Мэтью Томас - Мы над собой не властны
Надя прибавила, что Сергей, наверное, будет рад проводить часть недели подальше от жены.
— Она русская, — коротко пояснила Надя, выгнув бровь.
Эйлин сочувственно кивнула, будто имела какое-то представление о кошмарности русских жен.
В тот день, когда Сергей с Надей должны были прийти для предварительного разговора, Эйлин сказала Эду:
— Сегодня у нас гости. Подруга с работы и ее брат, его Сергеем зовут. Я думаю, вы с ним поладите. Он почти никого здесь не знает и очень хочет с тобой познакомиться. Они из России. Будь с ним поприветливей, пожалуйста!
После этих слов Эд так и застыл за кухонным столом. А Эйлин хотела, чтобы он вначале посидел в комнате, дал Сергею время осмотреться. Пусть Сергей увидит, какой у них хороший дом, пообвыкнется, а там уж можно его и с Эдом познакомить. Да только Эд уперся — и ни в какую. С минуты на минуту Сергей появится! Эйлин уже заранее представляла себе эту сцену: Эд с воплями заламывает руки, и по лицу Сергея отчетливо видно, что он решил — да ну его, другую работу поищу, а здесь уж слишком все запущено. Рад был познакомиться, очень приятно... Вежливо распрощается и уйдет, а она опять останется наедине с Эдом. Изредка еще Коннелл возникнет и сразу исчезнет, словно привидение, пока снова не упорхнет в университет.
Эйлин попробовала выманить Эда из кухни тарелкой с сыром и крекерами, но он только что-то пробормотал, а с места не сдвинулся. Эйлин махала ему, указывала место на диване рядом с собой — ничего не помогало. Он как почуял, что она задумала предательство.
Эйлин выключила телевизор и тоже устроилась на кухне. Поставила тушиться рагу, словно собралась дом продавать и ждала покупателей. В каком-то смысле так оно и было. Говорят, русские любят читать. Может, Сергею понравится, что у Эда столько книг? Вдруг ему захочется их все проштудировать. Подтянуть английский.
Налив бокал вина, Эйлин развернула газету, но поймала себя на том, что в сотый раз пробегает глазами одну и ту же фразу. Когда позвонили в дверь, она бросилась открывать, наскоро поправив Эду воротник. За стеклом двери улыбалась Надя. У нее за спиной маячил силуэт брата.
Сергей сдернул шапку и, переступив порог, мгновенно заполнил собой прихожую. За руку поздоровался с Эйлин, потом прошел в кухню и пожал руку Эду. На макушке у него виднелась крошечная лысинка, и виски поседели, а в остальном Сергей казался воплощением мужественности: румянец во всю щеку, а распахнутый ворот рубашки открывает густую поросль на груди. Даже в джинсах и кожаной куртке он выглядел одетым сдержанно и строго. Ростом ниже Эда, но шире в плечах.
— Какой чудесный дом! — заахала Надя. — И район прекрасный! Скажи, Сергей?
Он кивнул. Эйлин пригласила брата с сестрой садиться и отнесла их куртки в прихожую, а когда вернулась, Надя сидела рядом с Эдом. Сергей — напротив. Надя смотрела на Эда с жалостью, хоть Эйлин и просила держаться, как будто они просто пришли в гости. Зато Сергей восхитил Эйлин непробиваемым спокойствием. Он тоже смотрел сочувственно, однако сел чуть в стороне, давая Эду простор. Похоже, он отчасти понимал, каково Эду приходится. Руки Сергея напомнили Эйлин отцовские. Легко представить, как он вытаскивает из грузовика пивные бочонки, подцепляет их железным крюком и опускает в подвал или выбивает железным штырем пробку из бочонка, не рискуя, что струей сжатого воздуха ему оторвет голову.
Оставив Эда с Надей, Эйлин провела Сергея по дому. Когда показывала гостевую спальню, половицы скрипнули у него под ногами и вдруг показалось, что Сергей сейчас провалится сквозь пол — перекрытия не выдержат его веса.
В три часа утра Эд проснулся в диком беспокойстве. Эйлин погладила его по голове — он оттолкнул ее руку и выругался сквозь зубы. Тут она почувствовала, что простыня под ними мокрая насквозь. Должно быть, Эд все содержимое мочевого пузыря выпустил. Обычно Эйлин перед сном водила его в уборную, а сегодня, видимо, забыла. Такое уже не в первый раз случалось. Эйлин до того дошла, что иногда не будила его и сама засыпала снова, не обращая внимания на сыроватые простыни, однако сейчас было настоящее наводнение.
Эйлин пробовала надевать ему на ночь памперсы для взрослых. Эд жаловался, что они громко шуршат при каждом движении и на поясницу давят, но Эйлин понимала, что дело в другом. Ему унизительно было носить памперсы. Однажды он лег спать без них и все равно напустил лужу в постель. Эйлин махнула рукой и больше не заставляла его их надевать.
Эд со стонами поднялся и начал бродить по комнате, словно что-то искал. Эйлин постелила сухое белье, то и дело отвлекаясь, чтобы отогнать Эда от лестницы, не то еще свалится. Закончив, она стянула с Эда футболку. Трусы менять он не дал. Спорить не было сил; Эйлин позволила ему лечь мокрым на чистые простыни. А сама до утра не спала — то и дело тянулась пощупать, высохли у него трусы или еще нет.
К приезду Сергея она отдраила оба этажа до блеска. Впускать в дом чужого человека было тревожно. Его рабочая неделя начиналась в воскресенье. Эйлин всегда недолюбливала воскресные вечера — не могла изжить детский страх «завтра в школу».
Она то и дело будто бы мимоходом упоминала о Сергее, надеясь исподволь приучить Эда к его постоянному присутствию. Наверное, сам Эд испытывал схожее чувство, постепенно вводя подопытным крысам несмертельные, микроскопические дозы кокаина.
— Сергей будет помогать по хозяйству, — то и дело говорила Эйлин. — Это можно будет поручить Сергею... Сергей придет в воскресенье. Может быть, Сергей погостит у нас недельку.
Утром они зашли ненадолго в церковь, а потом Эйлин два часа водила Эда по городу. Усталый, он вел себя лучше. И все равно, когда Эйлин открыла Сергею дверь, Эд сказал:
— Нет, нет, нет!
И повторял это снова и снова. Под конец слов было уже не разобрать, он только кричал тонким голосом — похоже на плач младенца.
— Сергей пришел нам помочь, — сказала Эйлин в отчаянии, видя, что у Эда уже лицо синеет. — Знаешь что? Он пришел не ради тебя. Понятно? Он будет здесь, чтобы я, пока на работе, могла не волноваться, как ты и что. Он здесь для меня!
Эд понемногу успокоился и смог нормально вдохнуть. Лицо снова приобрело свой обычный цвет.
Эйлин проснулась среди ночи оттого, что Эд, приподнявшись, навалился на нее. Сердце у него бешено колотилось. Кто знает, понимал ли он, что делает? Может, он и не проснулся толком. Эйлин заставила его лечь, успокоила чуть-чуть и сама забралась сверху. Было не очень удобно и немного грустно, однако кровь быстрее побежала по жилам. Иные из ее подруг и такого внимания от мужа не получали годами.
Сергей оставался у них всю неделю и уезжал в пятницу вечером, дождавшись, когда Эйлин вернется с работы. Эйлин платила ему в неделю девятьсот долларов. Наверное, он согласился бы и на меньшее, но ей хотелось дать понять, насколько серьезно порученное ему дело. К тому же она отнимала этого человека от семьи, от жены... Хоть Надя и говорила, что он рад отдохнуть от домашних неурядиц.
В основном задача Сергея состояла в том, чтобы готовить, кормить Эда и составлять ему компанию. Вечером в пятницу неизменно возникала неловкость. Эйлин отсчитывала пачку пятидесятидолларовых купюр и вручала их Сергею, отводя глаза. Иногда он перед уходом еще смотрел с Эдом телевизор, а иногда ждал Эйлин у двери. Даже в общительном настроении говорил он мало — плохо владел английским. В этом плане они с Эдом были друг другу под стать. Эйлин представляла себе, как они без нее общаются посредством нечленораздельного бурчания, точно троглодиты. Не самая отталкивающая картина, кстати. Случись это при ней, Эйлин изобразила бы возмущение, а так только посмеивалась про себя.
76
Мама удивлялась, почему Коннелл до сих пор не вернулся в университет. На самом деле он готов был считать себя рохлей, но не социопатом. Совсем наплевать на семейные проблемы — это уж как-то слишком. Не настолько он все-таки скотина! Он сказал матери, что согласен помогать по возможности, просто не готов полностью взять на себя ответственность за отца. Она ответила — пусть не утруждается. В конце концов Коннелл просто сказал, что не хочет возвращаться в Чикаго до конца каникул.
Как-то утром за завтраком он обмолвился, что собирается навестить своего прежнего учителя, мистера Корсо.
— Очень мило, — равнодушно ответила мать — в последнее время она всегда говорила с ним таким тоном.
— Хочу попросить у него совета. Вдруг он мне поможет кое в чем разобраться.
— С этим не к учителю идут! — От ее притворного равнодушия и следа не осталось. — С этим приходят к отцу! Он все еще твой отец.
— Что я ему скажу? Я сам не знаю, как все объяснить.
— А учителю что ты скажешь?
— Мистер Корсо сразу поймет, что к чему.
