Дэвид Митчелл - Блэк Свон Грин
Миссис де Ру похвалила меня:
– Вот видишь, ты ведь можешь читать без заикания.
Но проблема в том, что в этой книге куча странных слов, которые даже она вряд ли поняла. Иногда Палач ослабляет хватку, и я могу говорить почти как нормальный человек – даже слова на буквы «С» и «Е». И это а) вселяет в меня надежду на исцеление, которую Палач потом с удовольствием втаптывает в грязь, и б) чем дольше я говорю без заиканий, тем сильнее боюсь оступиться – особенно на глазах у других мальчишек.
И даже больше. Однажды я записал «Четыре Заповеди Палача».
1-ая Заповедь: Ты должен прятаться от логопеда.
2-ая Заповедь: Ты должен душить Тэйлора, когда он нервничает из-за заикания.
3-ья Заповедь: Ты должен заманивать Тейлора в ловушку и бить исподтишка, когда он меньше всего этого ожидает.
4-ая Заповедь: В момент, когда Тейлор окружен людьми, и весь мир смотрит на него, ты должен атаковать!
Когда сеанс был окончен, миссис де Ру спросила, как я себя чувствую – стал ли я увереннее? Естественно, она хотела, чтобы я сказал «Конечно!», но только если это правда. Я сказал: «если честно, не особенно», и спросил у нее о моем недуге. Откуда вообще берется заикание? Это как прыщи, которые проходят с возрастом? Или заики больше похожи на бракованные игрушки, у которых просто не хватает винтиков, и они кончают жизнь на запыленных полках магазинов, никому не нужные (а кому вообще нужны сломанные вещи?). По ВВС по воскресеньям идет сериал под названием «Круглосуточно», там есть персонаж Ронни Баркер, он хозяин магазина, и, по-совместительству, заика – и он просто уморительно смешной. Уже при одной мысли об этом закадровом смехе, я весь съеживаюсь, как полиэтиленовый пакет, брошенный в огонь.
– Это хороший вопрос, – сказала миссис де Ру, – но точного ответа я дать не могу. Логопедия – это ведь не математика, Джейсон, это лишь комплекс упражнений. Речевой аппарат человека состоит из 72 мышц. Пока я говорю эти слова, в мозгу одновременно действуют десятки миллионов нервных окончаний. По статистике только двенадцать процентов людей избавляются от проблем с речью. Не стоит надеяться на волшебное исцеление. В большинстве случаев, тренировки не дают никакого результата. Попробуй задавить проблему – и она вернется. Это звучит безумно, но ты должен научиться понимать свои возможности, жить с тем, что ты имеешь, уважать себя и не бояться. Дя, иногда это будет мешать тебе, но если ты поймешь механизм своей проблемы, изучишь его, это сильно облегчит тебе жизнь, позволит понять, как дозировать свое заикание. Когда я жила в Дурбане, у меня был друг – когда-то он был жутким пьяницей, но завязал. Однажды я спросила у него, что он сделал, чтобы излечиться? Он ответил: «А кто сказал тебе, что я излечился?». «Что ты имеешь в виду? – Спросила я. – Ты не выпил ни капли за последние три года». И он сказал: «я просто непьющий алкоголик». Понимаешь, что я имею в виду? Моя задача: помочь заикающимся заикам стать не-заикающимися заиками».
Миссис де Ру не дура, и в ее речи определенно был какой-то смысл.
Но этот смысл вряд ли поможет мне во время завтрашнего выступления.
На ужин – пирог с мясом и рубленой почкой. Куски мяса на вкус – вполне ничего, но куски почки – чистая блевотина. Я стараюсь глотать, не пережевывая. Прятать еду в кармане слишком рискованно – в прошлый раз Джулия заметила и настучала на меня.
За ужином отец рассказывал маме о новичке-стажере, Дэнни Луолере, из отдела продаж.
– Он только-только закончил курсы менеджмента, ирландец до мозга костей, но, я тебе так скажу: он не просто поцеловал Камень Красноречия, он откусил от него целый кусок! И, кстати о болтливости! Крэйг Солт заскочил недавно – он вообще любитель попугать стажеров, но с Дэнни этот номер не прошел; через пять минут Солт уже ел у Дэнни с рук. Говорю тебе: этот парень – прирожденный менеджер. Когда в следующем году Крэйг Солт позволит мне расширить отдел продаж, первое, что я сделаю – найду Дэнни.
– Ну да, ирландцы всегда славились своим умом. – Сказала мама.
Потом отец спросил меня, понравилась ли миссис де Ру его идея с дневником. Когда я ответил, что идея показалась ей «очень информативной», настроение отца сильно улучшилось.
– «Информативной»? Скорее уж «совершенно необходимой». Это основной принцип Умного Менеджмента. Как я сказал сегодня Дэнни Лоулеру: «любой сотрудник хорош лишь настолько, насколько хороши его отчеты». Без отчетов ты – Титаник, пересекающий Атлантику, полную айсбергов, без радара.
– Да, но радар был изобретен во время Второй Мировой войны. – Джулия проткнула вилкой кусочек мяса. – А Титаник утонул еще до того, как началась Первая Мировая.
– Здесь, дочь моя, важен принцип. Если ты не ведешь записей своих дел, ты никогда не сможешь понять – есть ли прогресс. Это универсальное правило – оно одинаково для всех: для продавцов, для учителей, для военных, – для любого человека в системе. В один прекрасный день, пытаясь сделать карьеру в Олд Бэйли, ты поймешь это на собственном опыте, и вспомнишь мои слова: «ах, – скажешь ты, – если б я только слушала своего мудрого отца. Он во всем был прав».
Джулия фыркнула – и это сошло ей с рук, потому что она Джулия. А у меня нет права говорить отцу то, что я думаю. Я чувствую, как неизреченные слова гниют внутри меня, как пораженный мучнистой плесенью картофель в мешке. Заика не способен выиграть спор – потому что стоит тебе один раз заикнуться и – п-п-п-пиши п-п-п-ропало, т-т-ты п-п-проиграл, з-з-заика! Когда я начинаю заикаться в разговоре с отцом, на его лице появляется смесь недовольства и разочарования – совсем как в тот раз, когда он купил новенький набор инструментов и, уже приехав домой, обнаружил, что там не хватает несколько важнейших отверток.
Мы с Джулией мыли посуду, а мама с отцом сели смотреть по телеку новое «интеллектуальное» шоу, под названием «Blankety blank» с Тэрри Воганом. Участники шоу угадывали пропущенные слова в предложениях и получали за это всякие дерьмовые призы, вроде «кружечного-дерева», на ветках которого вместо плодов висели кружки.
Поднявшись к себе в комнату, я засел за домашку – миссис Коскомби задала целый параграф, посвященный феодальной системе правления. Но вдруг новое стихотворение стало затягивать меня словно водоворот – стихотворение о мальчике, который в одиночестве катается по замерзшему озеру и думает о смерти, о том, каково это - утонуть, и видит призрак утонувшего мальчишки, и призрак разговаривает с ним. Я сел за стол и начал стучать по клавишам своей печатной машинки Silver Reel. Мне нравится, что у этой машинки нет цифры «1», и я использую вместо нее букву «т».
Моя машинка – это первое, что я стал бы спасать, случись в нашем доме пожар. Раньше на первом месте были дедушкины часы «Омега», но теперь они разбиты. И это самое ужасное, что случилось со мной в том запертом доме, в том страшном сне.
На экране будильника светились цифры 21:15. Осталось меньше двенадцати часов. Дождь дробил по стеклу. В звуке дождя я слышал ритмы сотен метро-гномов, и сотен стихотворений, и сотен дыханий – не только цокот капель.
Комната Джулии – прямо над моей; я слышал ее шаги – она прошла у меня над головой и спустилась вниз. Потом открыла дверь в зал и спросила у родителей, можно ли ей позвонить Кейт Алфрик – узнать что-то насчет домашки по экономике. Отец сказал «можно». Наш телефон располагается в коридоре, – что делает его ужасно неудобным средством общения. Если я подкрадусь к двери своей комнаты – я услышу абсолютно все.
«Да, да, я получила твою Валентинку, и конфеты тоже, но я звоню не поэтому. Я хочу узнать – ты сдал?»
Пауза.
«Просто скажи мне, Эван! Сдал или нет?»
Пауза (кто такой Эван?).
«Отлично! Прекрасно! Фантастика! Если б не сдал, я б тебя задушила. Я не могу встречаться с парнем, у которого нет водительских прав».
(«с парнем»?, «задушила»?) Сдавленный смех и пауза.
«Нет! Нет! Он бы никогда…»
Пауза.
Джулия издала звук «пфффф» – который она всегда издает, когда ужасно завидует. «О господи, ну почему у меня нет неприлично богатого дядюшки, который дарил бы мне спортивные машины? Может одолжишь мне одного из своих? Да брось, у тебя их больше, чем нужно…»
Пауза.
«Еще как! Может в субботу? Аххх, у тебя же утренние занятия, все время забываю…»
Утренние занятия в субботу? Этот Эван должно быть из Ворчестерской школы для мальчиков. Шикарно.
«… в кафе «Рассел и Доррел». Час тридцать. Кейт подбросит меня».
Коварный смешок Джулии.
«Нет, я определенно не возьму его с собой. Оно проводит каждую субботу по своему, ну знаешь: лазает по деревьям и роет норы».
Звук Девятичасовых новостей заполнил коридор, когда дверь в зал открылась. Джулия резко изменила интонацию: «Да, Кейт, я совершенно не врубаюсь в девятый вопрос. Мне лучше проверить твои ответы перед тестом. Хорошо. Угу. Спасибо. До завтра. Спокойной ночи».
