свое место.
Услышав это, Линь Чун и Цинь Мин смутились и отъехали в сторону. Затем противники отвели войска к своим лагерям.
Возвратившись в свой лагерь, Гуань Шэн спешился, снял с себя боевые доспехи и погрузился в глубокое раздумье.
«Я бился изо всех сил с этими двумя воинами, но все же не мог одолеть их. И в тот момент, когда я совсем было потерпел поражение, Сун Цзян отозвал своих бойцов. Что бы это могло значить?»
Затем он приказал солдатам привезти преступников Чжан Хэна и Юань Сяо-ци и обратился к ним с вопросом:
– Сун Цзян был всего-навсего небольшим чиновником уездного управления в Юньчэне. Что же заставило вас подчиниться ему?
– Славное имя нашего уважаемого брата всем известно в провинциях Шаньдун и Хэбэй. Народ называет его Благодатный дождь, честный и справедливый Сун Гун-мин. Как можете вы не знать столь честного и справедливого человека?!
Гуань Шэн низко опустил голову и молчал. Потом он приказал, чтобы пленных увели. Весь вечер Гуань Шэн не находил себе места – не мог ни лежать, ни сидеть. Он вышел из палатки прогуляться и посмотреть на луну. Холодная мрачная ночь нависла над лагерем. Земля была покрыта инеем. Гуань Шэн без конца вздыхал. В это время к нему подошел один из дозорных и доложил, что какой-то бородатый военачальник прибыл один верхом на лошади и желает говорить с командующим.
– А ты спросил, кто он такой? – спросил Гуань Шэн.
– На нем нет никаких боевых доспехов, и приехал он без оружия, – отвечал дозорный. – Однако он отказывается назвать свое имя и говорит лишь, что ему надо увидеться с вами.
– Что ж, в таком случае приведи его сюда, – приказал Гу-ань Шэн.
Вскоре прибывшего ввели в палатку, и он почтительно склонился перед Гуань Шэном. Обернувшись к нему, Гуань Шэн снял нагар со светильника, чтобы лучше рассмотреть незнакомца, и, приглядевшись к нему, вспомнил, что где-то встречался с ним. Он попросил гостя назвать свое имя.
– Мне хотелось бы, чтобы вы удалили из палатки своих подчиненных, – сказал в ответ пришедший.
Но Гуань Шэн расхохотался и сказал:
– Когда полководец живет среди многотысячного войска, у него и у его солдат одна воля и одни стремления. Иначе разве мог бы он рассчитывать на преданность своих подчиненных? В моем лагере от главнокомандующего до простого солдата все равны и одинаково пользуются доверием. Поэтому если вы хотите что-нибудь сказать мне, то можете говорить, не стесняясь. – Я скромный военачальник Ху-Янь Чжо, – сказал тогда гость. – Когда-то мне было приказано выступить во главе скованного строя императорских войск против разбойничьего лагеря в Ляншаньбо.
