Алексей Иванов - Message: Чусовая

Летом 1899 года по Уралу прошла одна из самых авторитетных научных экспедиций, посвящённых уральской железной промышленности. Она была организована по инициативе министра финансов С. Ю. Витте. Министр поставил перед экспедицией две цели: оценка состояния горнозаводского дела и рекомендации по его модернизации. Экспедицию возглавил великий русский учёный Д. И. Менделеев. Кроме него в основной состав экспедиции вошли учёные и металлурги П. А. Земятченский, С. П. Вуколов и К. Н. Егоров. Уральская Горнозаводская железная дорога выделила экспедиции специальный вагон. Участники экспедиции посетили очень и очень многие заводы Урала. В бассейне Чусовой Менделеев лично побывал на Чусовском, Билимбаевском и Шайтанских заводах. Его спутники посетили Ревду, Кын, Лысьву и Серебрянку. Особое внимание экспедиция уделила уральским лесам. По результатам экспедиции в 1900 году вышла капитальнейшая книга Д. И. Менделеева «Уральская железная промышленность».

Только в 1893 году завершилась такая долгая эпопея открытия Чусовой, когда геолог Пётр Кротов наконец-то установил её подлинные истоки — озеро Сурны. П. И. Кротов и В. А. Рожков руководили орогидрографической экспедицией Русского географического общества на Среднем Урале. Но лишь в 1972 году исток Чусовой был отмечен обелиском с надписью: «Здесь начинается река Чусовая».

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

ЧЬЯ ТЫ ТЕПЕРЬ, РЕКА ТЕСНИН?

СОПЕРНИКИ КАРАВАНОВ

«Горнозаводская цивилизация» погибала. Но вольные люди не желали погибать вместе с ней. Не желали погибать не только в переносном смысле, но и в прямом — погибать на «железных караванах». Люди желали иметь на них собственный бизнес. Ведь «железные караваны» были не только способом доставить товары от производителя к потребителю. Это действительно был бизнес — большой для некоторых, малый — для всех. Бизнес, суливший огромные барыши тому, кто сумеет его «оседлать». А как его можно «оседлать»? Как обычно: сыграть на недостатках организации. Проще говоря — предложить новый способ транспортировки горнозаводских грузов, чтобы этот новый способ был избавлен от недостатков старого.

У «железных караванов» было два главных недостатка: сезонность и «одноразовость». Зимой чусовской путь, понятно, для судов был закрыт. А барка была очень трудоёмка в изготовлении, но служила только один раз, потому что не могла самостоятельно подняться вверх по течению обратно к пристани (бурлацкая тяга стоила слишком дорого; дешевле было новую барку построить). Что могло заменить барку в плане «одноразовости» её использования? Правильно: пароход.

Первый в мире пароход «Клермонт» был построен Робертом Фултоном в Нью-Йорке в 1807 году. Первый пароход в России — «Елизавета» — был построен немцем Карлом Бердом в Санкт- Петербурге в 1815 году. Кстати, пароходы тогда называли «водоходами» или «пироскафами» (а народ звал их попросту — «чёртовы расшивы»). А вот первый собственно русский пароход в 1816 году построили неподалёку от строгановского Усолья на заводе Пожва на Каме. Завод принадлежал Всеволоду Всеволожскому. В. Всеволожский унаследовал его от своего бездетного дяди-сенатора, который, в свою очередь, купил этот завод у Строгановых, а заодно с заводом купил и чусовские соляные промыслы. Точнее, Всеволожский построил не один пароход, а сразу два. В 1816 году они проплыли от Пожвы до Казани, потом пошли обратно, но не успели вернуться до ледостава и зазимовали на Каме у села Тихие Горы. Зимой они примёрзли ко дну реки, а весной их затопило половодьем. За строительство этих пароходов без его дозволения Карл Берд подал на Всеволожского в суд. Всеволожский за право строить новый, третий пароход откупился от Берда тремя тысячами пудов листового железа (гигантский откуп!). И в 1821 году в Пожве был построен пароход «Всеволод».

В бассейне Чусовой первый пароход был построен в 1841 году на Сылве, на демидовском заводе Суксун. Пароход этот назывался «Никита Демидов». Он имел две паровые машины мощностью по 40 лошадиных сил и металлический корпус (это был первый железный речной пароход в России). Он обслуживал заводы Суксунского горного округа. С Сылвенского и Староуткинского заводов в Суксун везли железо, грузили на баржу, и пароход тащил баржу до пристани Лёвшино на Каме. В 1844 году хозяева решили упростить дело и направили «Никиту Демидова» из Суксуна вниз по Сылве до её впадения в Чусовую и вверх по Чусовой прямо в Старую Утку. Но такой переход судёнышку оказался не по силам. За 24 дня пароход прошёл вверх по Чусовой всего 200 вёрст. На Вашкурском переборе (возле бойца Гребешок) его снесло течением и ударило о проплывавшую мимо барку. Попытка подняться по Чусовой провалилась. Пароход вернулся на Сылву и в дальнейшем ходил только по Сылве, Нижней Чусовой, Каме и Волге.

Существовал и ещё один тип судов — коноводные суда. Принцип их действия был таков. На лодке («завозне») вверх по течению завозился якорь, а барка (или любое другое судно) «подтягивалась» к нему на тросе. Вал с тросом вращали конной тягой — потому машины и назывались коноводными. Их изобрёл в Усолье на Каме мастер Огурдинского лесопильного завода В. Всеволожского Александр Дурбажев, а запатентовал в 1813 году служащий Всеволожского Жан-Батист Пуадебард. На Чусовой коноводные суда были бесполезны. Они использовались при подъёме чусовских караванов вверх по Волге от устья Камы к Казани и Нижнему Новгороду. В разобранном виде их возили с Шайтанской пристани и собирали на устье Камы. Спустя около 10 лет волжский крестьянин Михаил Сутырин усовершенствовал коноводную машину (теперь лошади не ходили кругом, а топтались на месте на подвижном полу-качелях). Машины Сутырина были более экономичны и компактны. Пуадебард затеял долгую тяжбу с Сутыриным, но проиграл. Впрочем, на уральских казённых горных заводах коноводных машин было построено всего около десятка. Коноводные суда очень раздражали волжских купцов своей тихоходностью (15 км в сутки) и неуклюжестью. В 1859 году Главный горный начальник запретил дальнейшее строительство коноводных машин на казённых горных заводах. Построенные коноводные машины, отслужив своё, вышли из строя к середине 70-х годов XIX века.

Но идея заменить «железные караваны» пароходами не была оставлена. В 1858 году на пристани Усть-Утка мастер М. Утёмов построил первый собственно чусовской пароход — буксир «Тагил». Его судьба оказалась более удачна, и «Тагил» много лет ходил по Чусовой вверх и вниз и таскал баржи с железом от пристани Усть-Утка. В 1859 году к нему присоединился паровой буксир «Опыт». В 1862 году был построен ещё один «Опыт», а в 1863 году флот пополнился пароходом «Чусовая».

Но пароходам оказалось не под силу покорить Чусовую. Вверх по реке они лишь еле-еле протаскивали самих себя, да и то не во всё время навигации. В судьбе «железных караванов» пароходы сыграли более-менее значительную роль только на Каме и Волге, при «взводке» барок и барж против течения. Например, у Строгановых с 1879 года пароход таскал билимбаевский караван от устья Чусовой вверх по Каме на завод Добрянку. Билимбаевский завод выпускал чугун, а Добрянский перековывал его в железо и отправлял на продажу другим караваном из барж.

Заменить «железные караваны» пароходами не удалось. Пароходы были слишком маломощными, мышление заводчиков — слишком косным, а Чусовая — по-прежнему слишком мелкой. К тому же после отмены крепостного права и акционирования пристаней у «железных караванов» появилось крепкое «лобби» из подкупленных чиновников.

А всё же у Чусовой были все шансы стать рекой «пароходной». В 1859 году англичанин Пётр Гакс начал строить в городе Кунгуре на Сылве механический завод. В начале 60-х годов Гакс уже дал объявление о приёме заказов на постройку «четырёх — железных пароходов мощностью от 4 до 120 лошадиных сил». И заказы появились. Для пермских пароходчиков братьев Каменских в 1868 году был построен первый сылвенский пароход «Василий».

За 19 лет работы завод Гакса построил 125 пароходов, которые ходили по Каме, Волге, Вятке, Белой, Уфе, Суре, Оби и Лене. Гордостью предприятия были трёхпалубные лайнеры «Отец» и «Сын».

Но в 1877 году завод Гакса охватил кризис. Для новых пароходов Гакс заказал паровые машины в Англии. Машины прибыли в Кунгур с большим опозданием. К тому же они оказались работающими на каменном угле, и кочегары не умели с ними управляться. Гаксу пришлось строить дровяные паровые машины самостоятельно, за свой счёт. Неустойка за просроченный заказ, непредвиденные траты на изготовление собственных машин и невозможность продать английские машины заставили Гакса влезть в долги. Отдать их не удалось. В 1878 году завод Гакса был объявлен банкротом и закрыт.

Пароходы так и не добрались до горных заводов. Их угроза для «железных караванов» оказалась несостоятельной. Пароходы сновали только в низовьях Чусовой, где было поглубже, и лишь изредка поднимались до устья реки Усьвы. Время пароходов наступило только после исчезновения «железных караванов».