Сергей Минаев - The Телки. Повесть о ненастоящей любви

Единственное, чего я хочу, — чтобы все, наконец, закончилось. Чтобы произошедшее со мной в Москве осталось в прошлой жизни. Мне говорили, люди меняются. Прогресс — естественное состояние человечества, и все такое. Я готов поменяться. Покончить с вечеринками, отказаться от наркотиков и алкоголя. Все, что мне нужно-просто начать сначала. В Москве или Питере, или еще где-нибудь. Не имеет значения. Парни и девушка садятся в машину и уезжают. Я смотрю вслед удаляющейся «девятке» и думаю о том, что там, в машине, живые люди. В том смысле, что они живут, а не исполняют роль в чьем-то спектакле.

Oh what a hell of a show but what I want to know

What exactly do you do for an encore? Cos this is hardcore, —

повторяю я последние слова песни, которые не успел услышать.

Я думаю о том, что они по-настоящему счастливы, эти люди. Им незнакомо мое выражение «смотря как себя позиционировать», потому что им не нужно ничего этого. Они и есть они, а не те, в кого они играют. Еще я думаю о том, что и мне, наконец, больше не нужно себя «позиционировать», и что вместе со стрессом, ужасом и отчаянием последних дней из моей жизни ушла игра. Мне больше не нужно быть разным с разными людьми, не нужно врать, разруливая ситуации, врать, «избегая напряжения». Я думаю о том, что, может быть, из моего лексикона исчезнут слова «тотально люблю» и «телки». Люди меняются, когда у них есть надежда. Какая-то громоздкая фраза получилась, да? Хотя точнее и не скажешь.

Я думаю о том времени, когда выйду из больницы. Не в смысле «что со мной будет», а так, вообще. Изменятся ли мир, люди, отношения. И что-то мне подсказывает, что ни хера не изменится.

«Девятка» исчезает за углом. Я хочу оказаться героем, которого играл Ривер Финикс в «Моем собственном Айдахо». Героем, который в финале картины лежит на пустынном шоссе и дрыгает ногами в эпилептическом припадке. Помните? Сначала останавливается автомобиль, из него выходит человек, и, убедившись, что герой без сознания, разувает его и уносится прочь. А потом подъезжает другой автомобиль, и водитель просто затаскивает парня в салон. Закрывает дверь со стороны Финикса, садится, заводит двигатель и трогает с места. Голубые небеса, пустынный пейзаж, титры…

Я докуриваю и выбрасываю в окно окурок. Темнеет. Через час я усну. Тут режим. Через восемь часов я проснусь — в завтра. Тишину палаты нарушает какой-то писк. He найдя источника звука, я собираюсь выглянуть в коридор, но вдруг понимаю, что звонит мой мобильный. Теоретически по этому номеру меня никто не может искать. Да что там, я и сам его не помню! И знает его только тот, кто звонит. Звонит настойчиво — минуту, две, три… Звонит так, как может звонить человек, желающий срочно сообщить что-то важное. Модуляции звонка все выше. Идиотская мелодия. Меня снова охватывает паника. Я не знаю этого абонента, ни у кого нет для меня новостей. Я сажусь перед телефоном, не сводя с него глаз, гипнотизируя. Заставляя замолчать. Где-то за стенкой начинает играть «Radiohead». Сначала тихо, потом громче, потом еще громче, словно в унисон этому чертовому мобильнику:

No alarms and no surprises.

No alarms and no surprises.

No alarms and no surprises.

No alarms and no surprises.

No alarms and no surprises.

No alarms and no surprises.

Please…

Примечания

1

«Ты же знала, сука, что я змея». Это фраза из басни про девушку, согревшую змею, которую рассказывал старый индеец Микки и Мэлори в к/ф «Прирожденные убийцы». После рассказа Микки убила старика-индейца выстрелом в голову, чем вызвала недовольство Мэлори.