Артур Хейли - Перегрузка
— Да, — коротко ответил он и добавил: — Жена и дети остановились вместе со мной в отеле. Если вы вдруг захотите разыграть эту карту, должен заметить, что я сам оплачиваю расходы.
— Ой-ой, — передразнила она. — Какая ужасная у меня репутация!
— Я опасаюсь вас, как укуса кобры, — проговорил Ним, не восприняв шутливой интонации собеседницы.
А этот Голдман, подумала Нэнси, удаляясь, все-таки мужик ничего.
Ее появление на съезде было связано с заданием редакции, которого она не ожидала и не больно-то хотела. Однако редактор городских новостей, обнаружив фамилию Голдмана в программе съезда, направил туда Нэнси в надежде, что она накопает какие-нибудь жареные факты, чтобы продолжить достойную внимания прессы вендетту. На этот раз принцип «я ваш тренер» не сработал. Она беспристрастно прокомментирует выступление Голдмана, а может, и создаст ему рекламу, если материал того заслуживает (дело в том, что напечатанный текст этого не заслуживал, потому она и задала свой вопрос). Кроме того, Нэнси хотелось сбежать отсюда как можно быстрее. Сегодня она собиралась встретиться с Иветтой в том самом баре, где у них состоялась короткая беседа неделю назад. Еще можно было успеть, хотя время и поджимало. Свою машину она оставила в подземном гараже отеля. Нэнси надеялась, что девушка ответит на некоторые заинтересовавшие ее вопросы. А пока ее вниманием завладел Голдман. Она вошла в зал заседаний и села за стол прессы.
Уже обратившись к собранию, Ним понял, что в общем-то Молино была права. Подготовленное им выступление оказалось перегружено техническими деталями, из-за чего никак не могло заинтересовать газетного репортера. Но как только Ним обратился к нынешним и будущим проблемам загрузки генерирующих мощностей компании «ГСП энд Л», по оживленной реакции аудитории стало ясно, что многие разделяют разочарования и опасения, которые докладчик представил под обобщенным заголовком «Перегрузка». Их круг обязанностей также включал в себя надежное энергообеспечение в соответствующих регионах. Они, как и он, осознавали, что время на исходе, что уже через каких-нибудь несколько лет может наступить настоящий энергетический голод. И тем не менее почти каждый день их профессиональная честность ставилась под сомнение, от их предостережений отмахивались, над их пессимистичной статистикой насмехались.
Приближаясь к концу своего заранее подготовленного текста, Ним достал из кармана листок с записями, сделанными лишь вчера. Он решил использовать их в конце выступления.
— Большинство из нас в этом зале, а вероятно, и все, — сказал Ним, — разделяют два важных подхода. Первый касается окружающей среды. Мир, в котором мы живем, должен быть более чистым, чем сейчас. Поэтому те, кто ответственно стремится к этой цели, заслуживают нашей поддержки. Второе мое убеждение касается демократического процесса. Я верю в демократию и всегда верил, хотя в последнее время с некоторыми оговорками. И это заставляет меня вернуться к вопросу об окружающей среде. Некоторые из тех, кто называет себя экологистами, перестали быть справедливыми сторонниками этой достойной цели и превратились в фанатиков. Они составляют меньшинство, однако с помощью крикливого, жесткого и бескомпромиссного фанатизма, нередко порожденного их слабой информированностью, им удается навязывать свою волю большинству. Действуя таким образом, они проституируют на демократическом процессе, бесцеремонно эксплуатируют его изначальную сущность, отвергая все в угоду своим эгоистическим целям. Там, где им противостоят интеллект и убедительные аргументы, они пускают в ход проволочки и правовой обман. Такие люди даже не притворяются, что принимают правила большинства, ибо убеждены, что знают все лучше, чем большинство. Они признают лишь те стороны демократии, которые можно подчинить их собственной выгоде.
Последние слова вызвали бурю аплодисментов. Ним поднял руку, призывая к тишине, и продолжил:
— Эта категория экологистов противостоит всему. Не существует ничего, абсолютно ничего, что могло бы предложить наше энергетическое хозяйство и что не вызвало бы их гнев, осуждение, яростную и уверенную в своей правоте оппозицию. Между тем фанатики среди экологистов не одиноки. У них есть союзники.
Ним сделал паузу, задумавшись на мгновение о своих записях. Он отдавал себе отчет, чем все это может обернуться: теми же неприятностями, что и пять месяцев назад, после слушаний по «Тунипе» в Калифорнийской комиссии по энергетике. Это к тому же пошло бы вразрез с наказом Эрика Хэмфри «не вовлекаться в дискуссии». Ну да ладно. Не повесят же они его, в самом деле. И Ним отбросил колебания.
— Союзники, о которых я говорю, — заявил он, — это люди, назначенные в административные советы исключительно по политическим соображениям. Причем таких «назначенцев» становится все больше.
Ним почувствовал, что интерес его слушателей к этой информации возрастает.
— Было время, когда в этом штате, как, впрочем, и везде, советы и комиссии, контролирующие нашу отрасль, были малочисленными и можно было положиться на их разумную беспристрастность и непредвзятость решения. Но не теперь. Советы и комиссии разрослись до такой степени, что уже просто мешают друг другу работать, зато теперь они соревнуются друг с другом в имитации кипучей деятельности.
Большинство членов советов и комиссий удостаиваются этих назначений откровенно в качестве политического вознаграждения. Они редко, если это вообще когда-нибудь случается, попадают на указанные места благодаря собственным заслугам и опыту. В результате такие члены комиссий и советов обладают весьма ограниченными деловыми качествами или вообще лишены их, а некоторые даже откровенно демонстрируют свое предвзято негативное отношение к бизнесу.
Вместе с тем у всех масса политических амбиций, определяющих их действия и решения. Именно поэтому и именно таким образом наши экстремистски настроенные критики и оппоненты подыскивают себе союзников. В центре внимания теперь оказываются воинственные, так называемые популистские точки зрения, ориентированные против энергетических компаний. А вот спокойные, взвешенные и продуманные решения остаются в тени; сложившаяся практика действительно хорошо известна членам комиссий и советов, которых я имею в виду.
Выразим эту мысль другими словами: то, что должно составлять непредвзятую основу общественного доверия, на деле извращается и оборачивается против общественных интересов. У меня нет простых рецептов, которые можно было бы предложить для решения этих двух масштабных проблем. Подозреваю, их нет и у вас. Максимум, на что мы способны, это всегда, когда возможно, доводить до сведения общественности, что меньшинство, этот коварный альянс фанатиков и эгоистичных политиков, подрывает истинные интересы большинства.
На этом Ним решил закончить свое выступление. Пока он размышлял, какой будет реакция на его рассуждения Эрика Хэмфри и других коллег из «ГСП энд Л», делегаты, поднявшись со своих мест, устроили ему бурную овацию.
— Поздравляем!
— Нужно иметь мужество сказать такие слова, все соответствует действительности.
— Надеемся, что сказанное вами получит широкую известность.
— Я хотел бы получить копию вашего выступления для распространения.
— Нашей отрасли нужны меткие стрелки вроде вас.
— Если вам надоест работать на «Голден стейт пауэр энд лайт», только дайте нам знать.
Невероятно, но делегаты вдруг столпились вокруг него, и Ним почувствовал себя героем. Президент гиганта «Мидуэст» заверил его:
— Надеюсь, ваша компания вас ценит. Готов рассказать Эрику Хэмфри, как удачно вы выступили.
От всех этих рукопожатий и поздравлений и еще от нахлынувшей на него усталости Ним расслабился. Только одно портило ему настроение — сердитое, даже враждебное лицо Рея Паулсена. Однако вице-президент ничего не сказал, он просто вышел из зала. Ним уже направился к выходу, когда у него за спиной раздался тихий голос:
— Я специально пришел, чтобы послушать тебя. И как выяснилось, не зря.
Ним обернулся. К своему удивлению, он увидел Уолтера Тэлбота. На голове у него была повязка, а передвигался он, опираясь на костыли. Несмотря на физический недуг, он выдавил из себя радостную улыбку.
— Уолли! — проговорил Ним. — Как здорово, что ты пришел! Я не знал, что ты уже выписался из больницы.
— Я уже пару недель дома. Но мне еще надо будет долечиваться. Мы можем поговорить?
— Разумеется. Давай поищем укромное местечко. — Ним собирался идти к Руфи и детям, но решил, что увидит их позже в номере.
Они спустились на лифте на первый этаж. В углу, у лестницы, два стула были свободны, и Ним с Уолли направились к ним. Уолли, хотя и чувствовал себя на костылях неловко, однако явно был рад тому, что управлялся без чужой помощи.
