Николя Ванье - Белль и Себастьян
Общество Гийома девушку не радовало. Ей нравился его внимательный взгляд, ее не оставляли равнодушной случайные соприкосновения рук и волнение, которое охватывало обоих в такие моменты. Но сегодня вечером даже его присутствие в доме не смогло развеять ее тревоги.
— У нас есть чем подкрепиться после долгого дня! Ну-ка, давайте мне свои тарелки!
Девушке хотелось, чтобы слова прозвучали бодро, однако в веселости ее чувствовалась такая откровенная фальшь, что и она сама невольно поморщилась.
В ореоле пара от горячей кастрюли Анжелина казалась ангелом, правда, с немного усталыми глазами, под которыми залегли темные круги. Себастьян понял, что остальные молчат из-за него — не хотят говорить ни о войне, ни о немцах. Они по-прежнему считали, будто он еще слишком маленький и впечатлительный… Устав от угрюмого молчания взрослых, мальчик решил немного развлечь их.
— Помнишь, я говорил тебе про козленка, Анжелина? Если бы мы его не сняли с того карниза, он бы точно упал. А если бы не упал, то умер бы без материнского молока, правда, деда?
Сезар очнулся от дремы, и лицо его моментально покраснело как помидор. Анжелина сердито воззрилась на старика. Недоумевая, какую оплошность он допустил на этот раз, Себастьян решил исправить положение:
— Разве не так? Если бы мы его не спасли, без своей мамы он бы погиб, верно?
— Конечно, Себастьян. Но теперь у него новая мама, и все будет хорошо, особенно если ты будешь за ним присматривать, — согласилась Анжелина.
И она посмотрела на своего приемного отца с таким видом, словно он собирался возразить. Сезар, пробормотав «Так и есть!», залпом опустошил свой стакан и сделал Гийому знак налить ему и себе еще. Анжелина и доктор переглянулись, и Гийом смущенно сказал:
— Спасибо, Сезар, но я хочу сохранить светлую голову.
— А мне от выпивки только легче думается! Наливай!
— Кто бы мог подумать! — Ироничное замечание девушки заставило всех уткнуться в тарелки, и только Сезар, хмурясь, продолжал смотреть на бутылку в раздумье, стоит ли наливать себе самому или нет. Себастьян терпеть не мог видеть его таким. Мальчик стал поспешно придумывать новую тему для разговора. Идея пришла ему в голову еще днем, когда он любовался горным пейзажем. Недозволенный вопрос сам сорвался с губ:
— Как думаешь, она приедет на Рождество?
— Кто приедет, малыш?
— Моя мама. Ты сказал, она вернется домой. Сколько надо времени, чтобы доехать к нам из Америки?
Лицо Сезара будто окаменело. Не ответив на вопрос мальчика, он посмотрел по очереди на приемную дочь и на доктора, словно прося у них помощи. Себастьян разозлился и расстроился, однако не стал ничего говорить вслух. Каждый раз одно и то же! Он давно пришел к выводу, что дедушка терпеть не может говорить о Ней. Как если бы Ее вообще не было на свете! Он уронил ложку на стол, решив про себя, что не сдвинется с места, пока не получит ответ на свой вопрос. Должно быть, Сезар догадался, что происходит в душе у мальчика, потому что после долгой паузы неуверенно проговорил:
— Понимаешь… Трудно сказать, ведь сам я в Америке не был и не знаю, что там и как. Поэтому не могу тебе сказать, сколько времени может уйти на дорогу…
Терпению Анжелины пришел конец. Забыв о вежливости, она сухо перебила старика. Выглядела девушка очень сердитой, и Себастьян подумал, что это, наверное, из-за водки: Анжелина терпеть не могла, когда дедушка пил.
— Чем обещать бог знает что, лучше вообще ничего не говорить! Идем, Себастьян. Ты, наверно, устал, я уложу тебя в постель.
Сезар промолчал, Гийом вдруг почему-то стал рассматривать стену перед собой. У Себастьяна было еще море вопросов, однако он не осмелился их задать. Обычно, когда он оставлял еду на тарелке, Анжелина раздувала из этого целый скандал, а сегодня она почему-то так спешила уложить его спать, что даже не потрудилась посмотреть. Просто сегодня есть ему совсем не хотелось. И вообще, это несправедливо! Теперь, спровадив его, они наверняка начнут говорить о войне!
Когда Себастьян встал со скамьи, Гийом подмигнул ему. В ответ мальчик едва заметно улыбнулся. Сестра поджидала его возле лестницы. Лицо у Анжелины было грустным. Она расстроилась, это ясно, но Себастьян не мог понять, из-за него ли самого или из-за дедушки. Он не ответил, когда Сезар пожелал ему доброй ночи, и стал молча подниматься по лестнице следом за Анжелиной. Огонек свечи, которую она держала в руке, дрожал словно крылышки бабочки.
Комната Себастьяна располагалась выше остальных в доме — под самой крышей, в мансарде. Рядом с кроватью как всегда стоял тазик с прохладной водой. Мальчик сделал вид, будто умывается. Обычно он не жульничал, но сегодня ему хотелось лечь в постель побыстрее. Анжелина ничего не заметила. Она стояла, прижавшись лбом к оконному стеклу, и о чем-то думала. Он разделся, натянул пижаму, свернул одежду и положил ее в изножье кровати, как ей нравилось, потом скользнул под теплое одеяло и позвал сестру, чтобы она его подоткнула. Ночь принесла с собой прохладу, но в мягкой постели мальчик быстро согрелся. За день он так устал, что глаза слипались сами собой, и приходилось часто моргать, чтобы не уснуть слишком быстро. Ведь ему все-таки хотелось услышать ответ на свой вопрос…
— Скажи, Лина, а ты веришь, что Она вернется?
Девушка молча подтянула одеяло к подбородку Себастьяна, улыбнулась, поцеловала его в лоб, нос и в обе щеки — их обычный ритуал, когда мальчику бывало грустно или же он был болен. От нее пахло супом и теплым хлебом. Эти запахи напомнили Себастьяну о козленке и о том, как он прижимал его к груди, когда они поднимались… Себастьян блаженно улыбнулся. Анжелина же пригрозила ему пальцем:
— Слушай меня внимательно, одинокий следопыт! Ты не должен больше ходить один в сторону тропы Глантьер, по крайней мере, пока там бродит этот дикий пес. Ты мог сегодня на него наткнуться, и если бы с тобой что-то произошло, я бы так огорчилась, что никто и никогда не смог бы меня утешить. Обещаешь?
Он кивнул, но про себя подумал, что это, конечно же, не всерьез. Анжелина всегда преувеличивает, пусть и из самых лучших побуждений.
— Скажи, а кто-нибудь видел, как Зверюга убивает овец?
— Значит, Сезар тебе не показывал? Он нашел на пастбище несколько с перерезанным горлом.
— Показывал, но издалека, чтобы я знал, как это бывает. Но мне интересно, видел ли кто-то, как тот пес на них нападает?
— Нет. Думаю, что нет. Если бы Сезар его за этим застал, он бы не промахнулся!
— Понятно. Значит, никто не видел, как он убивает овец.
— Лучше тебе об этом не думать, иначе приснится что-то страшное.
Анжелина взяла свечу, и пламя осветило ее лицо. На мгновение кожа девушки засветилась изнутри и стала похожа на жидкий мед. Себастьяну захотелось сказать ей, какая она красивая и что ей надо остерегаться того немца, но усталость взяла над ним верх. Он закрыл глаза, и утомление унесло его в водоворот эмоций и впечатлений, в котором все перемешалось — радость, что они спасли козленка, встреча со Зверюгой, страх перед войной, неопределенность, непонятные отсрочки с возвращением матери… Прежде чем провалиться в глубокий сон, мальчик почувствовал, как ласковая рука погладила его по щеке, и услышал легкие удаляющиеся шаги.
— Я думала, ты ждешь случая сказать ему правду! Если так, то почему было не сделать это сегодня?
У Анжелины не осталось сил на дипломатию. Она встала перед Сезаром, уперев руки в бока. Сколько страха ей пришлось пережить за этот день! Стоило офицеру-немцу войти в булочную, как она стала волноваться о Гийоме, который, девушка это знала наверняка, находился в горах, да еще в том месте, где никто не должен был его видеть. Потом ей рассказали, что Себастьян чудом не встретился с той страшной одичавшей собакой, бросающейся на людей… Анжелине хотелось закричать, разбить что-нибудь, схватить старика, спрятавшегося от мира в своем упрямстве и опьянении, за плечи и как следует встряхнуть. Гийом попытался взять ее за руку, чтобы успокоить, но девушка оттолкнула его руку, даже не заметив сокровенности жеста. Теперь, когда Себастьян спал, она перестала сдерживаться и ничто не могло остановить ее, особенно — упорное молчание старого пастуха.
— Ну конечно! Только не сегодня! И не завтра, потому что случится еще что-нибудь — новое приключение в горах, родится новый ягненок или ты выпьешь лишний стакан, или, может, наоборот, недоберешь стакан до нормы… Тебе же нужна свежая голова, чтобы сказать ему правду, я правильно поняла?
Сезар по-прежнему молчал, и Анжелина взглядом попросила поддержки у Гийома. Доктор, кивнув, подошел к очагу, возле которого с отсутствующим видом сидел старик. Рядом с его стулом на полу стояла бутылка полынной водки. Когда они приступали к еде, бутылка была полная, теперь же опустела наполовину.
