Кейт Мортон - Когда рассеется туман
Может быть, всему виною дождь. Может быть, если бы небо сияло голубизной и в окна светило бы яркое солнце, дом не показался бы нам таким заброшенным. И хотя прислуга под руководством мистера Гамильтона сделала все, что могла — даже за часами помыли, похвасталась Нэнси, Ривертон стоял в запустении. Невозможно было за пару месяцев исправить то, что разрушалось годами с молчаливого согласия мистера Фредерика.
Больше всего расстроилась Ханна. И немудрено. Увидев, что сталось с домом, она снова ощутила, как одинок был Па в последние годы. Снова обвинила себя в том, что вовремя с ним не помирилась.
— Только подумай, как он жил, — сокрушалась она, пока я готовила ее ко сну. — А я сидела в Лондоне и ничего не знала. Эммелин частенько подшучивала над ним, но мне и в голову не приходило… Только представь, Грейс! Только вообрази, как он был несчастен. — Она помолчала и добавила: — Вот что выходит, если человек живет не своей жизнью.
— Да, мэм, — согласилась я, даже не подозревая, что Ханна имеет в виду вовсе не Па.
* * *Тедди масштабы разрухи поразили, но не напугали. В любом случае, он собирался полностью перестроить Ривертон.
— Превратим старую развалину в большой современный дом, а? — снисходительно улыбаясь, спросил он у Ханны.
К тому времени они прожили в Ривертоне уже неделю. Дождь закончился, и Тедди стоял в залитой солнцем спальне Ханны. Мы с ней сидели на кушетке, разбирая одежду.
— Как хочешь, — последовал равнодушный ответ.
Тедди взглянул на жену с растерянным недоумением: разве не приятно привести в порядок родное гнездо? Разве не все дамы обожают хлопотать, перестраивая жилище по своему вкусу?
— Расходы любые, ограничивать себя не будем, — на всякий случай предупредил он.
Ханна улыбнулась — терпеливо, как слишком надоедливому продавцу.
— Как скажешь, дорогой.
Тедди бы, разумеется, предпочел, чтобы Ханна разделила его энтузиазм: встречалась бы вместе с ним с дизайнерами, сравнивала и выбирала материалы, радовалась приобретению точно такой же этажерки, что стоит в королевском дворце. Однако спорить не стал. К тому времени он уже смирился с тем, что никогда не поймет жену. Просто покачал головой, погладил Ханну по плечу и больше об этом не заговаривал.
* * *А Ханна, даром что не проявляла ни малейшего интереса к реконструкции, почему-то хранила прекрасное расположение духа. Я-то готовилась к худшему, ожидала, что покинув Лондон — покинув Робби — она совсем затоскует. И ошиблась. Отчего-то ее настроение было лучше, чем всегда. В доме начался ремонт, и она все больше времени проводила снаружи. Бродила по всему имению, стараясь забрести подальше, и возвращалась к обеду с румяными щеками и прилипшими к платью травинками.
Она решила покончить с Робби, думала я. Какой бы сильной ни была любовь, пришла пора расстаться. Ты сочтешь меня наивной — такой я и была. Полагалась только на собственный опыт. Я же порвала с Альфредом, вернулась в Ривертон и попыталась привыкнуть к его отсутствию, вот и считала, что Ханна сделала то же самое. Предпочла любви долг.
Однажды я пошла искать хозяйку — Тедди выиграл право баллотироваться от Саффрона и в честь такого события пригласил к обеду лорда Гиффорда. До прихода гостя оставалось полчаса, а Ханна все еще не вернулась с прогулки. В конце концов я обнаружила ее в розовой аллее. Она сидела на каменной лестнице — той самой, на которой когда-то ночью плакал Альфред.
— Слава богу, я нашла вас, мэм! — отдуваясь, воскликнула я. — Лорд Гиффорд может явиться в любую минуту, а вы еще не одеты.
Ханна улыбнулась мне через плечо.
— Готова спорить, что одета. В зеленое платье.
— Вы прекрасно знаете, о чем я, мэм. Вам пора переодеться к обеду.
— Знаю, конечно. — Она потянулась, быстро повращала кистями рук. — Просто сегодня такой чудесный день. Сидеть в доме настоящее преступление. Как ты думаешь, мы не сможем уговорить Тедди пообедать на террасе?
— Не знаю, мэм, — сказала я. — Боюсь, мистер Лак-стон откажется. Сами знаете, как он не любит комаров.
— Ты права, — рассмеялась Ханна. — А жаль, было бы неплохо.
Она встала, собрала свой блокнот, ручку, конверт без марки.
— Может быть, я отнесу письмо мистеру Гамильтону, мэм? Он его отошлет.
— Нет, спасибо, Грейс, — все так же улыбаясь, отказалась Ханна. — Я сегодня схожу на почту и отправлю его сама.
Понимаешь теперь, почему я обрадовалась за Ханну? Она показалась мне счастливой. Такой она и была. Такой и была. Но не потому, что излечилась от любви к Робби. Тут я ошиблась. И уж, конечно, не потому, что снова прониклась чувствами к Тедди. И даже не потому, что вернулась в родной дом. Нет. Она была счастлива, потому что у нее появился секрет.
* * *Берил ведет нас Долгой аллеей. Для кресла-коляски тут многовато кочек, но Урсула старается везти меня осторожно. Когда мы подходим ко второй калитке, нас встречает объявление. Берил объясняет, что дальняя часть южного сада закрыта на реконструкцию. Там ремонтируют летний домик, так что сегодня мы, к сожалению, дальше не пройдем и сможем посмотреть вблизи только фонтан «Падение Икара». Берил открывает калитку и мы проходим.
* * *Устроить праздник предложила Дебора. Просто чтобы напомнить знакомым, что, уезжая из Лондона, Тедди и Ханна вовсе не оставили свет. Тедди с восторгом поддержал идею. Ремонт подходил к концу, и ему не терпелось похвастаться обновленным зданием. Даже Ханна заинтересовалась. Небывалое дело — она начала помогать Деборе в подготовке вечера. Тедди удивился, обрадовался и на всякий случай не задавал никаких вопросов. Дебора, привыкшая править всем в одиночку, радовалась куда меньше.
— Тебе ведь незачем вникать в мелочи, правда? — сказала она однажды утром, сидя за чаем.
— Напротив, — улыбнулась Ханна. — У меня очень много предложений. Как насчет китайских фонариков?
Именно по настоянию Ханны прием превратился из небольшого сборища «только для своих» в грандиозную вечеринку. Она самолично составила список гостей и настояла на сооружении танцплощадки. В Ривертоне каждый год проходил летний праздник, рассказала она Тедди, почему бы его не воскресить?
Тедди сиял. Он всегда мечтал, чтобы жена и сестра наконец-то начали что-нибудь делать вместе. Он дал Ханне полную свободу действий, и она от души ею воспользовалась. В собственных, как выяснилось, целях. В шумной толпе затеряться гораздо легче, чем в небольшой группке гостей.
Урсула медленно обвозит меня вокруг фонтана. Его почистили. Голубые плитки блестят, а мрамор сверкает ярче, чем новый, но Икар и три русалки все так же застыли посреди водной глади. Я мигаю, и две полупрозрачные фигурки в легких рубашках, сидящие на бортике, исчезают.
— Я — царь горы! — Юный американец успел вскарабкаться на голову русалки с арфой и стоит, раскинув руки в стороны.
Скрывая раздражение, Берил улыбается профессиональной улыбкой.
— Спускайся оттуда, малыш. Фонтан построили, чтобы любоваться на него, а вовсе не лазить. — Она указывает пальцем на узкую тропку, бегущую к озеру. — Прогуляемся вон туда. За ограду мы, увы, не пройдем, но сможем хотя бы издали взглянуть на знаменитое озеро.
Паренек спрыгивает с бортика и с грохотом приземляется у моих ног. Окидывает меня пренебрежительным взглядом и бежит вперед. Родители и сестра идут следом.
Для кресла тропинка слишком узкая, а мне просто необходимо увидеть озеро. Именно по этой тропинке я бежала той ночью… Делать нечего, и я прошу Урсулу помочь. Она с сомнением смотрит на меня:
— А стоит ли?
Я только киваю.
Урсула довозит меня до самых зарослей, я наваливаюсь на нее, и она поднимает меня на ноги. Несколько секунд стоим на месте, Урсула пытается поймать равновесие. Медленно ступаем на тропинку Камешки под ногами, высокая трава задевает подол юбки, в густом воздухе жужжат и ныряют стрекозы.
Приходится посторониться — семейство американцев уже шагает обратно, во весь голос ругая реконструкцию.
— Такое впечатление, что в Европе все на ремонте! — восклицает женщина.
— Они обязаны вернуть нам деньги, — вторит ей муж.
— Я вообще поехала только для того, чтобы посмотреть, где он застрелился, — бурчит девочка в тяжелых черных ботинках.
Урсула насмешливо улыбается, и мы идем дальше. Стук молотков становится все громче. В конце концов, отдыхая на каждом шагу, мы добираемся до перегородившего тропу забора. В том же месте, где стоял другой забор, много лет назад.
Я хватаюсь за край ограды и гляжу на озеро. Вон оно в отдалении, слегка рябит от ветра. Летний домик не виден, но строительство гремит вовсю. Как в двадцать четвертом, когда рабочие спешили закончить его к празднику. Спешили, как оказалось, зря. Итальянский камень застрял в Кале и, к огорчению Тедди, не прибыл вовремя. А он так хотел установить у домика свой новый телескоп, чтобы гости могли любоваться на звезды! Ханна изо всех сил переубеждала мужа.
