Джон Ридли - Путь к славе, или Разговоры с Манном
Покончив с салатом, Сид отодвинул тарелку в сторону. Обведя глазами зал, заметил:
— Отличный ресторан, вкусная еда. Ты за все платишь. По какому случаю? Чем я все это заслужил?
— Ты много для меня сделал, Сид. Ты сам это знаешь. Если бы не ты, я до сих пор выступал бы с пятиминутными номерами между стриптизершами.
Он пожал плечами:
— Сомневаюсь, но благодарю.
Сид взял вилку со своей тарелки, повертел ее, хорошенько оглядел, потом положил на место.
— Приговоренному к казни устраивают пир.
— Сид…
— Я большой мальчик, Джеки. Я много лет играю в эту игру. Конечно, я все это ценю, но тебе не надо ходить вокруг да около.
Ладно. Раз хочет прямоты — буду говорить прямо, мне же легче.
— Ты знаешь Чета Розена?
Сид кивнул и сказал:
— Я думал, они тебя гораздо раньше сманят.
— Я хочу, чтобы ты знал, если…
— Да. Я знаю: если бы не я… Ты всегда будешь мне благодарен за все, что я сделал… Но это же бизнес, правильно? Рано или поздно это бы случилось.
Мне послышалась насмешка в его голосе. Мне не понравилось, как прозвучала эта насмешка. Я решил выложить все:
— Он может устроить мне Салливана.
— Опять двадцать пять. Выступишь в шоу Салливана — и больше никаких забот у тебя не будет. Все двери распахнутся, и ты станешь повелителем Голливуда.
— Я же обращался к тебе, Сид. Я обращался к тебе с этим, а ты не пожелал этим заниматься.
— Да нет! Дело не в том, что я не…
— Я вначале обращался к тебе, а ты не захотел этим заниматься.
— Ты не готов.
— Боже, пожалуйста, только давай не будем опять.
Сид перегнулся через стол, крепко схватил меня за запястье, заставил меня поглядеть ему в глаза.
— Ты все еще растешь как исполнитель, Джеки. Да, хочешь верь, хочешь нет, сколько бы ты лет ни выступал, ты все еще продолжаешь расти. Ты хороший артист, а со временем станешь еще лучше. Лучше, увереннее… Та программа, та, которую ты написал в Сан-Франциско…
Я вырвал у него свою руку:
— Мне осточертело ждать. Всякий раз, как мне кажется, у меня что-то хорошо получается, я вижу, как оно тает… Всякий раз, как мне кажется, что я достиг успеха, все разваливается на куски. Хватит. Этого шанса я не упущу. Я не… Господи, у Фрэн уже свое шоу!
— Может, оставишь в покое Фрэн? Хватит сравнивать себя с…
— Когда, по-твоему, я буду готов? А? Я был готов уже в ту пору, как впервые встал на четвереньки вычищать чужую грязь за грошовую плату. Я был готов уже тогда, когда кто-то впервые ударил меня так, что я упал на пол. Я был готов уже в тот день, когда услышал: «Ниггер, ступай», и «Ниггер, принеси», и «Ниггер, почему бы тебе не шутить посмешнее, а, ниггер?» Я всю жизнь был готов. Готов выйти на улицу, отправиться в путь, уступить место…
— Готов на все, любой ценой.
Моему воображению живо представилась такая картина: Дайтон Спунер лежит, распластанный на тротуаре, и струйки крови паутиной растекаются вокруг его тела.
— Да. Да. Чтобы меня уважали. Чтобы со мной обращались как с человеком. Я же никогда этого не видел, Сид. Ни от отца, ни от так называемых друзей…
— А Тамми? Фрэн? А я? Разве все эти годы я не был рядом с тобой?
И тут из меня посыпались все те слова, которые я давно удерживал внутри:
— А когда я отправился на репетицию шоу Фрэн, когда Си-би-эс насело на нее из-за того поцелуя, — где ты был тогда, Сид? Шатался по кабакам, потому что не мог переломить себя и побыть трезвым. И это ты называешь — быть рядом со мной?
Мои слова, словно сорвавшаяся с цепи свора, лаяли и кусались. И я ожидал, что, как только они будут сказаны, не важно, что мы находились на людях, Сид тоже взорвется в ответ. Но ничего подобного не произошло — он остался совершенно спокоен.
— Ты прав, Джеки. — Сид говорил ровным тоном. Даже мягким. Мы с ним оба всегда знали правду. Не было смысла отрицать ее теперь, спорить. Пожалуй, Сид был даже доволен, что наш обоюдный секрет, о котором раньше мы оба умалчивали, наконец раскрылся. — Мне следовало тогда быть там, с тобой, и… Вместо этого я отпустил все тормоза. Мне жаль, что так вышло, и, наверное, не важно даже, что это бы… или что я потом завязал. Я никогда не притворялся беспорочным человеком, так что, если все дело в этом…
— Дело в том, что ты забыл о своих обязанностях. Пьяный, трезвый ли, ты не… понимаешь? Так что не сиди тут и не веди себя, как… как не знаю кто!
Вот так. Как не знаю кто.
Сид кивнул. Слегка. Взял салфетку, вытер руки. Не то чтобы они были в чем-то выпачканы, — просто он хотел показать этим, что покончил с обедом.
Потянулся к бумажнику:
— Пожалуй, я заплачу за обед. А то у тебя ничего не останется.
— Не надо… я плачу.
— Ты не обязан платить за мой обед, чтобы загладить чувство вины.
— Это бизнес, Сид. Я не испытываю чувства вины.
Он хорошенько оглядел меня:
— Да, похоже, не испытываешь.
Сид поднялся из-за стола, направился к выходу. Остановился, обернулся и сказал:
— Если не получится с «Уильямом Моррисом», тогда…
Это были его прощальные слова.
Сид ушел.
Официант принес мой заказ. Я управился с бифштексом, потом заел его большим ломтем слоеного фруктового торта. Когда я покончил с едой, я не ощущал ничего кроме сытости.
Забавно, как раскрепощает убийство.
* * *Передо мной лежали бумаги. Бумаги. Так их называли. Это были контракты, которые связывали меня с агентством «Уильям Моррис» на два года. В этом не было ничего странного. Абсолютно. Я пробыл с Сидом дольше, и по той же ставке — десять процентов. Только с Сидом мы не подписывали никаких бумаг. Никаких контрактов. Мы просто пожали друг другу руки, и все. Одно рукопожатие — и он сделался моим агентом, а я — его…
— Что-то не так, Джеки?
— Что вы сказали?
Чет оторвал меня от моих мыслей. Он был здесь, в конференц-зале нью-йоркского филиала «Дабл-ю-эм-эй». Здесь был Чет, женщина, исполнявшая обязанности не то секретаря, не то ассистента, или еще чего-нибудь в этом роде, и тот другой агент, которого я уже видел в Лос-Анджелесе и который никогда ничего от себя лично не говорил.
Чет сказал:
— Внизу восьмой страницы, вот там, вам нужно подписаться. На всех экземплярах.
Я приподнял со стола стопку бумаг, опять опустил.
— Толстенные!
— Юридический документ. — Это сказала женщина.
Второй агент:
— Абсолютно стандартный.
— Для вашей же защиты, — добавил Чет.
Я перелистнул документы до восьмой страницы. Внизу меня ждала пустая строка, оставалось только черкнуть — Джеки Манн.
Оставалось только черкнуть.
Чет снова спросил у меня:
— Что-то не так?
— Да нет, ничего… Просто я никогда не подписывал ничего подобного.
Женщина повторила:
— Обычный юридический документ.
— К тому же совершенно стандартный, — снова поддакнул безымянный агент.
— Если вы хотите, чтобы бумаги просмотрел юрист…
— Я понимаю, все это совершенно обычный и стандартный документ, это во всех агентствах принято. Но мне никогда не приходилось подписывать…
— И вы немного нервничаете? — спросил Чет.
— У вас такое большое агентство. Столько клиентов…
— Вы боитесь, что про вас забудут в суматохе? Законное беспокойство. Законное… для любого другого артиста, но вы же уникальны: комик-негр, пользующийся успехом у белой публики. Вы подумайте, мало ли… то есть нет, много ли существует негритянских дарований, которые добиваются успеха среди белых. Их можно по пальцам пересчитать. Дэвис, Белафонте, Коул, Пуатье. Это клуб для избранных. Скажу напрямик: нам не будет от вас никакого прока, если мы вас туда не пристроим. Мы все здесь для вас будем стараться, Джеки. От меня до самого Эйба. Так что если боитесь, что про вас забудут, то зря. Не забудут. Слишком вы выделяетесь из толпы.
Остальные заулыбались над двусмысленной фразой Чета.
Болтовня Чета несколько улучшила мне настроение, убедила меня в том, что он правильно рассуждает. И все же я продолжал сидеть и ничего не делал.
— Как хотите, Джеки. Я, мы не собираемся вам ничего навязывать, если вы на сто процентов не уверены…
— У меня нет ручки.
После секундной тишины все рассмеялись. У Джеки нет ручки. Ну не обхохочешься ли тут?
Чет пошарил у себя в кармане, вытащил ручку, протянул мне.
Пустую строчку заполнило имя Джеки Манна. Дело сделано.
Потом были рукопожатия и пожелания удачи. Мы немного поболтали, а когда разговор иссяк, я извинился, сказал, что им пора возвращаться к работе. Конечно. Ведь теперь они работали на меня. Я пожал руку секретарше, безымянному агенту, и Чет проводил меня к лифтам.
Чет сказал, что вскоре они свяжутся со мной, что в данный момент он разрабатывает для меня план выступлений и хочет, чтобы я скорее приступил к работе.
