Возвращение - Дюпюи Мари-Бернадетт
— Признаю, ситуация неоднозначная. Но я поговорил с Матильдой и даже ее осмотрел. Мы прояснили некоторые вещи. Могу тебя заверить, твоя дочь искренне любит своего Жиля. А что касается любви вообще, то Камилла и Мелина уже знают, что это такое, нравится это тебе или нет!
Мари тотчас же нахмурилась. Ее поведение было Адриану непонятно. Ну как такая мудрая и чувственная женщина может до такой степени бояться взросления своих дочерей? Он хотел было обнять жену, но та сердито отстранилась.
— Перестань! Тебе не удастся меня умаслить! Первое, что я хочу узнать, — о чем вы говорили с Матильдой в кабинете?
— Это врачебная тайна!
— Если не скажешь, я уйду спать на кровать, которую приготовила для Матильды! Простыни свежие, и там мне будет удобнее, чем здесь, под боком у мужа, который надо мной насмехается!
Мари повернулась лицом к супругу. В глазах ее читался вызов. В лунном свете они смотрели друг на друга, ожидая, кто сдастся первым. Молчание прервал смех, причем хохотали оба, потому что оба знали, что у Мари не хватит духу выполнить свою угрозу. Совместные ночи были для них сокровищем, без которого они не могли жить, ни он, ни она…
— Любимая, добрая моя женушка! Тебе порой не дашь и двадцати, такой ты бываешь наивной! Ладно, признаюсь: я очень расстроен, и есть из-за чего! Матильда решила, что не оставит ребенка, если Жиль этого не захочет. Я долго ее убеждал, но это напрасный труд. Ты ее знаешь… И я очень обеспокоен, не стану скрывать! В Бриве и в Тюле есть так называемые «фабрикантши ангелов», которые берут за свои услуги огромные деньги. И дело не только в том, что аборты нелегальны и, если об этом станет известно, женщине грозит серьезное наказание, но сама процедура очень опасна с медицинской точки зрения. Могут быть разные осложнения. Я постарался ей это объяснить, уверяю тебя, но ты же знаешь, какая она упрямая…
Испуганная Мари прижала руку к груди. Значит, этот кошмар еще не закончился!
— Господи! Только не Матильда! Не говори мне, что моя дочь думает о таком! Адриан, она на это способна… Я ее знаю! Ну почему ты раньше мне не сказал? Я бы не дала ей уехать! Нельзя позволить ей убить невинную душу! А вдруг она умрет? Адриан, нужно что-то предпринять!
— Успокойся, пожалуйста! Я попросил Матильду позвонить, если она вдруг почувствует себя плохо. Через два дня мы едем в Брив. Хочет она того или нет, я намерен поговорить с Жилем. И этому типу придется меня выслушать!
— Это будет непросто! Он не внушает мне доверия. И то, что он так быстро передумал, меня беспокоит. Он, можно сказать, оскорбил Матильду и вдруг звонит и умоляет ее вернуться! Не находишь это странным? Боюсь, эта история плохо закончится. А мне так хотелось бы, чтобы Ману наконец была счастлива и чтобы этот ребенок родился в полной семье! Тебе нужно быть очень осмотрительным и дипломатичным, дорогой, но говори с ним слишком жестко! Надеюсь, они поженятся рано или поздно…
Мари прижалась к Адриану, ища в его объятиях успокоения и защиты. Он обладал даром возвращать ей силу и стойкость.
— А я так радовалась, что мы увидим этап «Тур де Франс»! — прошептала она. — Теперь я даже не рада, что увижу Луизона Бобе во плоти, представляешь?
— Давай надеяться на лучшее! Я лично ни за что на свете не пропущу такое событие! Тридцать восьмая гонка проходит через Брив, и я могу своими глазами увидеть прибытие гонщиков! И поверь, ничто не испортит мне удовольствия!
Глава 25
Четырнадцатое июля[15]
Брив, 14 июля 1951 года
Ту часть дороги возле Гиерля, где должны были проехать участники «Тур де Франс», огородили. Там царила атмосфера всеобщего ликования. Тысячи зрителей наводнили городок. Муниципальные власти по такому случаю пустили несколько дополнительных автобусов из Клервивра и Жийяка и поезд Помпадур — Брив. Все толкались, локтями прокладывая себе путь к финишному участку дороги. Лучшие места были платными, причем за сидячие нужно было выложить по двести франков, а за место в первом ряду — триста. Но удовлетворение страсти не имеет цены…
Мари крепко держала Адриана под руку, а смеющиеся Камилла и Мелина следовали за ними, отдаваясь радостному волнообразному движению толпы.
— Здесь жизнь бьет ключом! — воскликнул Адриан. — Не помню, говорил ли я тебе об этом раньше, Мари, но я бы с удовольствием выбрал профессию велогонщика, если бы не стал врачом. Я искренне восхищаюсь нашими спортсменами! Проехать столько километров по дорогам Франции, перевалить через Пиренеи, потом через Альпы… Для этого нужно иметь мужество и недюжинную силу, и это восхищает! Ты хотя бы представляешь себе, сколько километров в каждом этапе? Это же нечеловеческая нагрузка! Сегодня они проедут двести шестнадцать, и дороги в нашем регионе не назовешь гладкими!
Мари, которую в толпе толкали со всех сторон, слушала мужа вполуха. Одной рукой она придерживала свою соломенную шляпку и тщательно следила за тем, чтобы кто-нибудь не зацепил острым предметом ее новое синее шелковое платье. Шум стоял невероятный, он поглощал все голоса.
— Матильда пообещала к нам присоединиться! — громко сказала она.
— Весьма неосмотрительно с ее стороны! Зрители взбудоражены, в толпе тут и там носятся мальчишки! — отозвался Адриан. — А где Камилла и Мелина?
— Вон они! Поджидают рекламную группу! Они еще совсем дети, я же говорила тебе! По-моему, там раздают флажки и бумажные шапочки. Еще я слышала, что будет спектакль марионеток, его устраивает сыроварня «La vache qui rit».
В тени липы Адриан увидел буфетную стойку и увлек Мари туда.
— Уф, наконец-то нашлось место поспокойнее! — выдохнул он. — У нас есть еще немного времени, прежде чем покажутся лидеры. Я знаю маршрут наизусть! Выехав из Тюля, гонщики одолеют склоны Пуассака. Утром из Клермон-Ферран стартовало девяносто семь спортсменов. Этот этап трудный — им придется преодолеть перевалы Вантуз и Круа-Моран, потом будут остановки в Мон-Доре и Бурбуле. После Бор-лез-Орг, со 101-го километра, начинается коррезская часть трассы — последний прямой участок перед прибытием в Брив! У нас же им придется ехать по извилистым дорогам и взбираться на многочисленные холмы!
Мари засмеялась, так ее позабавил энтузиазм супруга. Настоящий спортивный комментатор национального радио! Как точно он запомнил все детали, описанные в статье во вчерашней газете! Мари тоже прочла выпуск ежедневной газеты «La Montagne»[16], но запомнила только одно сильное и красивое выражение — «Гиганты гонки». Так назвал спортсменов мэр Брива в своем интервью для прессы.
— Дорогой, можно подумать, что ты жмешь на педали вместе с ними! — сказала Мари весело. — По-моему, в тебе погиб талантливый гонщик!
— Увы, я уже слишком стар, чтобы менять жизнь! Но ты сама знаешь, я не отказываю себе в удовольствии покататься на велосипеде по дороге на Бейна!
Растроганная Мари поцеловала супруга. Она получала удовольствие от этого праздника, от солнечного дня.
— Адриан, надеюсь, ты не забыл фотоаппарат в номере отеля? Будет жаль, если ты не сфотографируешь момент прибытия «гигантов гонки»!
Адриан улыбнулся и жестом фокусника извлек из кожаной сумки их недавнее приобретение — фотоаппарат.
— Вот он! А ну-ка, дорогая, встань на камень, и я увековечу тебя в этот день славы, которому мы радуемся вместе со всеми жителями Брива!
Мари послушно замерла на камне, чувствуя себя счастливой. И вдруг со своего места она увидела первую машину каравана прессы — ту, на которой была эмблема сыроварни «Bel».
— Адриан, скорее! Они едут! — крикнула она, поддаваясь охватившему толпу волнению.
С трудом они пробились в первый ряд. Внезапно на плечо Мари опустилась чья-то рука. От неожиданности она вздрогнула.
— Мамочка, с чего это ты проходишь мимо дочери, даже не удостоив ее взглядом?
