Экхаут Ван - Молчать нельзя
- Несчастные ребята,- прошептал один из бойцов.
- Они мертвы!- сказал Генек сурово. В голосе звучал металл, а глаза блестели. - Им уже ничем не поможешь. Они были мертвы, когда эсэсовцы начали глумиться над ними. Нужно думать не о них, а о тех пятнадцати и о себе...
- Как ты можешь думать сейчас о себе, Мордерца? - спросил Клатка с упреком. Клатка был на несколько лет старше Генека, и только он один отваживался вступать в пререкания с ним.
- То, что вы видите здесь,- детская забава. Представьте себе, что ждет тех, кто попал в их лапы живыми,- продолжал Генек. - Эсэсовцы наверняка считают, что захватили весь отряд, и постараются выместить на нем свою злобу. Они думают, что схватили и меня. Чтобы узнать, кто из пятнадцати является ненавистным Мордерцей, они пойдут на все: будут выжигать глаза, сдирать ногти с пальцев, прижигать тело горящими сигаретами.
- Не в наших силах помешать им, - сказал Клатка, отводя взгляд от убитых. - Нам надо поскорее удирать отсюда в другой район и мстить шкопам. Мы и так рискуем. Здесь нам больше делать нечего.
- Нечего?! Вы так думаете?- рассердился Генек. Как я буду смотреть в глаза людям, если ничего не сделаю? Неужели вам не ясно, черт возьми, что немцы охотились за мной? Все, что они сделали с этими пятью, и то, что сделают с остальными пятнадцатью, предназначалось мне. Не думайте, что я удеру, как трусливый заяц.
- Подумай лучше, Мордерца!- убеждал Клатка.
- Вот я думаю,- ответил Генек. - Ты уверен, что все пятнадцать будут стойко держаться до конца под чудовищными пытками? А вдруг кто-то не вынесет пыток и выдаст наши клички? Он может указать наши базы, описать приметы товарищей и назвать настоящие фамилии тех, кого знает лично. Тогда немцы будут мстить нашим семьям. Мы не имеем права допустить это...
- Но ведь ты сам видишь, что это невозможно! Мы даже не знаем, где они.
- Зато Бишоф знает,- ответил Генек. - Ему это известно точно, и он нам скажет.
Партизаны удивленно уставились на него. Бишоф был оберштурмфюрер СС в Люблине. Только при упоминании его имени запуганных жителей Люблина бросало в дрожь.
- Неплохо задумано,- с сарказмом заметил Клатка. - Так тебе запросто пойдем к Вишофу и спросим.
- Нет, зачем! Привезем . его сюда,- сказал Генек. Он сам скажет, что произошло с нашими товарищами. Клянусь вам, черт возьми, что скажет.
- Тогда пиши ему скорее дружеское письмо: "Дорогой Бишоф, при сем приглашаем тебя посетить нас в... "
- Мы достанем его, где бы он ни был,- сказал Генек. - У нас есть четыре эсэсовские формы, притом одна генеральская, не так ли, Клатка? Часовые перед штабом Бишофа так стукнут каблуками при виде генерала СС" что у них заболят пятки. Мы войдем в помещение и возьмем его. Я немного говорю по-немецки. Пилканожне поручим роль генерала, она совсем легкая. Кроме "Хайль Гитлер!" говорить ничего не придется. Хорошо, что мы спрятали эти униформы в другом месте. Принеси-ка их, . Клатка, да и в путь.
- Вы пойдете вчетвером, а что делать остальным?
- Подождите здесь. Мы скоро вернемся. С Бишофом!
- А что, если один заговорит немного раньше?- спросил Клатка. - Тогда оставшиеся здесь окажутся под ударом.
- Они будут молчать, - ответил Генек убежденно. Даже самый слабый выдерживает не менее суток. Пошли, Пилканожна, переоденемся...
В плане было одно существенное упущение. Генерал СС не ходит пешком в сопровождении трех солдат-эсэсовцев в неряшливой форме. Да и сам генерал имел жалкий вид. Ведь обмундирование, завернутое в бумагу, хранилось под землей, на нем остались темные следы крови.
Но, к счастью, немцы в Люблине были хорошо вымуштрованы. С удивлением глядя на оборванного генерала и его оборванных телохранителей, они все же не отважились остановить их. Они вытягивались в струнку, приветствуя Пилканожну, который вскидывал в ответ дрожащую руку. Горожане учтиво снимали перед ними фуражки и сходили с тротуара, уступая дорогу.
Партизанам пришлось пройти полгорода! Наконец они подошли к богатому особняку, где размещался штаб оберштурмфюрера Бишофа. Часовые действительно щелкнули каблуками, как и предсказывал Генек. Они вскинули руки, выкрикнули: "Хайль Гитлер!"- и пропустили пришедших в здание. Внизу, в холле, за столом сидел молоденький лейтенант СС. Он быстро поднялся, приветствуя генерала, затем учтиво, но решительно спросил Пилканожну, кто он, с какой целью прибыл и можно ли взглянуть на его документы. Генек посмотрел на дрожащие ноги господина генерала и решил применить свои знания немецкого языка на практике.
- Молчать, осел!- заорал он. - Господин генерал только что с фронта и должен немедленно поговорить с господином Бишофом.
- С каких пор всякий поганый лейтенантишка осмеливается требовать документы у генерала?- набросился Пилканожна, поборовший дрожь в коленях. Веди нас к Бишофу, не то тебе не поздоровится.
Два унтер-офицера, стоявшие поблизости, внимательно прислушивались к разговору. Лейтенант решил, что выполнил свой долг. Рассердишь генерала окажешься на фронте. Здесь, в Люблине, куда безопаснее.
- Прошу вас, господин генерал!- произнес он и вышел из-за стола. - Как прикажете доложить, господин генерал?
- Государственная тайна! - ответил Пилканожна, заранее проинструктированный Генеком. Назвать фамилию какого-нибудь настоящего генерала было рискованно. Ведь лейтенант мог случайно знать его лично. Называть вымышленную фамилию еще опаснее, так как офицеры NN очень хорошо знали фамилии всех своих главарей.
- Понятно, господин генерал!- растерянно пролепетал лейтенант. Генерал СС, прибывший прямо с Восточного фронта для секретных переговоров! Неужели Бишоф допустил промашку? Иногда случалось, что и такие попадали в немилость.
- Прошу вас, господин генерал,- повторил лейтенант, подошел к двери и, открыв ее, с поклоном доложил:
- Господин оберштурмфюрер, к вам генерал с Восточного фронта.
- Убирайся вон! - крикнул Пилканожна лейтенанту. - И не смей подслушивать под дверью.
- Слушаюсь, господин генерал,- ответил тот, смутившись.
Оберштурмфюрер Бишоф был низеньким нервным человечком. Не верилось, что все рассказы о нем соответствовали действительности. Но Генек встречал людей, побывавших в руках Бишофа, и знал, что его внешность крайне обманчива. Войдя в комнату, Генек заметил, как от оберштурмфюрера поспешно отскочила молоденькая девица с растрепанными волосами и в расстегнутой блузке. Он легонько подтолкнул Пилканожну, который незамедлительно последовал сигналу и закричал на Бишофа:
- Ты тут развлекаешься, Бишоф, а твои товарищи в это время дерутся на фронте!
- С кем имею честь, господин гейерал?- испуганно, с тревогой в голосе спросил Бишоф.
- Убери сначала эту девчонку!- приказал Пилканожна.
- Оставьте нас одних, фрейлейн Хельга,- попросил оберштурмфюрер.
Девица, взбив свои светлые волосы и не спеша застегнув пуговицы, быстрым шагом проскользнула мимо четырех мужчин в дверь, которую Генек плотно закрыл за ней. Затем он вытащил пистолет и направил его на сидящего за столом. Настал момент, когда ему понадобились скудные знания немецкого, и он заговорил с ужасным акцентом:
- Итак, Бишоф, немедленно вызывай машину! Поедешь вместе с нами. И без фокусов.
- Вы не генерал?- задрожал Бишоф. - Вы не немцы?
- Нечего гадать, - ответил Генек, играя пистолетом и улыбаясь оберштурмфюреру. От этой жесткой, угрожающей улыбки немцу стало не по себе.
- Что вам нужно?- спросил он дрожащими губами.
- Поговорить с тобой по душам, мерзавец,- ответил Генек. - Вызывай машину!
Взгляд оберштурмфюрера метнулся к кнопке звонка на столе.
- Не вздумай поднимать шум,- предупредил Геаек. - Иначе я пристрелю тебя как собаку. Пуля в живот. - и никакой боли.
- Здесь вы не осмелитесь стрелять, - возразил Бишоф. - Вас сразу схватят. - Но ты уже не увидишь этого, подлец. Если считаешь, что я не решусь выстрелить, то попробуй обхитрить меня. Я - Мордерца. Не приходилось слышать о таком?
Человечек, словно громом пораженный, побелел как мел.
- Мордерца,- пролепетал он. - Я думал...
- Ты думал, что я среди тех пятнадцати, которых схватили твои псы, не так ли? Уж ты-то должен был знать, Бишоф, что Мордерцу не так легко поймать. Ну, хватит! Вызывай машину!
- Куда вы меня повезете?- в страхе шептал Бишоф. - Вы не убьете меня?
- Вызывай машину!- повторил Генек с угрозой. Ему хотелось допросить Бйшофа здесь же, в комнате. Но Бишоф безусловно отказался бы отвечать. А если бы и ответил, его все равно надо было убивать, тогда шума не избежать. Разумнее увезти его и рассчитаться в другом месте. Держа пистолет в руке, Генек сунул его в кобуру - Он не сводил глаз с лица оберштурмфюрера. Стоило тому пикнуть, и он был бы мертв. Генек понимал, что тогда и ему самому пришел бы конец.
Бишоф нажал на кнопку звонка.
- Слушаю, господин оберштурмфюрер?- в дверях показалась та же девица в форме. У нее был кристально-чистый высокий голосок невинного младенца. Но она, вероятно, с удовольствием сопровождала Бишофа в его поездках в камеры пыток.
