Артур Саканян - Театр одного зрителя
— Ему надо срочно поесть и выпить, — забеспокоился доктор. — Где тут буфет?
-194-
Законник всё ещё вышагивал по приёмной морга, пытаясь осознать нахлынувший хаос событий. Внезапно пот прошиб его. Он вспомнил, где видел пистолет с царапиной на стволе.
«Точно! В участке видел, когда давали на опознание», — вспомнил он, и внутри всё похолодело. «Но как он оказался у брата цыганки? Неужели доктора действительно хотели подстрелить?» — взорвалась мысль. «Но ведь этот же пистолет нашли в салоне машины? — ушатом холодной воды окатила его следующая мысль. — Как же он там оказался?!»
От этих мыслей у законника закружилась голова, и он присел на стул.
-195-
Пока доктор вместе с седым мужчиной и пакетом в руках вернулись, бирюк исчез. На вопрошающий взгляд доктора председатель поспешил разъяснить:
— Сказал, что прошвырнётся тут рядом в скверике и вернётся.
В кабинет заглянул драчун, который на время упустил доктора из поля зрения, пока был в туалете.
— Жрать принесли? — спросил он, бесцеремонно запуская руку в пакет.
— И средство для лечения нервов, — улыбаясь, добавил седой мужчина, доставая из кармана шкалик.
-196-
В приёмное помещение морга внезапно ворвались люди в масках.
— Вот ты где прохлаждаешься, — обрадовался самый коренастый из них. — Вяжи его и в машину, — распорядился он.
Двое в масках бросились на законника. Законник не сопротивлялся, зная, что даже элементарные вопросы только озлобят людей, которым надо прятать своё лицо.
«Трусливые щенки. Знают, что спуску не дам, если кого потом опознаю. Паскудные волки, только в своре свою силу чувствуют», — думал законник, пока его волокли к машине.
-197-
— Послушайте, доктор, — несколько агрессивно начал догматик, не дожидаясь, пока все рассядутся. — Я полжизни за это место положил, не говоря уже о материальных и нервных издержках. А вы пришли сюда и сразу же хотите взять нас в оборот.
— Я делюсь с вами своими мыслями, а ваш ум имеет право сделать свой выбор, — спокойно произнёс доктор.
— А если мне на всё начхать? — злобно усмехнулся догматик, и даже председатель удивлённо вскинул бровь.
— Если вам начхать лично на меня, то это ваше право, — спокойно произнёс доктор. — Ни мне, ни вам это ничем не навредит. Однако отказываться от того права выбора, который я предлагаю — неразумно. Допустим, человек, попавший в тюрьму, начинает понимать, что он стоит перед выбором. Естественно, он старается придерживаться той модели поведения, которая позволяет ему выжить в тюремной обстановке. В нашем случае я предлагаю модель, которая позволит нашим детям выжить. Я вас не в оборот беру, а рассказываю о модели, которая, по моему мнению, позволит нашим детям совершать свой выбор не по тюремным, а по-человечным меркам. Согласитесь вы со мной или нет — это уже право вашего ума. Если вам начхать на детей, значит, вам начхать и на память о себе.
— Вы лучше скажите, что за модель выбирают там, в тюрьме? — с усмешкой поинтересовался догматик.
— Всего ничего, — ответил доктор. — В тюрьме разумнее всего отказаться от прежних привычек и вообще к чему-либо привыкать опасно. Можно стать заложником своих привычек и тем самым уязвимым для сокамерников. Они могут шантажировать, или просто лишить любимой привычки, а это всегда больно.
— Очень любопытно, — продолжил догматик. — Допустим, я люблю играть в карты, как наш радиослушатель. И что мне смогут сделать в тюрьме, если я буду играть, но не на деньги, а просто так?
Доктор улыбнулся и спросил:
— То есть, прежде чем сесть за игру, вы предупредите остальных, что на деньги не играете?
— Да, — подтвердил догматик.
— Тогда, как только вы проиграете, с вас потребуют сто баксов.
— Это ещё почему? — возмутился догматик. — Я же предупрежу, что не на деньги играю.
— А вам выигравший скажет, что для него сто баксов — это не деньги, и попробуйте тогда не заплатить ему. Будете протестовать — приплюсуют ещё тысячу баксов. Когда расплатитесь, то потом все эти деньги на ваших глазах сожгут, но и тут обманут, потому что сожгут куклу, муляж. Не отдадите — пострадаете. В тюрьме карточный долг жестоко карается. А теперь скажите: есть схожесть с нашей действительностью? Или вам кажется, что с нашим государством можно по-честному играть в очко, если вчера выигрышная сумма была 21, сегодня 18, а завтра 30? Иначе и не могло быть, а все мы, включая и верховную власть, являемся заложниками государства, которое законами ограждает себя от своих же граждан. Государство защищает только собственные интересы.
— Ну, вы уже перегнули палку, — возмутился председатель. — Государство призвано обеспечить сосуществование множества людей и осуществлять управление всеми сферами их жизнедеятельности.
— Вот именно, что сосуществование множества людей, — согласился доктор. — К примеру, если бы все люди были заняты только строительством пирамид, то государство стало бы большим строительным трестом, а Конституция представляла бы собой трудовое законодательство строителей. Однако жизненные потребности людей столь многообразны, что люди не ведают единой цели жизни. В отсутствии единой цели, общей идеи, государство представляет собой совокупность, несогласованных друг с другом, структурных трестов: строительных, армейских, чиновничьих и тому подобное. Вот и получается, что целевая неопределенность человеческой жизни проецируется в целевую неопределенность государства. Разве можно в отсутствии единой стратегии согласовать тактические действия при решении разнохарактерных задач? Зачем же удивляться тому, что целевая неопределённость порождает противоречия в правилах игры? Ведь сегодня выгодно что-то одно, завтра что-то другое, и ни в сегодняшнем, ни в завтрашнем дне нет ориентира на единую цель.
— Как нет ориентира? — деланно возмутился драчун. — Ошибаетесь, доктор. В нашем бардаке свой порядок. Сегодня рыбку за бесценок отловим в мутной воде, а завтра она уже на вес золота идёт, — и добавил, обращаясь ко всем:
— А вот вам не надо утруждать себя и строить мне нецензурное выражение глаз. Будто я один тут проворовавшаяся домработница.
Раздались нервные смешки, а доктор продолжил:
— Все мы, так или иначе, становимся заложниками идеологии «ловли рыбок в мутной воде». Я понимаю, что сейчас кому-то причиняю боль, когда предлагаю нечто более разумное, чем эта «идеология» рыбалки.
— И вы думаете, я соглашусь с тем, что природа мудрее, чем человек? — уже вполголоса возразил догматик.
— Боюсь, что вы просто вынуждены будете согласиться с этим, исходя, хотя бы, из следующей элементарной логики…
— Никакой логики не надо, доктор, — с усмешкой вмешался драчун. — У него каждое выступление начинается и кончается словами, что надо любить детей и учиться у природы её мудрости. Поэтому сейчас бесится, что вы на его же идеологических оборотах давите.
Догматик помрачнел, и по его напряжённому виду доктор понял, что не стоит подливать масло в огонь.
— Тогда прошу принять во внимание, — уже спокойнее продолжил доктор, — что наш ум под воздействием идеологии может наделать множество катастрофических глупостей. К примеру, в одной из стран всего лишь одному человеку своей идеологией удалось одурманить сознание целой нации. Своей идеологией он сумел в сознании нации зло трансформировать в добро. Потребовалось море людской крови, чтобы разрушить его пагубную идею расового превосходства. Разве уничтожение себе подобных в природе возможно? Так кто же мудрее? — не удержался он от едкого вопроса, а догматик демонстративно отвернулся.
Председателя эта тема всегда интересовала, и он миролюбиво попросил:
— Доктор, поделитесь, пожалуйста, своей точкой зрения, как одному человеку, на самом деле, удалось оболванить целую нацию, и его блажь обернулась гибелью миллионов?
— Добавлю от себя, что это был свободный выбор большинства нации, — начал свой рассказ доктор. — Технология навязывания какой-либо идеологии массам довольно проста. Человек чахнет от безразличия окружающих к нему. Но, если какая-то идеология дарит человеку чувство востребованности и морального удовлетворения, то он становится её невольным пленником. Всё очень просто. Надо проявить хотя бы минимум заботы, внимания к человеку, создать обратную связь с ним, чтобы он почувствовал свою востребованность. Главное — побольше наобещать светлого будущего. Человек невольно тянется к такой идеологии, и её цели легко объединяют людей. Приведу маленький пример объединения. Помните, в трофейных кинокадрах показывали массовые качания людей за кружкой пива? Наверно, немного смешно было видеть, как взрослые люди, будто дети малые, качаются из стороны в сторону. А ведь это один из эффективных приёмов единения людей в мощный кулак. Представьте себе, что такое раскачивание в унисон вводит людей в состояние транса. Резонанс настраивает всех на единый лад, а души испытывают радость в гармонии единения. Если такой компании бросить клич, что кто-то мешает их гармонии, то образ смертельного врага мгновенно будет готов. Теперь представьте, что все надежды на будущее связаны с одним человеком — главой государства. Естественно, связи человека с внешним миром, так или иначе, переплетутся с его именем. В данном случае, дело дошло до абсурда. Тысячи женщин вышли на площадь, скандируя о своём желании иметь ребёнка от кумира, чтобы его род жил вечно. Представьте себе, что он удовлетворил их желание, отрядив на эти цели своих самых здоровых солдат.
