Джон Голсуори - Конец главы
Дорнфорд с каждым днем выглядит все более интересным. Разговариваем мы с ним только о тебе, за что мой оклад повышен до трехсот фунтов.
Привет тебе и всем нашим.
Клер".
Второе вскрытое ею письмо гласило:
"Дорогая Динни,
Я все-таки решил остаться. В понедельник прибывают матки. Вчера заезжал Масхем, был очень деликатен: ни слова о процессе. Пытаюсь заняться птицеводством. Вы меня страшно обяжете, если узнаете, кто уплатил издержки, - это не выходит у меня из головы.
С бесконечной признательностью за Вашу неизменную доброту.
Всегда Ваш
Тони Крум".
Третье прочитанное ею письмо гласило:
"Дорогая моя Динни,
Ничего не вышло. Он или не платил или прикинулся простачком, но прикинулся очень умело. Мне все-таки не верится, что это притворство. Если ты действительно хочешь докопаться до истины, спроси у него прямо. По-моему, тебе он не солжет ни а чем, даже в пустяке. Не скрою, он мне нравится. На мой, дядюшкин, взгляд, он - как незыблемый золотой стандарт.
Неизменно преданный тебе
Эдриен.
Так! Она ощутила смутное раздражение, и это чувство, сперва показавшееся ей мимолетным, не прошло. Ее настроение, как погода, снова стало холодным и вялым. Она написала сестре, изложив ей письмо Тони Крума и прибавив, что он о ней не упомянул. Она написала Тони Круму, не упомянув о Клер, не ответив на его вопрос относительно уплаты издержек и рассуждая исключительно о птицеводстве - теме безопасной и ни к чему не обязывающей. Она написала Эдриену:
"Чувствую, что мне пора подтянуться, иначе акционеры не получат дивидендов. Погода у нас холодная, пасмурная; мое единственное утешение маленький Кат, который уже умеет ходить и начал узнавать меня".
Затем, словно вступив в сговор с дирекцией Эскотского ипподрома, барометр встал на "ясно", и Динни неожиданно написала Дорнфорду. Она писала о свиньях и свинарниках, о правительстве и фермах. Заключила она следующим образом:
"Мы все страшно обеспокоены, не зная, кто уплатил судебные издержки по процессу моей сестры. Чувствовать себя обязанной неизвестному лицу крайне тягостно. Нельзя ли как-нибудь выяснить, кто это?"
Она довольно долго раздумывала, как подписать свое первое письмо к нему, и наконец подписалась:
"Преданная вам
Динни Черрел".
Ответ прибыл незамедлительно.
"Дорогая Динни,
Я был счастлив получить письмо от Вас. Прежде всего отвечаю на Ваш вопрос. Постараюсь по мере сил вытянуть из адвокатов всю подноготную, но раз они не сказали Вам то, наверняка не скажут и мне. Тем не менее попробую. Впрочем, если Ваша сестра или Крум проявят настойчивость, они, вероятно, сознаются. Теперь перехожу к свиньям..."
Затем следовала различная информация и жалобы на то, что за сельское хозяйство еще не взялись как следует.
"Если бы правительство поняло, что мы можем производить у себя в стране все потребные нам яйца, свинину и картофель, почти все овощи, значительную часть фруктов и молочные продукты в количестве, далеко превышающем наше теперешнее производство, что путем постепенного ограничения ввоза мы в состоянии побудить и даже просто принудить наших фермеров работать на внутренний рынок, то за десять лет мы возродили бы жизнеспособное и прибыльное сельское хозяйство, избежав удорожания жизни и сэкономив колоссальные деньги на импорте. Видите, насколько я прогрессивен в политике! Вопрос о пшенице и говядине не должен сбивать нас с толку. Да, пшеница и говядина из доминионов, но все остальное (кроме южных фруктов и овощей) - отечественное. Вот мое кредо. Надеюсь, Ваш отец его разделяет? Клер что-то нервничает, и я спрашиваю себя, не пора ли ей подыскать работу, требующую большего расхода энергии? Если подвернется что-нибудь подходящее, я посоветую ей перейти. Узнайте, пожалуйста, у Вашей матушки, не помешаю ли я, если приеду провести у вас конец последней недели этого месяца? Она была так любезна, что просила предупреждать ее всякий раз, когда я объезжаю свой избирательный округ. На днях я вторично побывал на "Кавалькаде". Вещь хорошая, но мне не хватало там Вас. Не могу даже выразить, как мне Вас не хватает!
Искренне Ваш
Юстейс Дорнфорд".
Ему не хватает ее! Эти тоскливые слова вызвали теплый, хотя и слабый отклик в душе Динни, но мысли ее тут же обратились к Клер. Нервничает? А разве можно быть спокойной в ее ненормальном положении? После суда она ни разу не была в Кондафорде. Динни находила это вполне естественным. Пусть люди говорят, что им нет дела до мнения окружающих, - это неправда, особенно в тех случаях, когда человек, подобно Клер, вырос здесь и принадлежит к местной аристократии. "Не знаю, чего я для нее хочу, грустно подумала девушка. - И так даже лучше: наступит день, когда она сама наконец поймет, что ей нужно!" Как хорошо понимать, что тебе нужно! Она перечитала письмо Дорнфорда и вдруг впервые захотела разобраться в своих чувствах. Намерена она или нет выйти замуж? Если да, то почему не за Юстейса Дорнфорда? Он ей нравится, она им восхищается, с ним есть о чем поговорить. А ее... прошлое? Можно ли всерьез отнести к ней это слово? Да. Ее прошлое, задушенное при рождении, - это самое глубокое из того, что ей суждено пережить! "Пора уже и тебе снова выйти на поле боя". Неприятно выглядеть дезертиром в глазах собственной матери! Но это не дезертирство. На щеках Динни выступили алые пятна. Она испытывала нечто никому не понятное - боязнь изменить тому, кому отдалась всей душой, не успев отдаться телом; боязнь изменить полному отречению от самой себя, которое, - она знала это, - никогда не повторится.
"Я не люблю Юстейса, - думала она. - Он знает это, знает, что я не способна притворяться. Если он согласен взять меня на таких условиях, то как я должна поступить? Как я могу поступить?" Она вышла в старый защищенный тисами цветник, где распускались первые розы, и долго ходила взад и вперед, нюхая то одну, то другую, а за нею недовольно брел спаниель Фош, не питавший к цветам особой склонности.
"Что бы я ни решила, - подумала Динни, - решать надо немедленно. Я не имею права мучить его неизвестностью".
Она постояла у солнечных часов, где тень отставала на час от верного времени, и взглянула на солнце, взиравшее с высоты на фруктовые деревья и тисовую изгородь. Если она выйдет за Дорнфорда, появятся дети, - без них брак немыслим. Она ясно представляла себе (или думала, что представляет) роль половой близости в супружестве. Ее беспокоило другое: как это отразится на ее и его духовной жизни. Девушка беспокойно переходила от куста к кусту, изредка раздавливая тлю обтянутыми перчаткой пальцами. А в сторонке сидел спаниель Фош и с тоской поедал траву.
В тот же вечер Динни написала Дорнфорду. Ее мать будет счастлива, если он проведет у них конец недели. Отец вполне разделяет его точку зрения на сельское хозяйство, но сомневается, разделяет ли ее кто-нибудь еще, кроме Майкла, который однажды вечером в Лондоне, внимательно выслушав генерала, сказал "Да. Требуется одно - руководство, а откуда оно возьмется?" Сама она надеется, что к моменту приезда в Кондафорд Дорнфорд уже сможет сообщить ей, кто уплатил издержки. Смотреть "Кавалькаду" вторично было, наверно, страшно интересно. Знаком ли ему цветок, который, если она правильно запомнила, называется "меконопсис", исключительно красивая разновидность мака? Родина его Гималаи, поэтому он приживется на Кемпден-хилл, где климат, кажется, такой же, как там. Если бы Дорнфорд убедил Клер приехать с ним, он вселил бы ликование в сердце местных жителей. На этот раз она подписала письмо "Всегда ваша..." и оттенок оказался настолько тонким, что она сама не уловила его.
Предупредив мать о приезде Дорнфорда, девушка прибавила:
- Постараюсь залучить сюда Клер. Как ты считаешь, мама, не пригласить ли нам и Майкла с Флер? Мы же так долго пользовались их гостеприимством.
Леди Черрел вздохнула.
- У каждого свой образ жизни. Но, разумеется, пригласи, дорогая.
- Они будут разговаривать о теннисе, а это и приятно и полезно.
Леди Черрел взглянула на дочь, голос которой чем-то напомнил ей прежнюю Динни.
Затем, узнав, что приедут и Клер и Майкл с Флер, девушка стала подумывать, не пригласить ли ей также Тони Крума. В конце концов она оставила эту мысль, но с огорчением, потому что питала к нему товарищеские чувства человека, побывавшего в одинаковой передряге.
Она растроганно наблюдала за тем, как ее родители пытаются замаскировать свое волнение. Дорнфорд приезжает в свой избирательный округ? Давно пора! Жаль, что у него нет здесь своего собственного пристанища: депутат должен постоянно поддерживать контакт с избирателями.
Видимо, он прибудет на машине и захватит с собой Клер; если нет, за ней заедут Флер и Майкл. Но в каждой из этих фраз Динни угадывала тревогу о Клер и о ней самой.
Первый автомобиль подкатил к дому как раз в тот момент, когда она расставила последние цветы в последней спальне. Динни спустилась в холл и встретила там Дорнфорда.
