Семен Лопато - Ракетная рапсодия
— Да как восприняла — пообижалась, пообижалась и успокоилась, стала вести себя адекватно, насколько это вообще возможно в ее положении. Она знает, что если я за что-то беру на себя ответственность, то в дальнейшем уже нет оснований сомневаться.
Невольно реагируя, Сергей увел взгляд, рассматривая разрисованные обои:
— Да, ты, как всегда, прав во всем. В сущности, это единственная причина, по которой надо быть богатым: если твоя женщина забеременеет, то можно не посылать ее под нож, а просто дать ей спокойно родить, а потом сделать так, чтобы ни она, ни ребенок до конца своих дней ни в чем не нуждались. Чем казнить себя ужасами законного брака, право остаться приличным человеком лучше просто купить за деньги.
— Ну, в данном случае объектом притязаний служили как раз ужасы, они же и прелести законного брака, отсюда и ирония, и рассуждения о мужчинах, которым можно довериться. Что, впрочем, естественно в условиях, когда эти притязания не возымели успех.
— Не хочешь вешать себе на шею двух несовершеннолетних детишек?
— Да нет, кого и когда это останавливало, все это не имеет никакого значения — кстати, я их видел, вполне потешные мартышки, просто в моем положении уже поздно менять образ жизни.
— Ты это твердо решил?
— По крайней мере, на данный момент. Впрочем, в этом вопросе она в полном соответствии с теорией Дельбрюка перешла от стратегии сокрушения к стратегии измора, так что любой исход возможен.
— Ты что, давал ей читать Дельбрюка?
— Я не давал. В некоторых аспектах стратегии, знаешь ли, женщины идут впереди любой теории.
— Ладно, все это не имеет никакого значения, в крайнем случае будем дружить семьями.
Заметив улыбку на устах Николая, он недоуменно взглянул на него.
— Ты чего?
— Да нет, просто интересное выражение. «Дружить семьями» в большинстве случаев означает, что спят они там друг с другом исключительно перекрестно и в коллективном режиме.
Обхватив голову руками, с безразличной усмешкой, Сергей бессильно опустил ее на грудь.
— Угу. Попал в самую точку. В командировке я как раз попробовал нечто подобное.
С легким любопытством Николай кивнул в сторону коридора.
— С ней?
— Да, и с ее подругой.
— И как?
— Спасибо, понравилось.
— Спрашивается, чем ты в таком случае недоволен? Патриотические командировки — неиссякаемый источник новых впечатлений.
— Угу. Источник. За пять дней работы на государство я изменил жене, совершил убийство, произвел угон транспортного средства и участвовал в групповом сексе, причем, похоже, под влиянием наркотиков. Не хватает только изнасилования крупного рогатого скота со смертельным исходом. Впрочем, это, вероятно, впереди.
Отвлеченный сигналом мобильника, он полез в карман; наблюдавший за его действиями Николай приветствующе-удовлетворенно кивнул.
— Вот. Уже зовут.
Уже по номеру на дисплее видя, что это Сергачев, сам удивляясь тому блеклому впечатлению, которое это произвело на него, он поднес трубку к уху.
— Алло.
— Привет.
— Привет.
— Ты — в России?
На секунду замешкавшись с ответом, пытаясь произвести нечто соразмерное глобальности вопроса, но так ничего и не сообразив, он стоически кивнул.
— Да. В России.
— В Москве?
— Утром приехал.
— Понял, понял. Ну что, результат есть?
— Есть. Результат со мной.
— Положительный?
— Пока положительный. Но нужно быстрее забирать, пока отрицательным не стал.
— В смысле — транспорт нужен?
— Ну да.
— Ты что — весь результат вывез?
— Лучшую часть. Так сказать, избранное.
— Все, понятно. Ты сейчас где?
— На Кутузовском.
— Я тут с утра у начальства торчу, только что про твой звонок узнал. Даже машины взять негде, к нам на объект ты на такси не въедешь. Ладно, все, жди, сейчас постараюсь вопрос решить быстренько. Все, перезвоню.
Машинально выключив телефон, Сергей сунул его в карман. Мимоходом следивший за разговором Николай констатирующе кивнул.
— Что ж, наблюдаем последний акт драмы наших дней. История д’Артаньяна, привезшего подвески, которые не очень нужны королеве. Впрочем, в данном случае, как я вижу, все складывается вполне благополучно.
— Проблема в том, что я не д’Артаньян.
— Ну, скорее проблема страны в том, что во главе ее не Ришелье, но это уже другой вопрос. Во всяком случае, сейчас ты на всех парах движешься к варианту, который будет лучшим для всех: сдать груз, получить от канцелярии Мазарини тысячу экю и успокоиться.
— Ох, не знаю, не знаю…
Вытащив из кармана вновь завибрировавший телефон, он поднес его к уху, еще по пути слыша торопливый голос Сергачева.
— Алло, алло.
— Да, слушаю.
— Слушай, я договорился. Тебя Бакланов подвезет, твой директор. Он как раз с дачи возвращается, скоро на Кутузовский въедет. Эта штука, что ты привез, в джин влезет?
— В «газель» влезала.
— Ну, значит, и в джип влезет, он у него здоровый, в крайнем случае у сидений спинки опустит. Я, пока вы едете, пропуск на вас обоих и на машину оформлю. Потом сам поеду, может статься, оба там синхронно окажемся. Ты, главное, дождись, разговор есть. Ладно, давай, диктуй адрес, я ему сейчас перезвоню. Подожди, ручку найду. Все, диктуй, записываю. Так… Так… Понял. Все, ну тогда давай жди Бакланова. И меня, главное, дождись. Ну все, меня уже тут зовут, я побежал, давай.
Машинально сложив телефон, повторяющимся привычным движением Сергей сунул его в карман. Чиркнув спичкой, затягиваясь, Николай взглянул на него:
— Поздравляю с окончанием анабазиса.
Разбросанно собираясь с мыслями, Сергей на секунду принужденно поднял на него глаза.
— Дискуссию, по-видимому, надо будет прекратить.
— Дискуссию давно уже пора прекратить. Она себя изжила. Мы с тобой как два врангелевских офицера на борту ржавого буксира, отплывающего в Констанцу, рассуждаем о том, по чьей милости погибло Белое движение, что совершенно не пристало нам, почти кадровым бойцам Красной армии. Так что тебе самое время упаковать свой гиперболоид и передать его компетентным органам. Они разберутся, как нейтрализовать его лучи. Смертельные для всего живого.
Машинально слушая, Сергей вновь коротко-затрудненно взглянул на него.
— Мне придется тебя попросить, чтобы моя подруга могла здесь остаться. Сам понимаешь, взять ее туда с собой я не могу.
— Не беспокойся, занимайся своими делами, насчет твоей подруги тоже не волнуйся, здесь ей будет с кем поговорить и чем заняться. Ладно, сейчас докурю и пойдем.
Вновь пройдя коридором, они вернулись на кухню. Наташа сидела с рюмкой в руке, девушка наливала себе чай. По столу среди салатниц и фужеров бродил кролик Кузя. Внезапно без всякой видимой причины резко подпрыгнув чуть ли не на полметра вверх, развернувшись в воздухе на сто восемьдесят градусов, он приземлился на четыре лапы; проскакав по столу несколько шагов, он повторил этот трюк снова. Философски пронаблюдав за ним, Николай перевел взгляд на зашедшихся в беззвучном смехе девушек.
— Вы что, продолжили при нем дискуссию о прелестях законного брака с ответственным мужчиной?
Весело оправдываясь, Наташа на секунду подняла на него глаза.
— Он тут рюмку из-под «Бейлиса» повалил и облизал. Тут все и началось.
— Есть вещи, которые, по моему мнению, эмансипированная женщина должна себе категорически воспретить. В частности, спаиванье кроликов.
Быстро наклонившись над столом, девушка забрала кролика себе.
— Не слушай его.
Сделав быстрый знак Наташе, Сергей отступил в коридор; с готовностью выбравшись из-за стола, она вышла за ним; в конце коридора, усевшись на длинные картонные ящики с чем-то нераспакованным, подождав, пока она, поспешно оправив юбку, уселась рядом с ним, он бегло улыбнулся ей.
— Сейчас отъеду на два-три часа, уже позвонили, можно эту штуку передать, ты тут побудь пока, приеду, займемся всем, чем нужно, все, похоже, уже заканчивается, потерпишь еще немного, ладно?
Поспешно закивав, она невольно сделала движение к нему.
— Да не, нормально все.
— Это мои друзья, тебе с ними хорошо будет.
С заговорщицкой живостью она взглянула на него.
— Юлька беременна.
— Я знаю.
— Мы тут с ней говорили, куда мне тут можно ткнуться, где можно одежду купить, у нее ж тоже проблемы, у нее грудь большая, у нее сиськи, по-моему, даже больше моих. И про компьютерные курсы говорили, она про анимационные не знает, конечно, но она говорит, тут вроде любые есть. Может, сходим посмотрим потом?
— Ладно. Мне только нужно еще кое-какие дела доделать.
— Ну да, конечно, нужно ж, чтоб у тебя все нормально завершилось. Потом-то, я думаю, мы все без проблем сделаем.
Автоматически екнув сердцем, отметив, как она безоговорочно верит в него, радостно, с какой-то светлой беспечностью не сомневаясь, что он все, что нужно, сделает для нее, зная, что ее вера правильная, но глубоко, до дрогнувшего горла раненный этой наивностью, не подавая вида, он быстро провел рукой по ее волосам.
