К востоку от Эдема - Джон Эрнст Стейнбек

поступите. Это написано у вас на лбу. И говорить я буду как пожелаю. Я стал капризным и вздорным. Не сидится мне на месте. Жду не дождусь, когда смогу окунуться в затхлый запах древних книг и вдохнуть сладостный аромат философских размышлений. А вы, столкнувшись с двумя сторонами нравственной проблемы, поступите так, как приучены с малолетства. Думайте сколько угодно, это не меняет дела. И то, что ваша жена работает шлюхой в Салинасе, тоже ни на что не повлияет.

Адам в гневе вскочил с места.

– Ты дерзишь, потому что решил от нас уехать! – выкрикнул он. – Говорю же, что еще не решил, как поступить с деньгами.

Ли со вздохом оттолкнулся руками от коленей, выпрямляя сухонькое тело. С усталым видом подошел он к двери и, открыв ее, оглянулся и улыбнулся Адаму.

– Бред собачий! – добродушно изрек китаец и вышел из гостиной, закрыв за собой дверь.

3

Кэл прокрался темным коридором до спальни и тихо проскользнул внутрь. На подушке виднелась голова брата, но Кэл не видел, спит Арон или нет. Он тихонько улегся на свой край широкой кровати, повернулся на спину и, сцепив за головой руки, стал всматриваться в мириады разноцветных точек, из которых состоит темнота. Старенькая занавеска на окне медленно надулась пузырем, но ночной ветер затих, и она опала.

Кэлом овладела серая, тяжелая, как ватное одеяло, тоска. Почему Арон бросил его одного в каретном сарае? И зачем понадобилось подслушивать под дверью? Кэл был готов отдать что угодно, только бы все исправить. Он шевелил губами, мысленно произнося слова, которые сам отчетливо слышал: «Господи, пусть я стану таким, как Арон. Не хочу быть подлым и гадким. Сделай так, чтобы меня все полюбили, и я отдам тебе все, что захочешь. А если у меня этого нет, непременно добуду. Не хочу быть гадким и одиноким. Господи Иисусе, помоги мне! Аминь». Теплые слезы ручьем текли по щекам, тело напряглось, и Кэл с трудом сдерживал рвущиеся наружу рыдания.

– Ты замерз, – прошептал Арон. – Смотри, весь продрог. – Он взял брата за руку, ощущая пальцами пупырышки на коже. – Ну что, были у дяди Чарльза деньги? – тихо спросил он.

– Нет, – отозвался Кэл.

– Ты так долго прятался под дверью. О чем отец говорил с Ли?

Кэл лежал не шевелясь, борясь со спазмами в горле.

– Не хочешь рассказывать? Ну и не надо.

– Расскажу, – прошептал Кэл, поворачиваясь к брату спиной. – Отец пошлет венок на мамину могилу. Огромный венок гвоздик.

Арон взволнованно приподнялся на кровати:

– Правда? А как же его довезут так далеко?

– На поезде. Говори тише.

– А разве он не завянет? – Арон тоже перешел на шепот.

– Его обложат льдом.

– Сколько же понадобится льда?

– Груда льда. А теперь спи.

После недолгого молчания Арон шепнул:

– Хоть бы венок доехал в сохранности и цветы не завяли.

– Доедет, – заверил Кэл, а внутренний голос кричал: «Господи, пусть я не буду гадким и подлым!»

Глава 31

1

Адам все утро бродил по дому, а в полдень отправился на огород, где Ли вскапывал черную удобренную землю. Китаец приступил к посадке весенних овощей: моркови, свеклы, репы и гороха, фасоли, брюквы и листовой капусты. Ровные ряды сделаны по веревке, натянутой на колышках. На каждый колышек надет пакетик из-под семян, чтобы знать, где что посажено. На дальнем конце огорода, в парнике, готова рассада помидоров, сладкого перца и капусты. Нужно только немного подождать, когда исчезнет опасность заморозков.

– Вчера я вел себя глупо, – признался Адам.

Опершись на вилы, Ли устремил на него невозмутимый взгляд.

– Когда едете? – осведомился он.

– Хочу успеть на два сорок, чтобы вернуться восьмичасовым.

– Можно было все изложить в письме, – предположил китаец.

– Я об этом тоже думал. А ты бы доверил подобные сведения письму?

– Нет, вы правы. На сей раз глупость сморозил я. О письме не может быть и речи.

– Надо ехать. Я рассуждал и так и эдак, и всякий раз меня словно дергали за поводок.

– В ряде случаев вы можете поступить нечестно, но только не тут, – заметил китаец. – Что ж, желаю удачи. Интересно, что она скажет и как поступит.

– Поеду в повозке, – сказал Адам. – Оставлю ее в конюшне в Кинг-Сити. Одному ехать в «форде» не с руки. Сильно нервничаю.

В четверть пятого Адам поднялся по шатким ступенькам и постучал в ободранную дверь заведения Кейт. Дверь открыл новый вышибала, финн с квадратным лицом, одетый в брюки и рубашку, рукава которой схвачены повязками из красного шелка. Оставив Адама дожидаться на крыльце, он вскоре вернулся и проводил гостя в гостиную.

Адам вошел в просторную, ничем не украшенную комнату. Стены и деревянные панели выкрашены в белый цвет. В центре стоит длинный прямоугольный стол, накрытый белой клеенкой. На столе расставлены приборы: тарелки и чашки с блюдцами. Чашки повернуты донышками вверх.

Кейт сидела во главе стола с открытой бухгалтерской книгой. На ней строгое платье и зеленый козырек на голове для защиты глаз от резкого света. Пальцы нервно вертят желтый карандаш. Холодно взглянув на застывшего в дверном проеме Адама, она поинтересовалась:

– Что тебе на сей раз надо?

Финн возвышался