К востоку от Эдема - Джон Эрнст Стейнбек
Кэл быстро освоился с переменами в доме, благоговейный трепет исчез, и он наметанным глазом изучал новый муравейник, соображая, как бы его половчее разрушить. Решение пришло само собой.
– Абра и правда славная девочка, – сказал он. – Мне очень понравилась. А знаете, почему? Она сказала, спросите, мол, у отца, где могила вашей мамы. Тогда мы сможем отнести туда цветы.
– Правда, отнесем, отец? – умоляющим голосом спросил Арон. – Абра сказала, что научит нас делать венки.
Мысли Адама разбегались в разные стороны. Врать он не умел и никогда не пытался. Пришедший на ум ответ сам собой сорвался с языка, пугая простотой:
– Должен вас огорчить, ребята. Вашу мать похоронили на другом конце страны, в ее родных местах.
– Почему? – удивился Арон.
– Ну, некоторые люди просят похоронить их на родине.
– Как же ее туда отвезли? – спросил Кэл.
– Погрузили гроб в поезд и отправили в ее родные края.
– У китайцев поступают так же, – кивнул Ли. – После смерти почти всех покойников отправляют в Китай.
– Да, ты нам рассказывал, – согласился Арон.
– Неужели?
– Точно рассказывал, – подтвердил Кэл, испытывая смутное разочарование.
Адам быстро переменил тему разговора:
– Сегодня утром мистер Бейкон дал мне один совет, и я хочу, чтобы вы, мальчики, хорошенько над ним подумали. Он считает, что нам лучше переехать в Салинас. Там хорошие школы и много детей, с которыми можно играть.
Новость потрясла близнецов.
– А что будет здесь? – спросил Кэл.
– Ну, ранчо мы оставим за собой, на случай, если захотим вернуться.
– В Салинасе живет Абра, – прошептал Арон.
Для него этот факт решал все дело. Мальчик уже забыл о выброшенной на дорогу коробке с кроликом. В памяти остался только изящный фартучек, шляпка и нежное прикосновение тонких пальчиков.
– Подумайте над моими словами, – предложил Адам. – А теперь, пожалуй, вам и впрямь пора спать. Почему вы сегодня не пошли в школу?
– Учительница заболела, – ответил Арон.
– Да, мисс Галп уже три дня болеет, – подтвердил Ли. – До понедельника в школу ходить не надо. Отправляйтесь-ка спать, ребята.
Братья послушно последовали за китайцем.
2
Адам сидел, глядя на лампу и постукивая себя по колену указательным пальцем. На его губах застыла странная улыбка. Вскоре вернулся Ли.
– Мальчикам что-то известно? – обратился он с вопросом к китайцу.
– Не знаю, – честно признался Ли.
– Может быть, их навели на мысль о матери слова той девчушки?
Ли сходил на кухню и вернулся с большой картонной коробкой в руках.
– Вот счета. Пачки за каждый год в отдельности перетянуты резинкой. Я проверил. Тут все счета.
– За десять с лишним лет?
– На каждый год заведена отдельная тетрадь. Оплаченные счета и квитанции за все. Вы хотели знать свое материальное положение. Тут вы найдете ответы на любой вопрос. Вы действительно собираетесь переезжать?
– Да, подумываю.
– В таком случае найдите способ рассказать сыновьям правду.
– Но тогда, Ли, я отниму у них светлый образ матери.
– А о другой опасности вы не задумывались?
– О какой, Ли?
– А вдруг они нечаянно узнают правду, которая известна многим людям?
– Ну, может быть, когда они станут старше, легче переживут это открытие.
– Не верю, – заявил китаец. – Но и эта угроза не самая страшная.
– Не пойму, о чем ты, Ли.
– Я говорю о лжи, которая может отравить своим ядом все вокруг. Если сыновья обнаружат, что вы им лгали о матери, то ничему другому уже не поверят, будь это трижды правдой. Их вера умрет.
– Понимаю. Но что я им скажу? Открыть всю правду нельзя.
– Тогда расскажите хотя бы часть, чтобы они меньше страдали, когда узнают все.
– Я должен подумать, Ли.
– С переездом в Салинас опасность возрастает.
– Я же сказал, надо подумать.
– Отец открыл мне правду о матери, когда я был совсем маленьким, не щадя моих чувств, – не унимался Ли. – И по мере взросления неоднократно повторял свой рассказ. Конечно, у нас другая история, но она тоже не менее ужасна. Я рад, что отец мне все рассказал. Оставаться в неведении гораздо хуже.
– А мне не хочешь рассказать?
– Нет, не хочу. Но мой рассказ, возможно, убедит вас изменить свое отношение. Ну, например, скажите, что она уехала и вам неизвестно, где она сейчас находится.
– Но я ведь знаю.
– В том-то и беда. Либо чистая правда, либо частичная ложь. Ну, заставить вас я не могу.
– Я подумаю, – повторил Адам. – А что за история с твоей матерью?
– Вам действительно интересно?
– Только если сам захочешь мне рассказать.
– Буду краток. Мое первое детское воспоминание связано с убогой темной лачугой посреди картофельного поля, где мы жили с отцом. И тут же на память приходит другое воспоминание о том, как отец рассказывает историю матери. Мы разговаривали на кантонском диалекте, но о матери он всегда рассказывал на благородном мандаринском наречии. Что ж, послушайте и вы…
И Ли погрузился в воспоминания:
