Экхаут Ван - Молчать нельзя
- Смотри, мерзавец,- крикнул он ему. - Ты видел потоки польской крови. Она была такой же красной, как эта. От польской крови тебя не тошнило. Сейчас ты сможешь полюбоваться своей собственной. Она точно такая же, как иI польская. И вы, "сверхчеловеки", выглядите изнутри точно так же, как "грязные поляки". Только ваши души гораздо грязнее. А теперь пошли...
Шалаш был без окон. Свет проходил через небольшое отверстие, через которое раньше стреляли охотники. Косо висела дверь, и ветер продувал насквозь. Было очень холодно, на полу лежал снег.
В тесном шалаше Генек и Бишоф едва уместились. Остальные партизаны прильнули к амбразуре в напряженном ожидании. Они слышали о злодеяниях Бишофа, а сегодня видели распятых товарищей.
- Ты чувствуешь, Бишоф, как они жаждут твоей крови,- сказал Генек. Раньше они были обыкновенными людьми - крестьянами, батраками, рабочими. По вашей вине они стали кровожадными. Я сделаю так, как они хотят. И если ты не будешь отвечать, тебя ждет страшный конец.
- Спрашивай,- пролепетал Бишоф побелевшими губами.
- Где пятнадцать наших товарищей?
- Я не знаю, о ком идет речь,- заикаясь, произнес оберштурмфюрер.
- Плохое начало, Бишоф,- рассердился Генек и ударил его.
Тот отлетел назад и стукнулся о стенку так, что снаружи посыпался снег. Бишоф вытер рот ладонью и, увидев кровь, заплакал. Это привело Генека в ярость.
- Жалкий вонючий трус,- с ненавистью крикнул он и изо всей силы ударил его сапогом в грудь. - Ты издевался над сотнями наших, а когда пришла пора рассчитываться, завыл, как собака. Перестань ныть, черт тебя побери, не то возьмусь за сигареты и клещи по твоему примеру...
Он схватил Бишофа за грудь и поставил на ноги. Изо рта Бишофа текла кровь, он тяжело дышал.
- Где наши друзья, Бишоф? Не выводи меня из терпения. Иначе я испробую на тебе твои излюбленные методы.
- Что я могу сказать, когда сам ничего не знаю?- запричитал карлик.
Генек отступил на шаг назад и ударил его еще раз.
- Я выполнял приказы!- в страхе кричал Бишоф. Я не виноват!
- Вы все не виноваты,- сказал Генек и приготовился нанести Бишофу новый удар. Эсэсовец весь съежился и дрожал, как щенок. Это еще больше разозлило Генека. Он едва сдерживался от неодолимого желания растоптать этого зверя насмерть. Но он не имел права этого делать. Сначала нужно было добиться ответа.
- Где мои товарищи?- задыхаясь от гнева, закричал он.
- В тюрьме,- пробормотал Бишоф.
- В какой?
В каждом польском городе тюрем было несколько. Под них приспособили бывшие замки, фабрики и мастерские.
- На Краковской улице,- прошептал Бишоф. - Только не убивайте меня...
Краковская улица. Дело осложнялось. Генек надеялся, что его товарищи находятся под охраной в одном из зданий СС. А на Краковской улице была настоящая тюрьма, самая большая в городе. Там, наверное, не менее сотни немецких охранников. Да, будет не так-то просто...
- В каких камерах?- спросил Генек.
- Не знаю... Я приказал отправить их туда и собирался поехать сам, чтобы их... Я должен был поехать к ним для первого допроса... - уточнил он.
Заговорив о тюрьме, он еще острее почувствовал безнадежность своего положения и снова захныкал:
- Не убивайте меня, пожалуйста...
Краковская улица. Генек решил, что туда можно попасть только одним способом.
Это был рискованный способ, но именно поэтому он сулил удачу. Надо было попытаться.
- Не убивайте меня,- молил Бишоф. - Я уже достаточно сильно наказан.
- Ты так считаешь?- спросил Генек насмешливо и взял пистолет.
- По совести говоря, надо бы заставить тебя умереть в таких же муках, в каких умерли сотни замученных тобой людей.
- Не стреляйте,- причитал Бишоф. - Не стреляйте! Умоляю...
Он подполз к Генеку и обхватил его колени.
- И вы называете себя "расой господ",- сказал Генек презрительно и оттолкнул немца, который упал лицом вниз и продолжал плакать, содрогаясь всем телом.
- Повернись лицом, трус.
- Не могу,- произнес всхлипывая оберштурмфюрер. - Я ведь вам ничего не сделал.
- Повернись, - повторил Генек сурово. - Попытайся хоть умереть мужчиной, презренный трус.
- Нет!- завопил Бишоф и пополз в угол шалаша. Он вцепился пальцами в камышовую стену.
- Нет... нет... Не надо. Мне страшно.
Генек разрядил пистолет. В спину, в затылок, в шею немца. Бишоф дергался при каждом выстреле, пронзительно кричал и стих только после седьмой пули.
- Черт возьми, я совсем испортил его форму, - с сожалением произнес Генек. - Да ладно, этот мерзавец был таким карликом, что она не подошла бы ни одному из нас. Надень форму шофера, Словик, а ты возьми мою, Прожняк. Я переоденусь в свой костюм.
- Что ты задумал?- спросил Клатка удивленно. Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы попытаться...
- Да, мы пойдем освобождать наших ребят из тюрьмы,- прервал Генек. Пилканожна! Сейчас у тебя будет роль потруднее, чем утром. У остальных проще.
Он начал снимать с себя эсэсовскую форму.
- Принеси мои вещи, Прожняк, да и пойдем. По дороге я вам расскажу все подробнее.
Два озябших часовых неподвижно стояли у двойных железных ворот тюрьмы. Генек облегченно вздохнул, когда машина остановилась. Худшего шофера, чем Прожняк, трудно было себе представить.
Пятеро эсэсовцев, в том числе генерал, вышвырнули из машины арестованных.
- Что за балаган?- закричал "генерал" на часовых. - Что делают наши солдаты в этом районе? Спят? Надо же дойти до такого! Генерал со своими солдатами по пути с фронта вынужден заниматься ловлей партизан. Отведите нас к коменданту, проклятые лентяи, да поскорее.
- Слушаем, господин генерал! - хором выкрикнули часовые. - Будет исполнено, господин генерал!
Ворота широко распахнулись, и эсэсовцы вошли в тюрьму, направив пистолеты в спины пятерым пленным.
Они шли по длинному коридору, отделенному от остального здания массивной дверью с железной решеткой. Около нее сидел пожилой солдат вермахта и читал книгу.
- Господин генерал СС к начальнику,- доложил часовой, сопровождавший их.
Дверь со скрипом отворилась, и они очутились в круглом помещении. Слева и справа находились служебные кабинеты, здесь же начинались три коридора, входы в которые были отделены решетками. По каждому коридору ходил вооруженный солдат с автоматом на плече. Десять партизан зябко поежились, услышав, как за ними закрылись двери.
Пилканожна откашлялся, чтобы скрыть волнение.
- К начальнику!- крикнул он. - Да поторапливайтесь!
Начальник в чине капитана вермахта находился в кабинете справа от входной двери. Вместе с ним сидел унтер-офицер, печатавший донесения.
- Что за идиотский порядок в этом идиотском городе?!- орал Пилканожна. - Этот осел Бишоф прислал сюда пятнадцать партизан, а этих пятерых спокойно оставил на воле. Болвану за это не поздоровится. Где сидят эти пятнадцать бандитов, капитан?
- Их как раз сейчас допрашивают,- пролепетал капитан испуганно. - Но я не виноват, господин генерал, что господин Бишоф арестовал не всех.
- Допрашивают? - переспросил Пилканожна. Это было непредвиденным осложнением. Генек, стоявший рядом в одежде партизана, не мог подсказать мнимому генералу, как поступить дальше.
- Кто допрашивает, черт побери?- бушевал Пилканожна.
- Лейтенант Зибельд, господин генерал.
- Веди нас к нему,- приказал "генерал" в надежде на одобрение Генека. Где они?
- В комнате допросов, в третьем коридоре, господин генерал.
- Веди же! Что ты медлишь?
- Новых заключенных надо сначала зарегистрировать, господин генерал. Зауэр!
- Слушаю, господин капитан!- отозвался унтер-офицер.
- Отставить регистрацию!- поспешно распорядился Пилканожна, перехватив быстрый взгляд Генека. - Среди тех заключенных - пресловутый Мордерца, капитан! Нельзя допустить, чтобы какой-то идиот вроде лейтенанта Зибельда натворил глупостей. Зарегистрировать можно и потом. А сейчас быстрее веди нас к этим мерзавцам!
- Проводи господина генерала, Зауэр!- сказал капитан.
- Вот как, капитан! Ты поручаешь сопровождать генерала своим подчиненным?!- о гневом воскликнул Пилканожна, следуя новому знаку Генека. Черт возьми, мне кажется крайне необходимым провести в Люблине хорошую чистку. Вы, бюрократы, присохли к своим столам, а на фронте ежедневно погибают сотни настоящих мужчин. Надо будет написать рапорт рейхсфюреру СС. Неплохо тыловым крысам познакомиться с Россией. Твоя фамилия, капитан...
Генек в душе улыбнулся. Пилканожна вопреки ожиданиям отлично вошел в роль.
Капитан побледнел и поспешно ответил:
- Я не так выразился, господин генерал...
- Меня интересует твоя фамилия, капитан,- продолжал Пилканожна сурово, окончательно освоившись с ролью.
- Шлехтенман,- ответил капитан немного смущенно.
- Шлехтенман!- с издевкой повторил Пилканожна. - Теперь ясно, почему ты такой идиот. С такой фамилией! Я запомню ее, капитан! А теперь за дело!
