Дональд Бартельми - Шестьдесят рассказов
- Жарит во фритюре. Все, что угодно, что хочешь, то и поджарит.
- И только?
- В общем да.
- Я нарушил на хрен все твое спокойствие.
- Нет нет нет нет нет.
- Я ценен,- сказал изумруд,- Я представляю собой ценный предмет. В добавление к моей личности как таковой - если я могу использовать этот термин.
- Ты представляешь собой ценность. Ценность внешнюю по отношению к моей системе ценностей.
- Какого размера?
- Ценность, эквивалентная, я бы сказала, одной трети моря.
- А это много?
- Далеко не незначительно.
- Люди хотят порезать меня, а потом вставлять маленькие кусочки меня в кольца и браслеты.
- Да. Как это ни печально.
- Вандермастер не такого пошиба.
- Вандермастер вообще совершенно отдельный пошиб.
- Что делает его еще более опасным.
- Да.
- Что ты намерена предпринять?
- Разжиться деньгами. Что бы там ни творилось, эта радость пребудет.
А теперь Моллпрогулка Моллвыход в свирепую Наружу с проволочной магазинной каталкой чего этот фраер делает? приподнимает шляпу сгибает талию сучит ногами да никак реверанс сколько месяцев я не видела реверанса он исполняет вполне приличный реверанс я улыбаюсь, мельком, с дороги, се грядет гражданин воют сирены в этот (слишком уж много) душный летний день и тут идиот и там идиот этот глазеет на меня глазел на меня на углу глазел на меня из-за угла как поется в песне Бешеной Молл а этот стоит раздавив свою щеку о стену склада а этот обшаривает мусорную урну а этот залез в карман этого а этот с наглым глазом и обеими руками на своем да я ужаблю тебя ублюдок да я…
- Эй, вы, женщина, подойдите и постойте рядом со мной.
- Хиляй отсюда, малый, я на королевской службе и не могу тратить время по пустякам.
- Так вы не хотите чуть задержаться и взглянуть на эту штуку, которая у меня?
- Что там еще за штука?
- О, это редчайшая штука, прекраснейшая штука, крутая штука, такая штука, что любая женщина отдаст один свой глаз, лишь бы только взглянуть вторым на эту штуку.
- Ладно, прекрасно, только что же она такое?
- Я не могу сказать вам, я должен показать. Подойдите и встаньте там, у входа в этот темный проулок.
- Не, мужик, я и думать не собираюсь идти с тобой в никакие переулки, ты что, совсем за дуру меня считаешь?
- Я считаю вас очень красивой женщиной, пусть даже на вашем подбородке чернеет клочок бороды, похожий на кусок подгоревшего сухаря или еще что, очень даже к лицу. А эта отметина на лбу, похожая на мертвое насекомое, придает вам определенную…
- Кончай травить баланду, папашка, и покажи, что у тебя там. Прямо здесь. А не хочешь, я пошла.
- Нет, эта вещь слишком ценная и необычная для яркого дневного света, нам необходима тень, эта вещь слишком…
- Если скажется, что это самый обычный…
- Нет, нет, нет, ничего подобного. Вы хотите сказать, вы думаете, я могу оказаться этим, как их там называют, одним из этих парней, которые…
- Ваши речи, сэр, дают серьезнейшие основания для такого предположения.
- А как ваше имя?
- Молл. Бешеная Молл. Известна также как Бедняжка Молл.
- Прекрасное имя. А вы не могли бы назвать мне имя своей матери или любимой тети?
Молл подытожила его ударом в яйца.
Господи Иисусе, все эти ублюдки, ну что ты будешь с ними делать?
Она заходит в магазин и покупает банку полировальной пасты.
Отполирую свой изумруд до такой на хрен яркости, что все вы на хрен ослепнете.
Сидит на улице с корзинкой грязных продажных морд. Грязные морды всех расцветок, белые черные желтые коричневые розовато-красные.
- Купите грязную морду! Украсьте ею свою жену! Купите грязную морду! Усложните себе жизнь.
Но никто не покупает.
Парень толкает по улице сломанный велосипед.
- Эй леди что это за штуки они вроде как лица.
- Они самые и есть, лица.
- Леди, до Хэллоуина еще целых…
- Ладно, парень, двигай дальше, не хочешь покупать лицо, так двигай дальше.
- Так это же настоящие лица, леди. Господи, я хотел сказать, они же самые настоящие, эти лица…
- Четырнадцать девяносто пять парень у тебя есть при себе деньги?
- Да я и трогать их не хочу, выглядят словно их сняли с мертвых людей.
- Тебе будет легче, если я скажу, что они пластиковые?
- Да я все-таки надеюсь, что они не..
- О'кей, они пластиковые. Что это с твоим великом?
- Цепь порвалась.
- Дай-ка ее сюда.
Парень протягивает ей велосипедную цепь.
Молл засунула концы цепи в рот, немного пожевала.
- Вот и все дела.
Парень берет цепь в руки, сильно дергает. Она в полном порядке.
- Ну вообще. Как вы это делаете, леди?
Молл сплевывает и вытирает губы рукавом.
- А теперь мальчонка двигай дальше кончай трепотню я от тебя устала.
- Так вы что, леди, волшебница?
- В слишком малой степени.
Вернувшись домой, Молл играет на гобое.
- Я люблю гобой. Тембр гобоя.
- Благородный, благородный гобой!
- Конечно же, это не на всякий вкус. Не всякий торчит на гобое.
- Ух! Проклятый гобой опять согласился взять эту ноту.
- Не самый, пожалуй, популярный инструмент нашего времени. А какой же самый? Матюгальник, это уж точно.
- Чего он полез ко мне? Чего?
- Может быть, всему виной это самое одиночество богов. О ты, великий и могучий, обожаемый мною безмерно, о ты, ублюдок, иже плодишь ублюдков…
- Засунутые в пыльную кладовку боги, о которых никто больше не вспоминает. А ведь какие были прежде живчики.
- Отполирую свой изумруд до такой на хрен яркости, что все вы на хрен ослепнете.
- Что это, Боже милостивый?
- Вандермастер задействовал Ступню!
- Боже мой, вы только посмотрите на эту дыру!
- Чудовищно и ужасно!
- Да что же это, Матерь Божья?
- Вандермастер задействовал Ступню!
- Это сделала Ступня? Не верю и не поверю.
- Ты не веришь? Как тебя звать?
- Меня зовут Нюня. Я не верю, что Ступня могла сделать такое. Не верю на все сто процентов.
- Веришь не веришь, а вот оно, перед глазами. Как ты думаешь, они уцелели? Молл и изумруд.
- Структурно дом вроде бы и ничего. Подзакоптил- ся, а так ничего.
- Что сталось с Пустобрехом?
- Ты имеешь в виду Пустобреха, который стоял перед домом, ежесекундно готовый дать промеж глаз любому сучьему сыну, который…
- Его нет в дыре!
- Дай-ка взглянуть. Как тебя звать?
- Меня зовут Смутьян. Нет, в дыре его нет. Ни хоть малого клочка.
- Бедный, верный Пустобрех!
- Думаешь, Молл еще там, внутри? Да и вообще, откуда мы знаем, что это верное место?
- По радио говорили. А как тебя, к слову, звать?
- Меня зовут Хо-хо. Смотри, как дымится земля!
- Эта чудовищная история лишний раз демонстрирует ужасающую мощь Ступни.
- Да, и я не могу унять дрожь ужаса. Бедный Пустобрех!
- Верный, благородный Пустобрех!
- Мистер Вандермастер.
- Мадам.
- Садитесь, пожалуйста.
- Спасибо.
- В красное кресло.
- Большое спасибо.
- Вы позволите предложить вам выпить?
- Да, спасибо, я не отказался бы от глотка чего- нибудь.
- Виски, если я не ошибаюсь?
- Да, виски.
- Пожалуй, я последую вашему примеру, эта неделя была крайне утомительна.
- Чистка и уход, как я понимаю.
- Да, чистка и уход, а в довершение всего сюда заявилась некая особа из средств массовой информации.
- Как же это докучно.
- Да, это было в высшей степени докучно, настыр- ность этой женщины в исполнении своего крайне странного профессионального долга не поддается описанию.
- И конечно же она расспрашивала вас про изумруд.
- Она очень интересовалась изумрудом.
- И ничему не верила.
- Да, не верила, но, возможно, это присуще избранной ею профессии?
- Есть и такое мнение. Она его видела?
- Нет, он спал, и мне не хотелось…
- Естественно. Но откуда эта особа узнала, что вы превратились в предмет интереса для широкой публики?
- Полагаю, всему виной бестактность повивальной ведьмы. Некоторые личности лишены самого элементарного такта.
- Да, это едва ли не главная проблема с некоторыми личностями. Их такт постоянно находится в отлучке.
- К примеру, некоторые личности имеют привычку чесать языком обо всем без разбора.
- Разбалтывать все подряд каждому встречному и поперечному.
- Да уж.
- Да уж. Так, может быть, мы поговорим о деле?
- Если это необходимо.
- У меня есть Ступня.
- Правильно.
- У вас есть изумруд.
- Верно.
- Ступня обладает некоторыми свойствами, далеко не безразличными для колдунов и ведьм.
- Я об этом наслышана.
- Вы себе не представляете, какой осадок остается на душе, когда волей обстоятельств приходится прибегать к крайним мерам.
