Дом разделенный - Перл С. Бак
Теперь у Юаня началась действительно новая жизнь, о какой прежде он не мог и помыслить. Утром он встал, умылся и оделся, затем сошел вниз, где его поджидала госпожа, и на лице ее сияла та же улыбка, и он сразу успокоился, и начал день в радости. Госпожа подвела Юаня к накрытому к завтраку столу и сразу, без обиняков начала рассказывать о своих планах насчет него, однако слова выбирала тщательно, чтобы не сказать ничего, что пришлось бы ему не по сердцу. Для начала, сказала она, надо купить немного одежды, поскольку он приехал к ней в чем было, а затем она должна свести его в школу для молодых людей.
– Не торопись искать работу, сын мой. Лучше тебе сперва хорошенько выучиться, иначе зарабатывать ты будешь очень мало. Позволь мне обойтись с тобой как с родным сыном. Позволь дать то, что я хотела дать Ай Лан, будь на то ее воля. Здесь ты будешь учиться, покуда из книг не узнаешь, где твое место, а когда закончишь учебу, можешь работать или даже съездить в другую страну, если захочешь. В наши дни молодежь очень стремится за рубеж. Я считаю, пусть едут. Да, твой дядюшка кричит, будто это пустая трата денег, а возвращаются они такими зазнайками, такими уверенными в своих знаниях и умениях, что с ними нет никакого сладу. А все же я думаю, что это очень полезно. Пусть едут, пусть учатся и возвращаются на родину с новыми знаниями. Жаль, что Ай Лан… – Тут госпожа погрустнела и умолкла, словно забыла, что хотела сказать, вспомнив о какой-то другой своей печали, но вскоре ее лицо просветлело, и она решительно произнесла: – Негоже мне строить жизнь за Ай Лан… Не хочет, значит, не хочет… И ты, сынок, не позволяй мне решать за тебя! Я лишь говорю, что если ты хочешь… если ты готов… Тогда я смогу придумать, как все устроить.
Юань был так огорошен этими новостями, что едва смог их осознать, а после, радостно запинаясь, ответил:
– Поверьте, я вам очень признателен, госпожа, и я с готовностью сделаю все, что вы скажете…
Он сел и жадно набросился на завтрак, так радовалось его сердце, что наконец он нашел себе место и дело, а госпожа довольно засмеялась:
– Клянусь, я очень рада, что ты приехал, Юань, уже хотя бы потому, что мне приятно смотреть, как ты ешь! Ай Лан так боится нарастить хоть чуточку мяса на свои кости, что ест как котенок, а по утрам не встает с кровати, чтобы случайно не увидеть еду и не проголодаться. Красота для моей дочери важнее всего на свете. А мне так нравится смотреть, как молодые едят!
Сказав так, она взяла в руки палочки и стала подкладывать Юаню лучшие куски рыбы, птицы и деликатесов. Его здоровый аппетит приносил ей куда больше удовольствия, чем любая пища, которую она ела сама.
Так для Юаня началась новая жизнь. Сначала госпожа посетила несколько крупных магазинов тканей, куда шелка и сукно завозили из заграничных стран, затем пригласила в дом портных, и те сняли все необходимые мерки и пошили Юаню новую одежду по городской моде. Госпожа поторапливала их, потому что Юань до сих пор ходил в старой одежде, а та была скроена слишком свободно, по-деревенски, и в таком виде ему нельзя было показываться дяде и двоюродным братьям. Ай Лан, конечно, доложила им о приезде Юаня, и те сразу пригласили его на праздничный пир, но госпожа смогла отложить празднество на один день, чтобы успели закончить его лучшее платье: халат из синего, как павлинье перо, атласа, расшитый цветами в тон, и черная атласная куртка. Юань был очень рад, что ей удалось потянуть время, потому что когда он примерил новый наряд и вызвал городского цирюльника, чтобы тот пришел и постриг его и сбрил мягкую юную щетину с его лица, и надел на ноги новые кожаные туфли, купленные для него госпожой, и натянул черную шелковую куртку, а на голову водрузил чужеземную фетровую шляпу, какие теперь носили все молодые люди, он сразу понял, взглянув на свое отражение в зеркале, что выглядит очень хорошо – прямо как местный – и, конечно, это не могло его не обрадовать.
Однако то же осознание заставило его устыдиться, и он в большом смущении вошел в комнату, где его ждала госпожа. Ай Лан тоже была там, она захлопала в ладоши и воскликнула:
– Ах, какой ты теперь красавчик, Юань!
Она так проказливо засмеялась, что кровь тут же прилила к лицу и шее Юаня, и это тоже ее насмешило. Госпожа мягко отчитала дочь и повернулась к Юаню, желая убедиться, что все в порядке, и так оно и было. Она осталась очень довольна увиденным, потому что он был рослый и сильный юноша, и все ее старания не пропали даром: в новой одежде он стал еще краше.
На следующий день родня устроила пир, и Юань вместе с сестрой и госпожой, которую уже называл матерью – причем называть ее так было гораздо проще, чем родную мать, – отправился в гости к дяде. Они поехали на машине, которую влекли не лошади, а расположенный внутри машины двигатель, а за рулем сидел слуга. Юань никогда прежде не сидел в такой повозке, и дорога ему очень понравилась, потому что они ехали плавно и ровно, словно по льду.
За время пути, еще до того, как они подъехали к дядиному дому, Юань успел многое узнать о своем дяде, тетушках и их сыновьях, потому что Ай Лан без умолку болтала о них, рассказывая то одно, то другое, кривя алые губки и пересыпая свои рассказы смехом и озорными гримасками. Юань, слушая ее, живо представлял себе родственников и, как ни пытался соблюдать внешние приличия, все же не мог сдержать смеха, так остроумны и игривы были речи Ай Лан. Он сразу же вообразил дядю: «Ох, это не человек, а гора, Юань! Брюхо такое громадное, что на двух ногах его не унесешь – впору отращивать третью! Щеки свисают до плеч, а макушка лысая, как у священника! Хотя какой из него священник, ему лишь бы сцапать какую-нибудь девицу да усадить себе под бочок. Одна у него печаль: жир плясать мешает!» Тут девушка разразилась смехом, а ее мать укоризненно вздохнула,
