Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 1, 2003
«А чем мои книги хуже других?» — удивляется Владимир Сорокин («Порнография меня никогда не интересовала» — «Литературная газета», 2002, № 32, 7 — 13 августа).
«Автор „Голубого сала“ уже выиграл процесс», — утверждает Алла Латынина («Не сорвать бы спектакль» — «Время MN», 2002, № 131, 30 июля). Мне — cоставителю «Периодики» — интересно будет перечесть эту фразу, когда данный номер журнала выйдет в свет.
«Если над романом Сорокина в самом деле начнется процесс (более же вероятно, что дело не дойдет до суда) — он может сыграть в истории нашей литературы ту же роль, что сыграли судебные решения по снятию запретов с романов Набокова, Миллера и Лоуренса. <…> Если же на прокуратуру, не дай Бог, прикрикнет президент и возьмет писателей под свое высокое покровительство — тогда уж точно писательской свободе от власти настанет конец», — пишет Алла Латынина («Время MN», 2002, № 166, 17 сентября).
«<…> осмелюсь предположить, что популярная в народе версия, будто „Идущие…“ пиарят Сорокина, „Ad Marginem“ и остальных своих жертв, верна с точностью до наоборот. <…> Еще месяц-другой скандалов и судов, и в „Идущих вместе“ начнут вступать бесплатно — популярность. Потом, глядишь, движение станет модным, а там и престижным. Через какое-то время можно будет начать собирать взносы. Таким образом, закончится этап раскрутки и, может быть, русскую литературу, какая бы плохая/хорошая она ни была, оставят в покое», — пишет Виктор Перельман («ИТ и жизнь» — «Русский Журнал» <http://www.russ.ru/krug>).
«<…> уличать „Идущих…“ в чем-либо советском — бредовая идея. <…> [„Идущие вместе“] — это плод того самого западничества и той самой американизации, которого добивались в девяностые. Хотели? Хотели. Вот она пришла. <…> Именно ориентация на страну, где до сих пор существует активнейшая школьная книжная цензура, где в середине двадцатого века сожжение книг и пластинок было обычным делом, где Эшкрофт закрывает тряпками античные статуи, и породила „Идущих…“, этих скаутских клонов. <…> Одним словом, Россия мало того что отброшена в прошлое — она отброшена в чужое прошлое», — пишет в своем сетевом дневнике от 30 сентября 2002 года Дмитрий Ольшанский <http://www.livejournal.com/users/olshansky>.
«В произошедшем скандале нет ничего специфически русского или постсоветского — более того, возбуждение уголовного дела о порнографии отчетливо напоминает прежде всего не русские, а западные аналоги. „Идущие вместе“ позиционировали себя как неоконсервативную молодежную организацию, и ведут себя ровно так же, как соответствующие организации в США: борются за общественную нравственность в консервативно-пуританском представлении (борьба за запрет корриды в Москве — на мой взгляд, столь же агрессивно-ханжеская и циничная, как нападки на Сорокина), за демонстративное уважение к героическим традициям (полурекламные акции в поддержку ветеранов Великой Отечественной войны), выступает в поддержку неоконсервативного президента России. Правда, в США более активны не молодежные неоконсервативные организации, а аналогичные по духу ассоциации родителей и учителей — ужас всех голливудских продюсеров. Можно сколько угодно спорить о том, насколько деятельность „Идущих вместе“ финансирована и поддержана какими бы то ни было людьми в российских спецслужбах или других властных структурах, — но очевидно, что это движение, в отличие от многих российских политических партий, имеет цельную и последовательную идеологию», — пишет Илья Кукулин («Новое литературное обозрение», 2002, № 56).
См. также сайт движения «Идущие вместе»: http://iv.com.ru, http://www.idushie.ru
См. также сайт общественного комитета «За нравственное возрождение Отечества»: http://www.komitee.r2.ru
Составитель Андрей Василевский (www.avas.da.ru).
«Вопросы истории», «Дружба народов», «Знамя», «Октябрь»
Анатолий Азольский. Белая ночь. Повесть. — «Дружба народов», 2002, № 10 <http://magazines.russ.ru/druzhba>
«Потому что только дурак на сцене способен выразить самое сокровенное в человеке, его светлые, как ленинградские белые ночи, страдания, и если вспомнить всех переходящих из века в век героев трагедий и комедий, всех, начиная от Гамлета до Мышкина, то обнаружится, что все они — дураки и, более того, дурачки, так и не понявшие, где они живут и кто их окружает, о какую землю трутся их нестоптанные башмаки и с какой жалостью посматривают на них, лепечущих дурости, здравомыслящие сограждане. А тот столичный чиновник, которого сдуру приняли за ревизора? Над которым до сих пор смеются граждане, давно понявшие, что брать не взятки надо, а почту, телеграф, банки (казну, а не купеческие кошельки); дурню чиновнику, все уже понимают, не любезничать бы с женой и дочерью городничего, а тащить под одеяло племянницу почтмейстера: уж тогда письмо господину Тряпичкину не удостоилось бы перлюстрации и оглашения на всю Россию всех эпох ее».
Cм. также: «28 журнальных страниц [Азольского] читаются на одном дыхании, при том что их „содержание“ другой автор раскатал бы на здоровущий роман. Словом, настоящая „хорошо сделанная вещь“», — пишет Андрей Немзер («Время новостей», 2002, № 196, 23 октября <http://www.vremya.ru>).
Григорий Бакланов. Из двух книг. — «Знамя», 2002, № 9 <http://magazines.russ.ru/znamia>
«В одной — рассказы. (В номере ладная вещь — „Дурень“. Как-то сразу угадывается, из какого поколения пишется такое. — П. К.). И начатые, и законченные, и те, что вроде бы закончены, но пусть пока полежат. Я давно уже никуда не спешу…»
Из второй книги, под названием «Разное», мог бы привести любовно-беспощадное о Слуцком.
Ефим Бершин. Дикое поле. Приднестровский разлом. — «Дружба народов», 2002, № 9, 10.
К сегодняшнему дню «Дикое поле» вышло книгой и уже вызвало острые международные реакции. Это — совсем не хроника, скорее новый «опыт художественного исследования», замешанный на личных свидетельствах. Страшных, кровавых. Их я цитировать не стану.
«Апокалипсис начинается в головах. <…> Молдавская поэтесса Леонида Лари, заявив, что возрождение нации дороже собственных детей, развелась со своим русским мужем, с которым нажила двоих ребятишек, и решила выйти замуж за памятник Стефану Великому» (№ 9). Описывается свадьба. Настоящая, с памятником.
«Во время наездов в Москву я обнаружил, что перестал понимать своих коллег и друзей. А они — меня. Все с пеной у рта доказывали, что Приднестровье нужно уничтожить как осколок империализма и оплот коммунизма.
— А как же люди? — вопрошал я растерянно.
В ответ меня презрительно именовали „патриотом“ и даже почему-то „антисемитом“. Для комплекта. Я смеялся. И смех мой был, наверное, тоже безумным, завезенным оттуда, из приднестровских окопов» (№ 10).
Редакция журнала попыталась организовать дискуссию, но откликнулся лишь поэт Кирилл Ковальджи (см. его статью «Избави нас от дикостей!» в № 10), которому приднестровская проблема особенно близка, ибо он, что называется, «из румын». Политически он не поддержал Бершина: «О чем умалчивает Ефим Бершин? Он, говоря о приднестровцах, которым грозила „румынизация“, решительно не упоминает о том, как полвека „молдовенизировали“ бессарабцев. Это был уникальный случай в истории, редкое издевательство. Я был тому свидетелем…» Тем не менее нравственные оценки поэтов совпали. Ковальджи сочувственно цитирует слова коллеги: «Трагедии никогда не имеют разумных причин, потому что, как правило, являются следствием чьего-либо безумия… <…> Никакой рынок, никакая власть, никакая экономика не стоят человеческого мизинца».
Дмитрий Бобышев. Я здесь. — «Октябрь», 2002, № 9 <http://magazines.russ.ru/October>
Главы «Юный Бродский», «Московские знаменитости», «Друзья-соперники», «Поздняя Ахматова» и другие. Иногда такое чувство, что автор простодушно не замечает целомудренной «сенсационности» некоторых эпизодов. Начало публикации см.: «Октябрь», 2001, № 4; 2002, № 7.
Ирина Василькова. Темный аквалангист. Стихи. — «Знамя», 2002, № 9.
Как из шкуры змеиной, выпрастываясь из тела,из сплошных несуразиц — биографии, гендера, пола,с тобою рядом все летела бы и летела —вот оно — после — воздушная наша школа.
См. также: Ирина Василькова, «О первородстве» — «Вышгород», Таллинн, 2002, № 3–4 <http://www.veneportaal.ee/vysgorod>
К. И. Глобачев. Правда о русской революции. Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения. — «Вопросы истории», 2002, № 7, 8, 9, 10.
Приведем из кратковременного периода, когда Глобачев был арестован Временным правительством, которое склоняло его к сотрудничеству и вынуждало «делиться опытом».
«<…> Переверзев (министр юстиции. — П. К.) заявил, что новая власть не может прибегать к недостойным приемам царского времени, то есть к внутренней агентуре. Услышав это, я пришел к заключению, что мы не можем говорить с ним на одном языке и что Переверзев обнаруживает полную тупость и непонимание в данном вопросе. Однако я его все-таки спросил: какими же способами вы можете узнать, что замышляют ваши политические противники и в чем заключается их деятельность. Переверзев ответил: „Благодаря молве, слухам и анонимным доносам“…» (№ 9).