Владимир Мальцев - О том, что сильнее нас
Но дёргалась Саша по-чёрному. Что-то её удерживало и от того, чтобы прояснить суть наших отношений мне, и от того, чтобы прояснить самой себе, и от того, чтобы хотя бы намекнуть друзьям и подругам.
– Ну, и зачем ты меня опять притащила на сборище, на котором сама же старательно заблокировала любое развитие близких для меня тем, да и для тебя небезынтересных?
– За шкафом!
– Не пойдёт! Выкладывай.
– Выкладываю. Недавно я рассталась со своим почти мужем. Теперь я — девушка серьёзная, лесбиянка, мужики меня не интересуют. Как только опять заинтересуют — ты первый узнаешь, а пока жди.
– Ну, и как это называется?
Следует исполнение мультяшной песенки про то, как «а я маленькая гадость, а я маленькая дрянь».
Ох как я ругался тогда на Сашину маму. И ох как я ей сегодня благодарен. За сделанную тогда всего одну, но большую глупость. Она была в восторге от того, что Саша ко мне возвращалась. Она никогда не воздействовала на Сашу жёстко. Она видела, что Виталий, с которым Саша прожила два года, очень сильно тормозит её развитие. Но у неё рука не поднималась пресечь их роман. Сейчас же она готова была на всё, только бы Саша к нему не вернулась, а вернулась ко мне. Нет, не навсегда. Это — тоже открытым текстом говорилось. Насчёт серьёзных отношений — она была категорически против. Она пристально и внимательно отслеживала развитие нашего с Сашей сближения, и в тот момент, который сочла правильным, — смылась в Италию отдохнуть, оставив Сашу мне. То есть, это она думала, что мне. На самом деле — стае друзей и подруг. Которые, собственно, всё и порушили. Честь им и слава за то.
– Слышь, Вов, а ты понимаешь, что мы с тобой очень скоро опять посрёмся?
– Наверное, понимаю.
– Тогда запомни. Через полтора года, двадцать третьего августа, я к тебе вернусь. В любом случае. Наверное, выйду за тебя замуж. Вот я пишу эту дату тебе на обоях, чтобы не забыл. Двадцать третьего августа следующего года я вечером войду в эту дверь и останусь навсегда. Смотри, чтобы дверь была открыта и чтобы ты был один.
– Саш, мне примерно то же самое обещала Ленка. Помнишь, что из этого вышло?
– Я не хочу быть второй Ленкой. Я — это я. И со мной всё будет по-другому. Вов, а ты знаешь, что мы много ездить будем?
– Разве? Я поизносился, рюкзаки особо тяжёлые — уже не могу таскать, а ты — вон какая крошечная.
– Ничего, я всё и за себя, и за тебя тащить смогу. Я не Ленка. Хоть и крошечная, но сильная.
– Зря так думаешь. У меня — тяжёлые маршруты в заначке. Действительно тяжёлые. Хоть и интересные.
– А мы в них не поедем. Ты много ездил по своим маршрутам и идеям. И где ты теперь? Так что теперь выбирать буду я.
Но съездить куда-либо — мы смогли ровно один раз, да и то одним днём. По половодной Клязьме покататься, мотор испытать. Планировали втроём, но Серёжа, который привёз нас к месту старта на машине, посмотрел на то, как хлипкая посуда еле борется с течением, подумал, сказал «не поеду» да и остался ждать на берегу. А мы, отъехав всего-то километров на десять, решили, что если плыть дальше, то и правда не успеем назад выгрести. И устроили шашлык на покрытом гигантскими вётлами с нераспустившейся ещё зеленью громадном лугу, с которого только-только сошла вода. Там — я сделал первый снимок после перерыва. Там – сияющая от счастья Саша сказала, что именно это место она неоднократно видела в своих снах. И мстительно добавила, что мотор — первой испытывает она, а не ещё какая-то, и что сапоги Ленкины она первой надевала и вот теперь заслуженно щеголяет в них, да и вообще впредь всё так и будет.
– Вов, а давай я тебе фотки покажу, как мы в прошлом году на байдарке сплавлялись, когда я у тебя спальники напрокат брала?
– С удовольствием!
– Вот здесь мы погрузились, проплыли всего полкилометра, насчитали в воде пять телевизоров, восемь холодильников и кучу всего прочего, вот на этом перекате за старой мельницей распороли обе лодки до неремонтопригодного состояния, а вот мы на платформе ждём обратную электричку.
– Та-а-ак. Знакомая платформа-то. Топканово, похоже? По Смедове катались?
– А ты откуда знаешь?
– Сейчас, наверное, со стула упадёшь, держись крепче. Мельница там одна, там, где вы пропороться могли, с каждого берега ровно по одной тропинке подходит, вы же на левый вылезали?
– На левый…
– А дальше — по тропинке вам пришлось через пару заборов перелезать, а домик там — вот такой-то стоял, мимо которого вы проходили, верно?
– Ну да…
– Так вот, этот домик принадлежит моему дяде в качестве дачи, и когда-то я там немало пасся летом. Когда Смедова ещё не загаженная была, а раков, голавлей и щук в ней была — прорва.
– Это ты мне припомнил мою дачу напротив твоего пионерлагеря? Пожалуй, переплюнул, это совпадение покруче будет!
– А ты — не знала, что на совпадения я мастер?
– Ну не настолько же…
Саша была плотно окружена подругами. Наедине мы практически не оставались. Для полного камуфлета — к ней активно пытался вернуться Виталий. Напряжение росло. Саша дёргалась. То кидалась в агрессию, то в нежность. Вдруг, когда Саша у меня в очередной раз тусовалась с подругой Анечкой, которую она вообще-то обещала привезти на час, а потом выставить, дабы мы хоть немного наедине побыли, — Саша выставила Анечку, но не совсем, а в соседнюю комнату, — по-хозяйски оглядела диван и, подойдя ко мне и расстегнув одну пуговицу на моей рубашке, велела достать и постелить одеяло.
– Саш, а ты ничуть не хуже, чем раньше была.
– Да и ты, как бы, пока очень даже ничего…
– Не, ты всё равно лучше.
– Чтобы к завтрему побрил яйца. Надоела эта шерсть.
– Фигвам. Лучше ты перестань брить лобок. Надоело, что все девки стали бритые и колючие.
– А ты почему до сих пор шест для стриптиза не установил? Считай, что сегодня авансом было, а к следующему разу чтобы поставил!
Для того чтобы выставить Анечку совсем — пришлось чуть ли не идти на конфликт. Впрочем, может быть, и не стоило, Саша тоже через час слиняла, а вот Анечкины действия в этой ситуации оказались весьма любопытны. Поехала она к Саше домой. Пока Сашиной мамы не было, Анечка там тусовалась чуть ли не круглосуточно. Под дверью обнаружился Виталий, Анечка его впустила и заставила дожидаться Сашу. О чём там говорилось, мне неведомо. Зато мне ведомо, о чём говорилось после его ухода и появления взамен него — целого выводка подружек. Анечка им при Саше целый час сольный концерт давала о том, как мы с Сашей трахались в соседней комнате да что ей при этом слышно было. Приговаривая, как сильно я её обидел, выставив перед вторым актом, мстительно добавляя, что теперь не простит меня до тех пор, пока я не трахну и её. Подружки аплодировали и вызывали на бис. Думаю, всем понятно, почему это был наш первый и последний секс в этом историческом периоде. Нет такой пакости, которую женщина не сделает своей близкой подруге.
Всё бы ничего, но Саша устроила разрыв отношений очень нехорошим образом. Было много лжи, было крупное предательство. В чём-то — был даже спектакль по сценарию, приближающемуся к сценарию той кошмарной осени с Ленкой. Опять сопровождающийся неоднократным исполнением достославной песенки «а я маленькая гадость, а я маленькая дрянь» и целым комплектом прочих спектаклей в этом же роде. Был у меня и очередной микроинфаркт. Были и мелкие мстительные пакости впоследствии. Как ни жалко, но на этом наши странно-лёгкие отношения, продержавшиеся три года, приходилось рвать совсем, сжигая мосты. Слишком многое на меня свалилось за последний год, и сознательные удары сопоставимой силы — уже перебор. Да, я понимаю, что всё это лишь немногим выходило за принятые у нас правила игры. Да, я понимаю, что вины подружек здесь гораздо больше было, чем Сашиной. Собственно, я на неё не обиделся, не разозлился. Просто понял, что немного износился и что сила ударов, которые я получаю в романе с Сашей, — теперь превосходит мой запас прочности. А раз так, надо рвать навовсе.
* * *Нике я всё рассказал. Она думала долго, порывалась встать и уйти, садилась обратно… Наконец, ответила, что она, конечно, полная дура, но — она остаётся. Добавив, что отведёнными ей полутора годами до следующего пришествия Саши она распорядиться сумеет. Родит ребёнка. Я, в свою очередь сказал, и честно, что смутное время позади. Впредь не будет ни Саши, ни других. Единственное — что усилий по спасению Ленки я прекращать не буду. Уже не для себя. Для неё самой. Возврат — тоже исключён. Странно, но с этого момента наши с Никой отношения наконец вошли в то русло, в котором им и надлежало быть, и ни одной серьёзной проблемы в дальнейшем не было. Эта женщина нашла в себе силы и мудрость всё перетерпеть, всё простить. Больше я её не заставлю так страдать.
А ещё — Ника после всей этой истории отказалась от сильно смущавшей меня идеи вегетарианства. Смущавшей не только потому, что после травоядной Ленкиной подруги, которая тоже Лена, у меня прочно засело понимание вегетарианства у дам как признака серьёзных психологических проблем. Ещё и потому, что, по моему глубокому убеждению, девушек нужно вкусно кормить, причём тем же самым, что я сам люблю. И умею готовить. А ничего вкусного вегетарианского я готовить не умею. Вообще. Впрочем – от психологической идеи я тоже не отказался. И воспринял Никин переход от травоядного режима к нормальному как признак полной победы в её борьбе с теми психологическими проблемами, которые у неё были.
