Артур Голден - Мемуары гейши
До конца полета я боролась со своими мыслями. Я не могла и подумать, что способна пойти на такое, но в какой-то момент представила, что просто играю в настольную игру, и начала расписывать ходы этой игры. Я мысленно представила Министра в гостинице… нет, лучше не в гостинице… где-нибудь в другом месте… нужно сделать так, чтобы Нобу наткнулся на нас… или, может быть, достаточно того, что он узнает об этом от кого-нибудь…
Можете себе представить, насколько уставшей я чувствовала себя к концу полета. Даже когда мы вышли из самолета, я продолжала выглядеть встревоженной, а Мамеха успокаивала меня тем, что полет позади и теперь мы в полной безопасности.
Мы появились в нашей гостинице за час до заката солнца. Все восхищались комнатами, в которых им предстояло остановиться, я же чувствовала себя настолько взволнованной, что была не в состоянии ничем восхищаться. Моя комната оказалась необычайно просторной, размером с самую большую комнату в чайном доме Ичирики, обставленная в японском стиле, с циновками татами и мерцающими деревянными панелями. Одна длинная стена представляла собой стеклянную перегородку, за которой располагались тропические растения, с листьями размером в человеческий рост. Крытый проход вел к набережной.
Когда принесли багаж, мы были готовы принять ванну. Мы поставили в центре комнаты складные ширмы, предоставленные нам персоналом гостиницы, переоделись в хлопчатобумажные платья и прошли по крытым галереям, ведущим к роскошному бассейну с водой из горячего источника, расположенного в противоположном конце гостиницы. Входы для мужчин и женщин отделялись друг от друга перегородкой. Раздельными были мужские и женские душевые кабины, выложенные плиткой, но в воде, подкрашенной чем-то до темного цвета, мы оказывались вместе. Директор банка беседовал со мной и Мамехой и говорил, что хотел бы, чтобы мы принесли ему камень или палочку, которые можно было бы взять, только выйдя из бассейна, намекая, что он хотел бы увидеть нас обнаженными. В это время его сын беседовал с Тыквой, причем было несложно понять почему. У нее была очень большая грудь, оказавшаяся над поверхностью воды. Сама же Тыква болтала без умолку и не обращала на это внимания.
Возможно, вам покажется странным, что мужчины и женщины купались вместе и что мы планировали спать в одной комнате в эту ночь. На самом деле, гейши делают это по отношению к своим лучшим клиентам, или, по крайней мере, так происходило в то время. Гейша, которой важна ее репутация, не могла находиться наедине с мужчиной, если он не ее данна. Но невинное купание группой в темной воде… это совсем другое дело. Для совместного сна в Японии даже существует специальный термин — законе, что значит «рыбий сон». Если вы представите себе макрель, сложенную в корзину, то поймете смысл этого выражения.
Как я уже сказала, групповое купание — вполне невинное времяпрепровождение. Но это не значит, что рука никогда не касалась того, чего не должна бы, поэтому я, плавая в горячем источнике, все время была внутренне готова к этому. Если бы Нобу относился к мужчинам, пристающим к женщинам, он бы обязательно подплыл ко мне и во время нашей беседы неожиданно дотронулся бы до моих ягодиц… или, откровенно говоря, до чего угодно. За этим бы последовал мой крик и смех Нобу, на этом бы все закончилось. Нобу же не принадлежал к числу мужчин, пытающихся приставать к гейшам. На какое-то время он погрузился в бассейн и общался с Председателем, а сейчас сидел на скале, спустив ноги в воду и обернув влажным полотенцем бедра. Солнце уже село, и начало смеркаться, но Нобу оказался в свете бумажного фонарика. Я никогда не видела его таким беззащитным. Как я могла думать о том, чтобы предать его… Он никогда не поймет, для чего я это сделала, и не узнает правду. Мысль о том, что мне, придется причинить боль Нобу и разрушить его отношение ко мне, была невыносима. Я потеряла уверенность, что смогу это сделать.
На следующее утро, после завтрака, мы пошли на прогулку через тропический лес к прибрежным скалам, где ручей от нашей гостиницы образовывал небольшой живописный водопад, ниспадающий в океан, и какое-то время созерцали это зрелище. Даже когда все уже были готовы уходить, Председатель не мог оторваться от завораживающего вида воды. На обратном пути я шла рядом с бодрым и веселым Нобу. Затем мы поехали на остров с растущими там бананами и ананасами, населенный экзотическими птицами. С вершины горы океан выглядел как турецкое покрывало с темно-голубыми вставками.
Во второй половине дня мы бродили по грязным улицам небольшой деревушки и вскоре подошли к старому, выглядевшему как склад, деревянному зданию, укрытому соломенной крышей. Нобу поднялся по каменным ступеням и открыл дверь в здание. Луч света высветил сцену из бруса. Раньше в этом здании размещался склад, сейчас же — городской театр. Когда я впервые вошла в театр, я ни о чем не подумала. Когда же мы опять вышли на улицу, у меня начался жар. Я представила себя лежащей с Министром в театре на полу, освещенном солнцем. Нобу не смог бы нас не увидеть. Я чувствовала, что нашла верное решение, и пыталась упорядочить свои мысли, которые высыпались, как рис из дырявого мешка. При спуске с горы к гостинице я немного отстала от группы, чтобы достать свой носовой платок из рукава. Вечернее солнце светило прямо в лица. Не я одна вспотела. Нобу вернулся и подошел ко мне спросить, все ли в порядке. Когда я не нашлась, что ему ответить, надеюсь, он подумал, что я устала от подъема в гору.
— Ты не очень хорошо выглядишь, Саюри. Может, тебе было бы лучше остаться в Киото?
— Но когда бы я увидела такой прекрасный остров?
— Уверен, что это самое отдаленное место из всех, где ты бывала. Мы находимся так же далеко от Киото, как от Хоккайдо.
Все ушли далеко вперед. Через плечо Нобу я видела карнизы нашей гостиницы, просвечивавшиеся сквозь листву. Мне очень хотелось ответить Нобу, но мною овладели те же мысли, которые волновали меня в самолете, одна из них касалась Нобу. Он совсем меня не понимал. Киото не был моим домом, местом, где я выросла и от которого никогда не смогу оторваться. И, глядя на него, освещенного жарким солнцем, я подумала, что смогу осуществить то, чего так боялась. Я предам Нобу, даже несмотря на то, что он сейчас так ласково смотрит на меня. Трясущимися руками я убрала носовой платок и за оставшуюся часть пути не проронила ни слова.
Когда я вошла в комнату, Председатель и Мамеха уже сидели за столом и играли в го против директора банка, а Шизу и его сын наблюдали за ними. Стеклянные двери в дальней стене были открыты. Министр сидел, опершись на локоть, глядя перед собой. Я боялась, что ко мне подойдет Нобу и втянет меня в беседу, которой я не смогу избежать, но он прямиком направился к Мамехе. Я не представляла, как мне удастся заманить Министра в театр, и вовсе не знала, как сделать так, чтобы Нобу увидел нас там. Может, попросить Тыкву прогуляться с Нобу и случайно дойти до театра? Попросить об этом Мамеху я не решалась. Но с Тыквой мы, можно сказать, выросли вместе и хотя я в отличие от Анти не считала ее грубой, но в ней, несомненно, присутствовала какая-то нечувствительность, поэтому она не будет так поражена моими планами. Я попрошу ее подвести Нобу к старому театру, и они не смогут не наткнуться на нас там случайно.
Какое-то время я любовалась освещенными на солнце листьями, и мне так хотелось просто сидеть и наслаждаться прекрасным тропическим полднем. Я спрашивала себя, нахожусь ли я в здравом уме, придумав этот план и желая его осуществить, но, несмотря на все опасения, ничто бы уже не заставило меня отступить. Я стала наблюдать за Министром. Какое-то время назад он попросил служанку принести ему закуску и сидел, обхватив двумя ногами поднос. Он вливал в себя пиво и при помощи палочек забрасывал внутрь кусочки жареных свиных кишок. У меня один их вид вызывает отвращение, не представляю, как их можно есть, но, надо сказать, они время от времени встречаются в барах и ресторанах Японии. Их любил мой отец, но я не могла заставить себя даже попробовать их. Мне было неприятно смотреть на то, как ест Министр.
— Министр, — сказала я ему, — хотите, я предложу вам что-нибудь более аппетитное?
— Нет, — сказал он, — я не голоден.
У меня возник вопрос, зачем же он тогда вообще ел. Мамеха и Нобу вышли за дверь, обсуждая что-то, а остальные, включая Тыкву, собрались вокруг стола и играли в го. Председатель допустил какую-то ошибку, и все засмеялись. Мне показалось, настало время действовать.
— Если вы едите от скуки, — сказала я Министру, — то почему бы нам вместе не прогуляться по гостинице? Мне интересно погулять по территории, а у нас на это нет времени.
Я не стала ждать, пока он ответит, а встала, вышла из комнаты и с облегчением вздохнула, когда увидела, что он встал и идет за мной. Мы молча прошли по коридору и в укромном месте, где никто нас не мог увидеть, остановились.
