Легс Макнил - Прошу, убей меня.
Я собрал свои вещи и свалил. Но Ричард обиделся. Хотя, как мне кажется, он и сам уже потерял всякий интерес.
Ричард Ллойд: Прямо посреди записи второго альбома Television (альбом назывался «Adventure») я серьезно заболел, и меня уложили в больницу. Эндокардит. Сердечное заболевание, следствие принимавшихся наркотиков. Та же бактерия, что вызывает и стрептококковую ангину, только распространяется через кровеносную систему. И в паузах между ударами сердца она садится на его стенки, размножается и пожирает сердечную ткань.
Дэвид Годлис: Мне позвонил Терри Орк и поведал, что с выпуском альбома Television вышла какая-то задержка, и что им нужны паблисити-фотографии, дабы проиллюстрировать причину задержки. Сказал, что у Ричарда Ллойда какая-то болезнь с утомительно длинным названием. А тут еще ходили слухи, что Киту Ричардсу делали переливание крови… Может, у них с Ллойдом было то же самое?
Короче, я приперcя в больницу «Бет Исраэль» и фотографировал Ричарда Ллойда весь день. Там были кадры, как Ллойд курит рядом с табличкой «НЕ КУРИТЬ!», кадры, как Ллойд изображает покойника. Кадры, как он сидит на полу рядом с пожилыми пациентами, обставленный капельницами.
Потом я приехал, чтобы показать ему контрольные отпечатки, чтобы он мог решить, чего посылать в Rock Scene или еще куда. Он лежал в кровати за задернутой занавеской и развешивал травку на аптекарских весах. Продавал траву из-за шторки, прямо в больничной палате. К нему ходила туча народу, что сильно бесило 75-летнего мужика, который лежал на соседней койке и сходил на эту тему с ума: он все время спрашивал: «Что тут творится, а?»
Ллойд отвечал: «Заткнись. Я уже объяснял тебе: это частный бизнес. Так что заткнись».
Ричард Ллойд: Television неплохо продвигалась. До тех пор, пока мы не отправились в турне с Питером Гэбриэлом. Заходишь в магазин — и не можешь найти там собственные записи. Любого музыканта это просто бесит, знаешь ли.
Пока мы были в турне, из «Электры» переслали тонну кассет. Впервые прослушав запись Cars, мы офигели: «Вот, блин. Как мы играют, только с уклоном в коммерцию. Эти ребята нас задвинут». Прикинь, планировалось продать миллион записей этих Cars. Чуваки из звукозаписывающей компании собирались сказать нам, чтобы мы были похожи на них, на Cars. А это, блин, и так уже получилось. Они так никогда и не сказали, чтобы мы были на кого-нибудь похожи, нам просто не дали шанса.
Мы всегда были не от мира сего. Том писал тексты с глубоко зарытым смыслом, к тому же у него не было голоса. Если вы когда-нибудь решите перерезать горло козлу — вы услышите то же самое. К тому же он никогда не брал уроков вокала. Ну и чего теперь? По-любому, это не голос для радиоэфиров, стопудово.
Биби Бьюэл: В конце концов, я встретилась со Стивом Бейтосом. Случилось это на вечеринке в честь Kiss, в «Максе», наверху. Он был там с Синтией, своей невестой. Как сказала Лиз Дерринджер, «а вот и он, этот ебаный проныра».
Я подошла к нему. На нем была розовая куртка с броскими черными полосками. Выглядело сногсшибательно. Еще в тот вечер у него была челочка. Иногда он смазывал волосы воском и делал что-то такое, как у Брайена Сетцера. Ну, в общем, что-то типа завитка. Смотрелось отлично.
В общем, это была вечеринка в честь Kiss, мы все пили шампанское, и казалось, что оно никогда не кончится. Я подошла к Стиву и просто сказала «Я тебя люблю».
Он посмотрел на меня: «Че, серьезно?»
Я ответила: «Угу. Лиз и я — мы обе тебя любим».
Он сказал: «Ну… А давай ты будешь меня одна любить, без Лиз?»
Получалось очень смешно. Вот стоит он, рядом — его невеста, как мне думается, маленькая пай-девочка, вся из себя правильная. И тут подхожу я и говорю: «Синтия, я его забираю».
Я взяла его за руку и увела за собой. И никак не могла поверить, что сделала это. Просто офигеть, что делают несколько бокалов шампанского с человеком, правда? Превращают тебя в маленькую тварь. По правде сказать, лучше бы я этого не делала. Как бы то ни было, Стив порвал с Синтией на следующий же день. Я забрала его к Лиз, накормила и отправила в ванную.
Джида Гэш: Стив всегда был очень сообразительным. Он был немного старше остальных и всегда готов был сделать все ради успеха. Я была сильно разочарована, когда он нацепил этот блядский розовый костюм и занялся попсой.
К тому времени Чита стал творить полную фигню. Dead Boys пытались выгнать его из банды. Как раз когда Стив встречался с Биби. Мы пачками принимали наркотики, а Биби превзошла саму себя в высокомерии. В любом случае, мы в то время были здорово удолбаны.
Потом Кит Ричардс устроил вечеринку в честь своего дня рождения. На площадке для катания на роликах. Чита с Ричардом Ллойдом устроили гонки, в результате Чита грохнулся мордой вниз и сломал себе руку.
Чита Краум: Я состязался с Миком Джаггером и Ричардом Ллойдом в беге на роликах. Упал, сломал запястье. Самое дурацкое, что могло получиться…
Джида Гэш: В общем, команда хотела избавиться от Читы. Стив говорил: «Я собираюсь зарабатывать деньги. И мне по хуй, что думают на эту тему другие». В конце концов, мы пришли к мысли, что Чита теперь сопьется. И мы сразу стали принимать больше наркоты.
Биби Бьюэл: Я любила Стива, он — отличный парень. Правда, по мере приема всяких субстанций у него стала потихонечку съезжать крышка. Он стал принимать много кокса и алкоголя. И начал меняться. Принимался буйствовать по пьяни. Да, в таком состоянии он мог причинить вред и себе, и людям вокруг. Или сломать чего-нибудь. Но я была крупнее его, так что на меня он не выебывался.
Я была выше на добрых четыре дюйма и на 15 фунтов больше весила. Поэтому он никогда не пытался меня ударить. Правда, всегда набрасывался на тех, кто меня окружал. Иногда приходилось буквально связывать его, чтобы он только успокоился. Стив сходил с ума, он бился башкой об стены, словно маньяк. Превращался в душевнобольного.
Мне приходилось укладывать его на живот, прижимая коленом сверху и связывать руки его же ремнем. Потом я сидела у него на ногах до тех пор, пока он не успокоится. Я бы сравнила это с эпилепсией. Обычно я говорила: «Ночью у тебя опять был ебаный эпилептический припадок».
Потом я стала крутить с Джеком Николсоном, что окончательно разрушило наши отношения. Стив страдал, но я сама принимала решения. На хрена мне быть жертвой? Я знала, что делала. И я действительно хотела замутить с Джеком Николсоном. Тем более, что Стив совсем с телеги спрыгнул.
Правда, с Джеком я тоже не осталась. Потому как совершенно не перло кататься в чьем-то лимузине и слушать Пэт Бенатар. Такие развлечения не по мне. А каждый раз, когда я хотела поставить что-нибудь, что мне нравится, все считали, что я словно подросток. В смысле — недоразвитая и сумасбродная.
Я недоумевала: «Но почему? Только потому, что я люблю хорошую музыку? Только потому, что я хочу познакомить вас с отличным рок-н-роллом? Я же пытаюсь достучаться до вас… А вы считаете меня психованной? Да ну вас… Буржуа хреновы. Пока-пока».
Уэйн Крамер: После того, как я вышел из тюряги, я поселился в реабилитационном центре. И до меня дошли слухи, что Патти Смит выступает в Анн-Арборе. Я подумал: «Надо съездить и поблагодарить ее за то, что она поместила мое имя на обложке». Патти написала «Свободу Уэйну Крамеру!» на обложке альбома «Radio Ethiopia». Очень, очень смелый поступок.
Попасть за кулисы по окончанию шоу было нелегко. Я немного нервничал… Ну, вы ведь представляете, какие мерзкие сцены бывают за кулисами. Я увидел Фреда Смита… По-моему, заметив меня, он офигел. А потом я заметил, что он с Патти.
Я сказал: «Привет, Патти. Я Уэйн Крамер. Я тут подумал, что стоит приехать, поздороваться с тобой и поблагодарить за то, что ты упомянула меня на своей обложке». Она ответила что-то типа «ой» и съебнула от меня. Я стоял и думал: «Она не знает, кто я такой. Ей вообще по фигу, кто я такой».
Позже я понял, что мое имя попало на обложку не из-за чувства солидарности. И не для того, чтобы сохранить мое честное имя в глазах у публики. Просто этот жест повышал доверие к ней. Типа мы вместе. Мы с ней заодно.
Короче, я на нее не злился. Я просто пытался подойти, сказать «привет» и поблагодарить. А эта подруга меня отшила. После того случая я с ней больше никогда не связывался.
Мои отношения с Фредом тоже претерпели определенные изменения. Он находился в процессе развода, и я сочуствовал его жене. Посидев в тюрьме, начинаешь гораздо сильнее держаться за все то, что у тебя есть. Особенно когда речь идет об отношениях. Поэтому Фред казался мне последним пентюхом. Ну, прикинь, Патти приехала в город, и он тут же кинулся перед ней лебезить, прямо на глазах у собственной жены. Я думал: «Бля, ну на хуя на глазах у всех-то!». Это так возмутительно. Дурной тон.
