Андрей Волос - Победитель
— Советуют перебраться в Тадж-Бек, — кивнул Амин.
— Настоятельно советуют, — подтвердил Джандад. — Уж там-то обещают наладить мощную систему охраны и обороны…
Амин посмотрел ему прямо в глаза.
— Скажи, ты им веришь?
Джандад покусал ус.
— Больше да, чем нет, — ответил он после краткого молчания.
Амин хлопнул ладонями по столу.
— Все! Решено! Переезжаю!
* * *Офицеры стояли возле БТРа и глазели на то, как «мусульманский» батальон готовится к передислокации.
АВИАБАЗА «БАГРАМ», 17 ДЕКАБРЯ 1979 г
Зрелище собирающегося в поход батальона вообще увлекательно. Если же батальонов три и один из них — «мусульманский», это картина, достойная кисти и пера великих художников, потому что только великий художник способен в полной мере передать ту атмосферу суеты и бестолковщины, которая сопровождает эти сборы.
Палатки исчезли, оставив после себя серо-сизые квадраты оттаявшей травы. На головном БТРе стоял офицер. Хрипло матерясь, он призывно махал руками, подтягивая к себе технику. Пять БТРов уже стояли в колонне. Еще штук пятнадцать БТРов, пара десятков БМП, примерно столько же боевых машин десанта — БМД, десять машин технической поддержки ЗИЛ-131 и десяток крытых грузовиков ГАЗ-66 разбрелись по полю и, чудом не сталкиваясь, таскались по нему из конца в конец, как слепцы при раздаче бесплатного супа.
Вот и Шукуров куда-то помчался по высокой сухой траве, маша руками, яростно крича и, по всей видимости, имея явно невыполнимое намерение согнать это бессмысленное стадо в более или менее компактный гурт.
Солдаты переминались в стороне — кто на корточки сел, кто на бугор… галдеж, как в курятнике.
Давно уже слышался гул. Самолет вынырнул из облаков совсем низко. Скоро он уже бежал по бетону. Развернулся, подрулил поближе и встал.
Плетнев всматривался в группу вновь прибывших. Спустившись по трапу, они шагали к остаткам лагеря. На них была «песчанка», высокие ботинки, синие меховые куртки. На головах — спецназовские кепки с козырьками…
Аникин приложил ладонь ко лбу, аки богатырь из русской сказки, и сказал:
— Ага. Вот и они.
Точно! Наши!
Они приближались, и Плетнев уже различал улыбавшиеся лица. Вот кто-то приветственно махнул рукой…
Через несколько секунд они слились воедино. Ромашов жал руку Большакову. Аникин хлопал по плечам Первухина, Епишев обнимал Астафьева, Плетнев навалился на Бежина, Зубов еще кого-то тормошил.
— Ну как?
— Яйца не поморозили?
— Во ряхи наели на афганских харчах!
— Ты не завидуй! — ответно громыхал Зубов. — Вам то же самое предстоит — сначала жрать без меры, потом срать без памяти!..
Побросали сумки на броню, расселись, закурили.
— Так что вы тут? — спросил Ромашов у Большакова.
— Да вот, видишь, собираемся, — показал Большаков на неразбериху формировавшейся колонны.
— Ну и ладушки… А с кормежкой, правда, как? А то уж мы давненько ничего на зуб не клали…
Кухня со всеми вместе таскалась по полю, ища пятый угол. Перебились сухпайками. И уже всерьез стемнело, когда наконец расселись по приписанным БТРам.
Колонна еще долго на разные лады ревела, пускала дым, стреляла выхлопами, но в конце концов все-таки стронулась и пошла в сторону Кабула.
* * *Мосяков и Иван Иванович сели в «Волгу».
— Двинулись наконец, — буркнул Мосяков. — Во собираются — как вор на ярмарку!.. Ладно, и на том спасибо.
Иван Иванович осторожно выруливал на бетонку.
Мосяков хмыкнул.
— Знаешь, что это?
Он кивком указал на удалявшуюся колонну.
Иван Иванович замялся.
— Ну да… передислокация батальона?
— Не-а! — по-детски возразил резидент. Он поднял указательный палец и торжествующе сказал: — Это, дорогой ты мой, троянский конь!
Иван Иванович осклабился, пару раз гыкнул и прибавил газу.
* * *Машину качало, двигатель ревел, механик-водитель скалил зубы, часто поглядывая на Плетнева. Все шло нормально, только изредка они обгоняли заглохшие БТРы, которые «техничкам» приходилось буксировать на гибком тросе.
Солдаты дремали, кутаясь в шинели. Часа через полтора машина дернулась и встала.
Плетнев выбрался на броню. Колонна стояла где-то на окраине Кабула. Начинало светать, в сиреневом небе над пригородным кишлаком торчали дымы — прямые как палки. Голые ветки деревьев серебрились от изморози. И отовсюду летел остервенелый лай собак — чуяли они их, должно быть.
Впереди виднелся задний борт «технички». Сзади — другой БТР.
На его броне теснились солдаты-«мусульмане». А на обочине толклась небольшая группа местных жителей — человек шесть мужчин в халатах. Солдаты оживленно отвечали на какие-то их вопросы.
Плетнев подозвал механика-водителя.
— Ты их понимаешь? О чем они говорят?
Сержант наклонил голову, прислушиваясь, потом стал разъяснять ему, как младенцу:
— Ну, один говорит — откуда вы. А этот говорит — мы советские… Мы, говорит, из Точикистон… А этот говорит — вам приехали помогать. А этот говорит — зачем нам помогать, нам и так хорошо. А этот говорит — нет, плохо! А этот говорит — немного подожди, все будет хорошо… — Сержант пожал плечами и закончил: — Эти афганцы тоже таджики. Зовут чай пить.
Он еще не договорил последнюю фразу, а Плетнев уже дико орал, размахивая пистолетом:
— Отставить базар! Молчать! Молчать, сказал! Молча-а-ать!..
Солдаты замолкли, недоуменно на него глядя — что за командир еще на их голову?
Откуда-то вынырнул Шукуров.
— С кем воюешь? — насмешливо спросил он, кивая на пистолет.
— Да вон, — сказал Плетнев. — Все тайны растрепали твои «мусульмане».
— Эти, что ли?
Шукуров наклонился и взял булыжник.
И пока тот летел в сторону БТРа, успел крикнуть:
— По местам! Люки закрыть!
Булыган с грохотом ударился о броню, а запаниковавшие солдаты уже теснились, ныряя друг за другом в люки.
— И все проблемы, — сказал Шукуров, приветливо смеясь. — По-другому они не понимают.
* * *Минут через десять колонна снова тронулась и скоро уже длинной ревущей змеей петляла по улицам города. Плетнев заметил, что на одном из поворотов от нее отделилась рота десантных машин БМД и пропала в каком-то переулке. Сами они зачем-то свернули и двинулись к крепости Бала-Хисар, хотя нужно было ехать в противоположную сторону. Около крепости от колонны снова откололось несколько единиц бронетехники…
Уже отсюда взяли верное направление и скоро выбрались на проспект Дар-уль-Аман. Плетнев с легким волнением узнавал знакомые места. Миновали министерство обороны и Государственный музей… а вот проехали молчаливое и темное в этот ранний час Советское посольство!.. Должно быть, спят еще, — подумал он, вдыхая пыльный, казавшийся чуть сладким воздух Кабула. — Кузнецов спит… Вера спит!.. Спят, не знают, что он мимо них проезжает!..
Колонна уже двигалась по прямой асфальтированной дороге, ведшей к дворцу.
Впереди, на горке, виднелись двухэтажные здания из красного кирпича — заброшенные, нежилые… Это были недостроенные гвардейские казармы, в которых предстояло разместиться.
Подъехали, выбрались из машин — и уже через несколько минут казармы ожили.
Солдаты сгружали с грузовиков разобранные двухъярусные койки и матрасы, вереницей таскали их в здание.
В отведенной группе большой квадратной комнате с пустыми проемами окон и нештукатуренными стенами полы были разбиты и усыпаны обломками кирпича.
Нещадно грохоча железом, Аникин и Епишев собирали солдатские кровати возле окон, где было посветлее. Остальные подносили новые комплекты.
— Ну и сарай, — сказал Плетнев, озираясь.
— Почему сарай? Вот, смотри, из отеля «Хилтон» прислали, — возразил Зубов, с лязганьем и громом ставя у стены новую порцию разобранных кроватей. — Пусть, говорят, люди хоть поспят по-человечески. Ведь не звери же они, говорят, не животные! Не коровы!
— Спасибо им большое, — отозвался Аникин. — Душевный все-таки народ.
Зубов оживился.
— И не говори! Говорят, будем хорошо себя вести, нам еще и по матрасу выдадут!
— Да уж лучше бы в коровник, — заметил Плетнев. — Там теплее…
— Во-во! — обрадовался Зубов. — Погреться бы! С телками-то!
Епишев со звоном вытряс из стопы кроватных деталей квадратную дужку и подмигнул.
— Ничего, скоро тебя Ромашов чем-нибудь погреет!..
Потом сгружали боеприпасы, складировали у дверей патронные ящики. Потом Астафьев и Берлин съездили куда-то на БТРе, а вернулись с тюками афганского обмундирования.
Астафьев распаковал один и стал вынимать и раздавать комплекты:
